Торнадо начал вгрызаться в землю, словно это гигантский бур. Он разрывал подвалы, парковку с боевыми машинами и трубы коммуникации, потом опустился ещё глубже, в туннель, скорее всего, предназначенный для быстрой эвакуации. Ровный и круглый, наверняка ведущий в безопасное место. Находящиеся тут охранники улетели наверх, даже не успев понять, что произошло.

Сделав ещё несколько оборотов, торнадо начал слабеть. Сначала то, что кружилось наверху, начало падать на площадь. Посыпались обломки разрушенного здания и покорёженной боевой техники. Но вместо того, чтобы раздавить Виктора и Айзека, обломки закупорили дыру, очень осторожно и аккуратно, будто кто-то положил всё сверху. Только немного мусора долетело до самого низа, в основном мелкие камни. Среди этого мусора оказался табельный пистолет ликтора. Неповреждённый и, кажется, заряженный.

Стало слишком тихо, а потом раздались судорожные рыдания.

— Хватит, — стонал Медведь. — Я не могу, так больно. Пожалуйста, останови это.

— Айзек! — Виктор подскочил к нему и положил его голову себе на колени.

Всё лицо в крови, а жар от парня такой, что обжигает кожу. Глаза ещё закрыты, из них больше не идёт кровь, только дым. На веках ожоги.

— Кровь кипит… хватит! Натан, брат, ты где? Ты обещал мне, Пожалуйста, останови это! Пожалуйста. Я не могу.

Он открыл рот и оттуда хлынула дымящаяся кровь.

— Не слышу ничего. Не вижу ничего. Так темно. Просто убей меня, пожалуйста. Просто убей. Виктор, ты здесь? — он нащупал правую руку Виктора и сжал. — Пожалуйста, я не могу терпеть. Пожалуйста, убей меня. Хватит, останови это.

— Прощай, Айзек, — Беда поднял упавший сверху пистолет.

Сейчас он потеряет последнего важного для него человека. И всё станет безразлично. Ты потеряешь всё, говорила одна из целей. Он тогда не поверил.

— Виктор, ты обещал… помоги мне. Не оставляй меня одного. Здесь темно и страшно.

Беда спустил курок пистолета и Айзек лишь слегка дёрнулся. Лицо, до этого искажённое от боли, стало спокойнее, будто он обрёл покой и уснул. Только веки и уши остались обугленными. Виктор аккуратно положил парня на пол и скрестил ему руки на груди. Ещё один труп, которых он видел так много. Не тот парнишка, с которым он возился в отряде, не друг его сына, и не тот, кому Беда сломал жизнь. Просто труп, ничего больше.

Пора уходить. Ему, едва живому убийце. Тому, кто потерял всё даже после того, когда думал, что больше терять нечего.

Этот туннель проделали для экстренной эвакуации, и вряд ли про него знали имперцы, а сотрудников Квистуры больше нет в живых. Беда шёл дальше, чуть прихрамывая из-за разболевшихся коленей и ноющей спины. Это не заняло много времени, и уже скоро он выбрался на поверхность вдали от города.

Город не спал, невозможно спать после такого. Без Чёрной Башни центр выглядел как рот, в котором только что вырвали зуб, слишком заметна эта пустота. На том месте, где она стояла всего несколько часов назад, кружились беспилотные дроны, как пчёлы вокруг разрушенного улья.

Другие здания поблизости уцелели, если не считать выбитых окон. На некоторых висели голографические экраны с портретом Балябина, которых видно даже с такого расстояния. Но картинка начала меняться. Теперь там изображён сам Виктор. Надпись большими буквами видна превосходно.

Виктор

— Я думал, тебя убили.

Виктор осторожно согнулся. Кот, только что выглядывавший из-за мусорного бака, успел спрятаться, но силуэт хорошо видно даже в темноте.

— Не бойся, старик, это же я.

Кот узнал голос и осторожно высунулся. Да, это он, это Марк. Кот начал выбираться наружу, а Беда замер, чтобы не вспугнуть.

— Я долго тебя искал. Обещал же присматривать за тобой.

Кот выбрался на свет, припадая на переднюю лапку. Белая грудка теперь грязного серого цвета, а когда-то пушистая и блестящая чёрная шерсть свалялась в комки. Марк жмурил правый глаз, из которого бежал гной. Левое ухо потеряно в какой-то жестокой уличной драке, но ярко-красный ошейник всё ещё на месте, совсем как новый. Видно тщательно выведенную каллиграфическим почерком надпись: «Марк Тулий».

— Я тебя подвёл, старик.

Беда протянул руку. Марк едва не кинулся назад, но обнюхал пальцы и успокоился.

— Пошли домой.

Кот сипло мяукнул и потёрся об ногу. Виктор осторожно его погладил, и медленно поднялся, чувствуя укол в коленях.

— Идём.

Он вытянул руки, как тогда делал Ник, и кот, примерившись, запрыгнул на грудь, вцепившись когтями в куртку. Стал совсем лёгкий, с боков чувствуются рёбра. Но он выжил.

— Больше я тебя не брошу, клянусь, — Виктор прижал кота и услышал хриплое мурчание. — Больше…

Это обман. Ошейник новый, но Беда вспомнил, как нашёл его в тот вечер, на этом самом месте. Обгрызенный, окровавленный, с остатками чёрной шёрстки. И у мусорного бака всё было заляпано кровью, которую ещё не успел смыть дождь. Всё было именно так, а то, что сейчас — это ложь.

Это сон.

Едва Виктор это понял, как всё начало меняться. Кот рассыпался на бесчисленные маленькие чёрные кубики и в руке остался только порванный окровавленный ошейник. Больше нет никого, даже кота, как и остальных. Ведь когда нечего терять, всегда может оказаться, что это не так, но понимание приходит слишком поздно.

— Ты ублюдок, — произнёс Виктор в темноту. Он услышит, ведь он всегда рядом. — Ещё раз так сделаешь, я тебя найду и убью.

— Зная тебя, как человека, серьёзно относящегося к своим словам, я вынужден не пренебрегать угрозой, — ответил вкрадчивый голос. — Но, признаться честно, я не думал, что ты так легко купишься.

Проулок начал меняться. Мусорные баки, не круглые и не цельные, а будто состоящие из тысяч кубиков, меняли форму, рассыпались и сплавлялись с окружением. Стены начали перестраиваться, по ним протянулись старые ржавые трубы, а вместо дешёвого синтетического камня теперь облупившийся кирпич. Мусор под ногами уходил в землю, здания смыкались над головой, пока Виктор и Приходящий не оказались лицом к лицу в маленькой комнате. Больше в ней нет ничего, кроме двух кресел, сделанных из множества кубиков, и синего холодного света, бившего так, чтобы Беда не смог разглядеть лицо сидящего напротив человека. Приходящий достал свою вечную сигарету и выпустил дым.

— Нужно было напомнить тебе кое-что, — сказал Максим Балябин и постучал пальцем по сигарете. — Чтобы ты помнил, ради чего ввязался в это дело. Ты устранил очередную цель, но ты всё ещё должен мне смерть. И когда ты выплатишь долг, получишь того, кого ищешь. И не только это.

— Назови мне имя, — потребовал Беда. — И он умрёт.

— Так и должно быть, — Балябин засмеялся. — Вот поэтому я так люблю с тобой работать. Только что потерял двух друзей, но уже ищешь, кого бы убить. Осталось немного. Три цели, потом ещё одна.

— Где Айскадер? — спросил Виктор. — Отдай мне его!

— Зачем он тебе? Он не убивал твоего сына. Я выдам тебе убийцу…

Стена за спиной Балябина менялась, теперь там зал, ночной клуб Асфодель. Кубы собирались друг с другом, образовывая столы, стулья, даже цветные лампы светофильтров в углу. У стены лежал Ник, над которым склонились дигерины. Парень ещё жив, но один из полицейских смомал ему руку, чтобы вставить пистолет. Амир, Коринес и Пацини уже мертвы, остались ещё двое. Один из них Айскадер, он о чём-то разговаривает с человеком, чьё лицо размыто, ведь оно составлено из таких кубиков, что и всё вокруг.

— Во сне это смотреть не так приятно, не так ли? — усмехнулся Балябин. — Во сне тебе его жаль, как и остальных.

Кубы рассыпались и тут же собрались в новые фигуры. Квистура, разрушенное здание Чёрной Башни. Умирающий от сердечного приступа Блоха, а Медведь, который только очнулся, до того как он уничтожил всё вокруг.