«Как бы сильно вы ни любили своих пациентов, не пытайтесь прожить за них жизнь» — слова, сказанные однажды нашим преподавателем по анатомии существ, всегда всплывали у меня в памяти, когда приходилось прощаться с теми, кому я однажды помогла. Я не могла жить с Эртой вместе и всегда быть с ней и ее сыном, но прежде чем оставить их, я должна была сделать все от себя зависящее, чтобы быть уверенной, что они в безопасности. Только так я смогу спать по ночам, только так смогу идти дальше. Я забрала ее воспоминания обо мне и о том, как она оказалась здесь. И очень надеялась, она запомнит то, что я однажды ей сказала.

Сидя за широким столом в просторной бывшей столовой королевской четы, я не без интереса наблюдала за тем, как нравится моему дому эта игра в жизнь. Сейчас я, Кит, Лил и «якобы» Джарред, хотя и не поручусь, наблюдали сцену подачи завтрака семье его величества. Саму столовую заливал золотистый солнечный свет, попадающий в нее сквозь распахнутые огромные окна. Легкий бриз нес с собой запах моря и цветов ассури, что так любила королева-мать за их тонкий сладковатый аромат. Стол был застелен белоснежной скатертью. Вокруг нас суетилась куча слуг с подносами, кувшинами с различными напитками, свежей выпечкой. Выглядело это довольно забавно, если понимать, что происходит на самом деле. Оборотни с жадностью принюхивались к витаемым вокруг ароматам, с трудом подавляя собственные инстинкты. Пожилой мужчина, а с ним несколько служанок с подносами, подошел к, возможно, Джарреду и поинтересовался, чего тот желает. К слову сказать, ассортимент был более чем! Оборотень, не будь дураком, пожелал тостов с маслом, сыром, ветчиной, свежий сок, джем, чай, немного хлеба, оказался совсем не против фирменного омлета от повара и сладкой сдобы.

Надо было видеть его лицо, когда пожилой мужчина, сгрузив на стол блюда, отошел, а стоило Джарреду подвинуть к себе тарелку, как оказалось, что роскошный завтрак — не что иное, как каша на воде. На отдельном блюдечке красовалась крошечная серая фрикаделька, которой полагалось быть «фирменным омлетом». К чему она была тут — непонятно, как и то, где он ее взял. И стоило видеть кислую мину оборотня, это по-детски обиженное лицо кудрявого парня, чтобы оценить чувство юмора дворца по достоинству.

— А… — только и смог сказать парень, смотря вслед уходящему мужчине, который уже интересовался у Кита, чего желает тот.

Внучек мой, похоже, смекнул, что к чему, и, заказав стакан воды, получил свою миску каши, сэкономив время всем нам.

— Что за дом такой? — пробурчал себе под нос Джарред. — И где та девчонка с младенцем? Я с утра ее не видел.

Насадив загадочное мясное изделие на вилку, я с интересом его разглядывала в момент, когда прозвучал данный вопрос. Потому, не отрываясь от своего занятия, просто сказала:

— Кто знает…

Вмиг воцарившаяся тишина заставила меня обратить внимание на тех, кто до этого мерно постукивал ложками. И только теперь я поняла, как именно выглядела в их глазах моя фраза, сказанная над фрикаделькой.

— Не, а что, ты коров здесь где-то видел? — невинно поинтересовалась я.

Два оборотня синхронно открыли рты, отчего часть каши вывалилась из них прямо на скатерть.

— Вот и я нет, так откуда эта хрень? — указала я взглядом на мясное творение Дворца. — С девчонкой все нормально, кстати, — добавила я, беззаботно съедая то, что давали, здраво рассудив, что в моем случае хуже не будет.

Дождавшись, пока двое из моих постояльцев, а именно оборотни, хорошенько поедят, потому как мне вовсе не хотелось, чтобы кто-то из них заработал несварение, я наконец-то решилась сделать то, что давно следовало, но все было как-то не с руки. Глубоко вздохнула, обращаясь к собственному дару и возвращая сморщенной и сухой коже вокруг глаз былую упругость. Поправила голосовые связки. Я видела, что волки сейчас больше заняты своими тарелками, чем мной, потому никто из них не обратил внимания, когда я осторожно начала отстегивать часть ткани, что так надежно закрывала мое лицо.

— Я понимаю, — все еще чуть сипло заговорила я, — что, наверное, не стоит так резко делать то, что я собираюсь. Но эта штука, — указала я пальцем на свой головной убор, при этом наклонившись так, что они до сих пор не могли видеть моих глаз, и пытаясь развязать потайные веревочки на шее, — меня уже допекла. Так что если кто рухнет в обморок, начнет орать, заикаться, тыкать в меня столовыми приборами, я вас сразу предупреждаю: ничем хорошим для вас это не закончится. Особенно если решите в меня что-нибудь воткнуть, ясно?

Сначала оборотни молчали, но первой не выдержала Лил.

— Мы можем себе представить, как выглядит дед-человек, — несколько высокомерно заявила она.

— И вообще, нам с самого начала было непонятно, зачем вы это носите. Стесняетесь своего возраста? Так мы представляем, как выглядят старикашки, — ухмыльнулся, вероятно, Джарред.

— А, ну тогда ладно, — наконец-то развязав последние узелки на своей чудо-шапке, я с удовольствием стянула ее с головы, позволяя тяжелым черным прядям рассыпаться по плечам, а себе — посмотреть на лица присутствующих. Хотя живу я довольно-таки давно, мне больше всего нравится наблюдать за реакциями живых на нечто, что не укладывается в их картину мира.

Так, например, всегда ловкая и собранная Лил выронила ложку, и та со звоном упала на пол. Рот блондинки удивленно приоткрылся, и она просто замерла. Скукотища. Зато Джарред не подвел.

Не знаю, что уж он там пытался сказать, но рот его просто открывался, оборотень издавал что-то похожее на «ма», потом закрывался, парень медленно моргал, точно собираясь с мыслями, и все шло по новой. Забавно, но не так, как было с Трэем. Тот просто воткнул мне вилку в ногу… Но тут я сама виновата: что меня все время за столом тянет открываться людям?

Первой не выдержала Лил.

— Вы… вы… ты… — дала она петуха на этом самом «ты» и закрыла рот, тяжело вздохнула и уставилась куда-то в пол. Длилось это недолго. Оборотница встрепенулась, точно ее озарила гениальная мысль, и выпалила:

— Девочка! — обличающе ткнула она в меня пальцем.

— Ма, — поддакнул, по всей видимости, Джарред.

— Нет, сто процентов нет, — покачала я головой, — и, нет, молодой человек, я не ваша мать.

— Но… девочка! — вскочив из-за стола, вновь дала петуха девушка.

— Можно мне воды? — устало обратилась я к воображаемым слугам, что продолжали кружить около нашего стола. Но несмотря на то, что просила я, а не чужаки, все равно получила еще одну порцию каши. Прелесть какая.

Отодвинув предложенную «воду», я глубоко вздохнула, собирая в кулак все свое самообладание, и сказала:

— Вот те Лурес в свидетели, — осенила я лоб святым кругом.

— Ма, — уже мне поддакнул, скорее всего, Джарред.

Некоторое время оборотни молча таращились на меня и почему-то на Кита, чем мешали пацану облизывать тарелку, что он делал, пока никто не смотрел. Поэтому, стоило им отвернуться, как парень, недолго думая, собирал остатки каши пальцем и засовывал себе в рот.

«Все же весь в меня», — умиленно подумала я, подмечая тот факт, что нам обоим хоть война, но обед должен быть все равно!

— Ну, хватит уже, — решив прервать смотрины, сказала я. — Повторю вслух, если вдруг так не очень понятно. Я женщина.

— Девчонка, — уже прошептала Лил, только на этот раз своему товарищу, с таким выражением, будто что-то поясняла ему.

— Бабуля твоя — девчонка, поняла? — фыркнула я, поднимаясь со своего места. — Все, иду к больной. Через два дня планирую уйти. Вас выгоню… и тебя тоже, — кивнула я Киту, который от такой новости, кажется, забыл вытащить палец изо рта.

— За что?

— Куда?

— Почему?

Что значит правильно сменить тему разговора! Это искусство.

— Надо, — коротко бросила я. — Дела у меня. Одних вас тут не оставлю и с собой не возьму. Про тебя пошутила, чтобы в рот что попало не совал, — последнее замечание было адресовано Киту, который тут же вытащил палец изо рта. Покачав головой, я уже было собиралась уйти, как слово вновь взяла Лил.