Кейт отошла и стояла, как парализованная. Руки тряслись, а в голове гремели слова её присяги: «клянусь защищать подданных императора даже ценой собственной жизни». А троица её подчинённых склонилась над парнем в светлой куртке, которая уже окрашивалась в красный.

— Франко, это ты его грохнул? — спросил Коринес.

— Это террорист, которого нет в базе, — ответил Франко Пацини. — Нужно исправить недоразумение.

— А не проще ли сказать, что его застрелил Алистер или кто-то из них? — Амир кивнул на ближайший труп.

— Нимезида определила попадание и внесла его в лог, — сказал Хаден Айскадер. — Как и того, кто выстрелил. У вас минута, перед тем, как я проверю результат. Шлемы снимите и отверните.

Он направился к Кейт, а дигерины уже занялись делом.

— Эта пушка подойдёт, — Коринес подобрал один из пистолетов Алистера. — Как раз лишняя. Бери в руки, ублюдок.

Умирающий Ник Райвенгов вряд ли что-то слышал. Он тяжело дышал и скрипел зубами так громко, что ужасный звук чувствовался в голове Кейт. Кровь растекалась всё дальше.

— Да бери эту пушку! — возмутился Коринес.

— Дай мне, — Амир отобрал пистолет и силой начал тянуть руку парня на себя. — Вот так это делается.

Он вытянул сильнее и ударил по кисти рукоятью пистолета. Кость захрустела, умирающий захрипел громче.

— Готов, — объявил Амир и вставил пистолет в изувеченную руку. — Теперь и пальчики, и всё остальное. Остался только протокол. Занимайся этим сам, Франко.

— Я и не спорю, — сказал Пацини, держа в руке планшет с чистым листом.

А Кейт смотрела в глаза парня, как загипнотизированная. Они мутнели, из них уходила жизнь. Хаден Айскадер сел рядом с ней и стул скрипнул под весом человека в тяжёлой броне.

— Кейт, слушай. Хорошо, что рядом был я. А то бывает, что в систему не вносят свежие данные.

В зал входили другие дигерины, равнодушно глядя на трупы. А подчинённые Кейт стояли в сторонке, что-то обсуждая между собой. Парень по имени Ник больше не двигался.

— Было бы много проблем, если бы ты подстрелила невиновного. Тебя бы разжаловали, провели бы трибунал. Представь, чтобы подумал о тебе твой отец. У него бы сердце не выдержало. Но, к счастью, это был террорист, так что всё закончилось хорошо…

— Но ведь это же… это же обычный человек.

Кейт захотелось засмеяться, настолько дико всё выглядело. Она только что убила постороннего, а ей за это ничего не будет. Нет, она заслужила презрение, а обсерватор, старый друг её отца, дядя Хаден, испытывает её напоследок, хватит ли ей смелости признаться.

— Он же обычный студент, а я…

— Послушай, Кейт, — Айскадер приблизился ближе. — Если бы сопляка завалил Коринес или Пацини, им бы за это ничего не было, даже если бы я сам взялся вести это дело. Сказали бы, что это командир не доглядел, и никто бы даже не заикнулся о Системе. Франко из боковой ветви династии императора, а Бернард ван Дин давно положил глаз на задницу Коринеса. Они бы выпутались, ты понимаешь? Да даже если бы они убили тут всех, их бы отмазали. Понимаешь, вот в чём разница между дворянами и простолюдинами! Но вот на тебя… скажи спасибо, что Пацини мой должник и он тебя не выдаст, а те двое ублюдков пусть думают, что парня застрелил Франко. Система Нимезида не может ошибаться, ты понимаешь, слишком многое в неё вложено.

Система разрешила стрелять. 0 % гибели посторонних, 100 % уничтожения боевика … а может быть Кейт это выдумала? Может быть, она просто выстрелила в невиновного и сейчас придумывает себе оправдание?

— Если это просочится в Комитет Магистров, с нас срежут всё финансирование, а мы попадём в опалу. А кто ещё защитит императора, кроме нас? Пусть лучше тот парень окажется террористом. Поэтому ты будешь придерживаться легенды, поняла?

— Нет, господин обсерватор, — Адалет решила обращаться официально. — Я могу сказать, что не было ошибки в системе, что это моя вина и…

— Я не могу допустить, чтобы дигерины потеряли такого офицера, как ты. Ты не из знатного рода и спуску тебе не будет. А рано или поздно кто-нибудь из Гвардии или Банка дознается до правды. Нет, мы, дигерины, братство и опора императора. Мы держимся друг за друга. Ты уничтожила Алистера, самого опасного террориста в Карине. Я не допущу, чтобы тебя уничтожили из-за какой-то мелочи. Из-за какого-то доходяги, которого завтра никто и не вспомнит. А пока… Пацини, где рапорт?

— Вот тут, господин обсерватор, — дигерин подал листок. — Мы все подтверждаем, что в зале действовал незарегистрированный системой террорист, который вовремя был обезврежен.

— Ты не указал, кем именно? — Хаден нахмурил брови.

— У дигеринов нет имени, — Пацини улыбнулся.

— Правильно. Кейт, теперь подпиши это.

— Но я…

— Лучше подписать, субай, — мягким голосом сказал Пацини. — Обсерватор делает для нас много хорошего, а в ответ требует не так много. Мы же братство дигеринов, мы стоим друг за друга.

— И помни об отце, Кейт, — добавил Хаден.

Она взяла ручку и, не глядя в текст, поставила размашистую подпись. Обсерватор кивнул и надел шлем для шифрованной связи. А мёртвый парень так и лежал с чужим пистолетом в руках.

— Всё готово, — объявил обсерватор. — База данных обновлена. Наденьте шлем, субай.

Теперь силуэт покойника выделен так же, как и остальные террористы. «Ник Райвенгов. Враг государства. Уничтожен».

— Гидеор Коринес, — громким голосом объявил Хаден. — Сюда едет съёмочная группа с самим Владом Сарданом. Вы тут самый фотогеничный, не хотите ли попозировать перед камерами?

— С удовольствием, господин обсерватор, — ответил Коринес, широко улыбаясь.

— А вы, гидеор Амир, проверьте-ка запись с той камеры, — Айскадер показал пальцем. — Если они пишут, то на плёнку. А плёнка имеет свойство засвечиваться, так ведь?

Виктор понимал, что спит на диване, а в шею упирается рукоятка пистолета, с которым Беда заснул. Но просыпаться не хотелось. В комнате что-то пищало, но это не телефон, а старый двусторонний передатчик Корпорации, который Беда достал ночью из тайника. Наверняка это Блоха хочет сказать Виктору, что Виктор старый дурак. Но сон отступал. Беда поднялся, покрутил головой и тут же сжал зубы, когда стрельнуло в шее.

— Блоха, послушай, — сонным голосом ответил Виктор, вставив передатчик в ухо. — Мне ночью какая-то ерунда приснилась и я…

— Я нашёл его, — голос Натана тоже сонный.

— Кого?

— Того, кого ты мне назвал. Как ты узнал это имя? Оно засекречено.

— Я…

— Приезжай.

— Блоха…

Передача отключилась. Виктор выругался и потянулся за одеждой. И кто этот человек, чьё имя Беда услышал во сне? И зачем вообще нужно его искать?

Мрачный Блоха казался ещё мрачнее, чем обычно. Он жестом пригласил Виктора пройти и закрыл за ним тяжёлую металлическую дверь своей хибары.

— Медведь дома? — спросил Виктор. Не хватало очередной истерики.

— Спит, — тихим голосом сказал Натан. — Даю ему снотворное. Ему тяжело сейчас. Ник же у него… ну ты знаешь… у Айзека же больше нет друзей.

Блоха смутился.

— Как ты нашёл Деметреса? — спросил Беда.

— Покажу.

В тёмной комнате со всегда закрытыми окнами стояла действительно самая навороченная на сегодняшний день техника, по крайней мере, из того, что осталось. На огромном мониторе терминала горел знак в виде дракона с мешком денег — герб Императорского Банка, гудящие вычислительные блоки размером со шкаф стояли рядом. Но на этом вся роскошь и заканчивалась. Спал Блоха на продавленном матрасе или на не менее продавленном диване, а убирался в последний раз ещё при жизни прошлого императора.

Натан подал Виктору пыльный деревянный стул и смахнул с сиденья коробку, полную засохших корочек и крошек от чего-то когда-то съедобного, прямо на пол.

— А твоё новое начальство знает, как ты живёшь? — спросил Беда, с опаской усаживаясь на еле живую мебель.