Пятно обернулось страшным крылатым монстром и кинуло в воду что-то большое. При этом чудовище как бы оттолкнулось от своей ноши и, резко взмахнув крыльями, сместилось в сторону. И из-за этого движения Вадим промахнулся, и пентаграмма расцвела красным огнем над водой не в том месте. В воздух веером взметнулись брызги, и я увидела как о поверхность воды ударилось женское тело.

Окружающий мир вдруг треснул и раскололся. Из разлома хлынул яркий свет. Будто вспышкой фотоаппарата выхватил детали происходящего. Выжег картинку у меня на сетчатке. Я зажмурилась, но продолжала всё видеть на внутренней стороне век.

А потом комариный визг поднялся на невыносимую высоту и лопнул, как натянутая струна. Свет тут же погас. Тяжесть отпустила. Вернулись зрение и слух.

С секундной задержкой я услышала громкий всплеск от упавшего в воду тела.

Над озером больше не было ни размазанного пятна, ни монстра, ни светящегося разлома. На Вадиме не было сияющего плаща. И только огромный черный волк, выбивался из нормальной картинки происходящего.

Волк прыгнул в воду и поплыл в сторону погружающейся на дно девушки.

– В скорую! Быстро звони в скорую! – услышала я, как заорал Вадим, вытягивая меня в действительность и возвращая способность мыслить и действовать.

­ – В скорую? – я растерянно переспросила, не понимая, что он от меня хочет. – Что я им скажу? Что случилось?

– Девушка утонула!

Я растерянно шарила по карманам. Обнаружила там большое зеленое яблоко. Секунду смотрела на него, не понимая, откуда оно взялось. Вспомнила, уронила в траву. Но мобильника нигде не было. Наверное, потеряла, когда бежала по лесу.

– У меня нет телефона! – голос был хриплым, срывающимся, казалось горло изнутри протянули наждачкой.

­– Черт!

Вадим метнулся к пригорку, на котором мы сидели до этого. Нашел телефон в вещах. Кинул мне, а сам побежал к берегу.

– Вадим, пароль! – я почти плакала. Нервы не выдерживали напряжения.

Парень, еще раз ругнувшись, вернулся ко мне и приложил большой палец к экрану. Разблокировал телефон, набрал номер скорой и всунул мобильник мне в руки.

Сам, на ходу сбрасывая кроссовки и джинсы, бросился в воду и широкими сильными гребками поплыл к Косте.

Все что происходило дальше, я помню как в тумане.

Девушка, принимающая вызов, непозволительно долго, медленно и, как мне кажется, неадекватно реагировала на мои слова. Задавала очень много ненужных вопросов. Но по итогу вынесла вердикт, что вызов принят и спасатели скоро будут.

Я подошла к пирсу и смотрела, как раз за разом ныряют в воду Вадим и Костя. Оборотень уже обратился в человека. Так, наверное, было легче плавать.

Но тела девушки они не находили. Спустя полчаса на берег приехала скорая и водолазы. Начали подтягиваться местные рыбаки.

Озеро оказалось родниковым и очень глубоким. Через час тело девушки достали со дна. Конечно же, она была мертва.

Я была вымотана эмоционально и ощущала себя словно выжатая тряпка. Сил ни физических, ни моральных не осталось совсем.

Меня бил озноб, постукивали зубы, из последних сил держалась, чтобы не разреветься.

Костя вскоре увел меня с берега. Сказал, что помочь мы больше ничем не можем, а смотреть на утопленников такое себе удовольствие. Он был прав, конечно же, и я не сопротивлялась.

Вадим долго разговаривал с врачами скорой помощи и приехавшей полицией. У меня и у Кости взяли номера телефонов и паспортные данные. Предупредили, что могут связаться с нами позднее, если им понадобятся наши показания.

Но в целом свидетелей произошедшего хватало и из местных рыбаков. Рассказывали все одно и то же. Я даже постояла с минуту, послушала.

Утонувшая девушка, – вероятно, отдыхающая из агроусадьбы. Когда приехала, никто не видел. Рано утром отплыла от причала с противоположного берега на лодке.

Одна.

В этом никто не сомневался.

Ближе к середине озера девушка решила то ли поплавать, то ли уронила что-то в воду. Этого момента точно никто не видел или не обратил внимания. Но так или иначе, она прыгнула в озеро и довольно скоро начала тонуть. Нет, на помощь не звала, не кричала. Все заподозрили неладное, лишь после того, как в воду один за другим прыгнули двое городских ребят…

Н-да.

Хотя чего удивляться? Конечно, рыбаки ничего не видели, да и видеть не могли. Обычные же люди. И это, несомненно, к лучшему. Раньше она и сама не заметила бы ничего необычного. Лишь отметила бы для себя нелогичное поведение незнакомой девчонки. Но на то ведь и молодость, чтобы совершать глупости. Так ведь?

Не всегда…

Мы сидели в Костиной машине, ждали Вадима, молчали. Тот пришел минут через десять и тоном, не терпящим возражений, заявил, что сейчас мы едем к нему на обед.

– Вряд ли у меня появится аппетит в ближайшее время, – возразила я слабым голосом, но тут же добавила решительно, – тем не менее, я согласна ехать с вами, куда скажете. Оставаться сейчас одной будет для меня невыносимо…

Вадим обернулся и посмотрел на меня с сочувствием.

– Тошнота и головная боль еще не прошли?

Я прислушалась к себе и слегка пожала плечами.

– Вроде бы прошли, но до аппетита еще далеко.

– Тебе так кажется. Сейчас вот выпьешь чего-нибудь крепкого, успокоишься и будешь как новенькая.

Я только скривилась.

– Костя, адрес мой помнишь? – повернулся Вадим к оборотню.

Тот молча кивнул и завел машину.

Вадим жил в частном доме в коттеджном поселке на одной из лесистых окраин города. Микрорайон старый, но это было скорее его достоинство, чем недостаток. Я знала, что дома и земельные участки здесь стоили немалых денег. Сказывались и близость к городу, и развитая инфраструктура. Улицы здесь широкие, дороги сплошь асфальтированные, даже в переулках; магазинов продуктовых полно... и так далее.

Мы остановились у нужного дома и вышли из машины. Я оценила и высоченный кованный забор, и дорогущую тротуарную плитку, и двухэтажный дом с большими окнами и выходящей на задний двор террасой.

«Не бедствует Вадим», – отметила про себя.

Вадим, правильно оценив мой взгляд, которым я окинула его жилище, счел нужным пояснить:

– Да, у меня неплохая зарплата. А кроме того, благодарные пациенты и частные консультации... Но даже их, если сложить все вместе, мне бы не хватило на этот дом. Мой отец руководил крупной строительной фирмой и построил дом собственноручно, когда я был еще маленьким. А сейчас он с новой женой и младшей дочерью, с которой у меня очень большая разница в возрасте, переехал в домик хоть и поменьше, но зато близко к морю.

Вадим смущенно улыбнулся, будто ему было неловко и за этот дом не по средствам, и за отца, который начал новую жизнь далеко отсюда. Хотя с чего бы? Обычные вроде вещи, это жизнь, в ней и не такое бывает…

Я хотела спросить, куда переехала мама, но не стала. Может, они живут вместе, может, мамы уже нет в живых, может, у нее тоже другая семья? Всё это не мое дело.

– Проходите на террасу, – указал рукой Вадим в сторону заднего двора. – Мира, возьми там плед на диване, накинь на плечи, ты до сих пор вся трясешься.

Вернулся через несколько минут, когда Костя уже посадил меня на садовую софу и заботливо укутал в клетчатое шерстяное одеяло. Вадик всунул мне в руки широкий стакан, наполовину заполненный прозрачной коричневатой жидкостью. Я взяла его, поднесла к лицу и принюхалась. Алкоголь. Крепкий. Наверное, тот самый коньяк, про который Вадим упоминал еще в машине.

– Вы уверены? Такое ощущение, что меня вырвет после первого же глотка… – я с тревогой смотрела на парней.

– Пей! Я тебе как врач говорю, – приказал Вадим, таким тоном, что я сейчас же отхлебнула из стакана. Губы и язык обожгло спиртом, но вслед за неприятным жжением, по горлу растеклось тепло.

Я выдохнула и сделала глоток побольше.

– Вот! Хорошая девочка, – улыбнулся Вадим. – А то, говорит, вырвет… Пей, не бойся, никто не вырвет.