Белик возмущенно тряхнул руками, но избавиться от багровых потеков на рукавах не смог. Вид у него был такой, словно он руки по локоть окунул в таз с красной краской. Следом за ним из-за деревьев выбрался воинственно всхрапывающий Карраш, тоже перемазанный в крови, словно искупался в ней целиком.

— Ну вот, — окончательно расстроился пацан. — Теперь еще и его отмывать придется.

— Ничего, не впервой, — улыбнулся Страж.

— Да?! А ты знаешь, чего мне будет стоить просто уговорить его смыть эту гадость?! Он же по тем магам еще и попрыгал сверху! Там поляна в кровище, будто на ней все демоны Границы порезвились! Хорошо еще, что он никого не сожрал!

Дядько с преувеличенным вниманием оглядел нещадно изгвазданную и порванную куртку, забрызганную физиономию и неестественно горящие глаза, которые Белик неожиданно отвел в сторону… и сочувственно покачал головой.

— Мне жаль, малыш. Но это твой зверь, тебе с ним и управляться. Между прочим, есть такая поговорка: скажи мне, кто твой питомец, и я скажу, кто ты.

— Ты прав, — лицемерно вздохнул мальчишка. — Но из моих питомцев я гораздо больше похожу на Траш. А в случае с Каррашем все как раз наоборот: он еще не дорос до такого жуткого монстра, как я.

— Есть такое дело, — снова улыбнулся Страж. — Но вы очень вовремя появились. Спасибо.

Белик снова вздохнул, мельком оглядел перевернутые повозки, сброшенные наземь тюки, всхлипывающую Илиму, бледную до синевы Лильку, жирных мух, уже слетающихся к мертвым телам, и поморщился. А при виде красных луж под ногами, в которых едва не потонули его щегольские сапожки, неожиданно побледнел.

— П-прошу прощения, — внезапно севшим голосом пробормотал пацан. — Извини, Дядько, я ненадолго отлучусь. Ты же знаешь, терпеть не могу всего этого безобразия!

Белик побледнел еще больше, разом осунулся, даже позеленел немного, но от вида крови ему, похоже, в самом деле стало дурно: он вдруг, старательно дыша ртом, помчался прочь, брезгливо огибая даже малейшие пятнышки и поминутно вздрагивая, как от холода.

— Ну почему всегда так много крови? Ненавижу кровь! А они каждый раз… как специально! Карраш, ты где, чудовище зубастое? Живо сюда! И только попробуй мне не отмыться! Шкуру сниму и своими руками выстираю!

Гаррканец смущенно шаркнул ножкой, но ослушаться не посмел и под снисходительные улыбки бывалых воинов поспешил нагнать хозяина. Белик ужасно не любил вида крови, даже крохотное пятнышко всегда остервенело сдирал чуть ли не с кожей. Но, наверное, это прошлое до сих пор аукалось. А сегодня им обоим пришлось перемазаться в крови, вот он и нервничает.

Карраш в два громадных прыжка нагнал хозяина, осторожно обнюхал порванный рукав и встревоженно фыркнул: появившийся там новый запах ему не понравился. Настолько, что он даже рискнул робко протестовать против решения искупаться. Но мальчишка, не глядя, щелкнул его по ушам и с силой притянул к лицу его морду.

— Молчи, — тихо велел он, и гаррканец испуганно замер. Однако Белик уже отвернулся, четко давая понять, что тема закрыта и обсуждению не подлежит.

Карраш хорошо знал: возражать бесполезно, а потому лишь беспомощно оглянулся на Стража. Затем с несчастным видом оглядел караванщиков, даже к эльфам обернулся с надеждой, заставив светлых скептически переглянуться, а Таррэна — удивленно вскинуть брови. Но не нашел ни капли сочувствия даже у него, медленно опустил голову и вдруг тихо, обреченно заскулил.

Отряд безвозвратно потерял десятерых: один из возниц попал под удар магов, троих воинов неудачно зацепило стрелами, а остальных порубили агинцы. Еще трое лежали без сознания и едва дышали, а из выживших невредимыми оставались только женщины, да и то, Арве пришлось перебинтовать разбитую голову, а Илима и Лилька до сих пор пугливо вздрагивали при каждом шорохе. А Белик с тех пор, как вернулся с реки, стал мрачным, молчаливым как никогда и совершенно перестал улыбаться.

Герр Хатор со вздохом припомнил торопливые похороны и в который раз подумал, что если бы не присутствие перворожденных, выживших могло и вовсе не быть. Хотя если бы не они, вряд ли подобное вообще когда-нибудь приключилось бы. Разве можно себе представить, что такая охота начнется за простым купцом?

Конечно, он не собирался нарушать данное королю обещание и не посмел бы отказать его людям в помощи. Он прекрасно понимал, для чего рискует, но иногда… временами, когда взгляд останавливался на нервно сжатых кулачках младшей дочери, ее бледном лице и дрожащих губах, герр Хатор ловил себя на мысли, что, возможно, переоценил свои силы.

В караване уже второй день царило напряженное молчание, и каждый гадал про себя о причинах случившегося. За что на них напали? Откуда здесь взялись агинцы? Что именно везет богатый купец, раз за ним началась такая охота?

От больших привалов днем отказались совсем. Костров не разводили, обед не готовили, люди обедали всухомятку.

Воины окружили медленно катящиеся телеги плотным кольцом и непрерывно посматривали по сторонам, выискивая в округе малейшие признаки опасности. Кольчуги не снимали ни днем, ни ночью, шлемы буквально прилипли к мокрым от пота макушкам, но люди стойко терпели.

Поскольку народу теперь стало на десятерых меньше, а в ночные часы караулить все равно приходилось по двое, а то и по трое, то вскоре даже перворожденным пришлось забыть о спокойной жизни и встать рядом с людьми в дозор. На удивление, они не стали возражать и добросовестно проводили ночи в бдениях, сменяя один другого раз в три дня.

— Да с чего бы им возражать? — фыркнул как-то Белик на осторожные расспросы Весельчака. — Эльфам хватает двух часов сна, если не меньше. У них и сердце-то бьется втрое медленнее, чем у людей, а дышат остроухие и вовсе через раз. Так что не боись: не сомлеют они в самый неподходящий момент. Скорее, вы тут скопом перемрете от переутомления, а они спокойно посмотрят со стороны, похмыкают, да еще и покривятся на извечные людские слабости. Запас прочности там такой, что вам и не снилось!

Рыжий удивленно покачал головой: таких подробностей об ушастых он не знал, но мальчишка уже не раз доказывал свою осведомленность во всем, что касалось перворожденных, так что причин не верить ему не было.

— Спасибо за информацию.

Белик снова нахохлился и умолк, старательно кутаясь в теплую куртку, а потом подозрительно шмыгнул носом.

— Эй, ты здоров? — отчего-то насторожился рыжий.

— Нет, — еще недовольнее буркнул мальчишка. — Не видишь: помираю! С такими хмырями, как некоторые, только удавиться с тоски можно!

— Я серьезно.

— Я тоже, — страдальчески поморщился Белик.

Весельчак всмотрелся в его безусое лицо, нашел его необычно бледным и каким-то… напряженным, что ли? Внимательно оценил неестественный румянец на щеках, слегка заострившиеся скулы и лихорадочно блестящие глаза, и это не понравилось ему еще больше. А когда мальчишка вытащил из-за пазухи подозрительно булькнувшую фляжку и с чувством приложился, рыжий и вовсе спал с лица.

— Белик…

— Чё пристал? — огрызнулся пацан, воровато покосившись на сурового дядьку. — Что я, не человек, что ли? Выпить не могу, как все?!

— Тебе еще рано, — хмуро отозвался воин, запоздало сообразив, в чем причина таких нехороших перемен. Кажется, после боя мальчишка нервничал гораздо сильнее, чем хотел показать. Но хлестать вино в таком возрасте?!

— Ничего, нормально. Думаешь, я не знаю, что ты просто страшно мне завидуешь?

— Белик! Ну-ка отдай.

— Перебьешься!

— Отдай, а то пожалеешь! — не на шутку разозлился рыжий.

— Только через мой труп, — заносчиво бросил мальчишка, спрятав флягу и демонстративно скрестив руки на груди.

Весельчак почувствовал, что снова начинает звереть, и, едва сдерживаясь, чтобы не отвесить наглому сопляку затрещину, процедил:

— Пожалуй, это я могу устроить! Иди-ка сюда…

Карраш предупреждающе оскалился, на что Белик, явно успевший хлебнуть сегодня лишнего, неуместно развеселился.