— Дерьмо, — выдохнула я, характеризуя собственное отношение к происходящему.

Все-таки война.

Киран наблюдал за тем, как войско верховного омэна ритаров осуществляет прорыв границы. Мужчина стоял на холме, откуда сам верховный омэн следил за происходящим в долине сражением. На самом деле более всего это действие напоминало странного вида построение с той и другой стороны. Ни звона заговоренных мечей, ни шума хлопающих крыльев в небе, ни криков, ни лишнего вздоха вокруг. Первое сражение велось между магами с той и другой стороны, которые живой цепью растянулись вдоль границы. Магия изливалась в мир, заставляя воздух пахнуть озоном, а небо — хмуриться. Как только прорыв будет осуществлен, разразится самая настоящая буря. Ветер уже заметно усилился, но небеса пока не спешили обрушить свой гнев на умирающие земли пограничья.

Самирен расположился у самого обрыва холма. Казалось, что он вот-вот сделает последний шаг, чтобы оттолкнуться ногами о землю и уже в небесах расправить крылья и присоединиться к своим воинам. Сейчас лишь он и его свита поддерживали облик, напоминающий человеческий, и это стоило расценить как дань уважения Кирану. Ведь только Киран не мог достаточно хорошо разобрать истинный язык ритаров, на котором они говорили друг с другом в своей звериной ипостаси. Этот странный не то щебет, не то клекот больно резал слух и отдавался вибрацией где-то в солнечном сплетении, точно звуковые волны, которые издавали эти существа, проходили сквозь тело мужчины. Глаза ритаров сейчас более всего выдавали их звериную сущность. Янтарно-желтый лед, пронизанный тонкой ниточкой черного зрачка, — они в предвкушении следили за тем, как шаг за шагом приближается миг, когда они наконец смогут вернуть свое! Смогут отомстить и забрать священный дар богов в свои земли, чтобы перестать существовать и наконец-то начать жить!

— Уже скоро, — то ли прошипел, то ли сказал Самирен и предвкушающе улыбнулся.

Из черных волос, убранных в высокую тугую косу, в которую были вплетены металлические и золотые нити, украшенные янтарными и рубиновыми бусинками, выбилось несколько прядей, которые сейчас то и дело падали на глаза мужчины. Но, пожалуй, это было единственным недостатком в его образе. Высокий, сухопарый, в идеально пошитом костюме из темной кожи пустынных ящеров, он казался диковинной ядовитой змеей, которая готовилась к решающему прыжку.

— Да, — просто подтвердил Киран очевидное. — Уже скоро.

Смотря на то, как рвется полотно защитной магии, мужчина не испытывал ничего, кроме странной темной печали и такого же темного, глубинного умиротворения. Хотя где-то на дне этого озера из печали и покоя бушевала настоящая буря, сотканная из любви и надежды, желания защитить и быть рядом. Впервые за несколько сотен лет он открыл на дне собственной души это тайное место, где позволял существовать всем этим давно забытым чувствам — мечтам.

— За то время, пока эчари принадлежали аланитам, — тихо продолжил Самирен, — нас стало меньше на треть. Многие женщины не могут выносить и родить дитя истинной крови, многие страдают от голода и гибнут в попытках найти и отобрать чужое или защитить свое. Раньше баланс сил уравновешивал наш мир и земли, а с тех пор, как они использовали нашу силу против нас, мы упрямо катимся в пропасть… — тяжело вздохнул он. — И я говорю не только о нашем виде. Посмотри на них, — кивнул он туда, где все еще пытались удержать границу аланиты. Оставались считанные мгновения до падения. — Они стали жирными и неповоротливыми, иллюзия превосходства искорежила их природу. Можно ли назвать то, что я делаю, благом для их вида? Мне бы не хотелось, но в итоге так и будет.

— Такие рассуждения больше подходят мне, — отозвался Киран, вставая рядом с мужчиной.

— Я знаю, — кивнул верховный омэн, — как знаю и то, что ты думаешь, будто я пришел сюда разрушать. Но ты не прав, я пришел отбирать — это разные вещи. Ритары никогда не были падальщиками. Я раздену их до костей; кто будет глодать эти кости в конечном итоге — для меня не имеет никакого значения, — пожал он плечами, а его губы растянулись в хищной ухмылке, обнажая кончики острых, частично трансформированных зубов.

Незримое полотно, что веками удерживало границы империи, затрещало под напором силы, что сейчас пыталась разорвать и удержать его одновременно, вместе с первым раскатом грома. Всего на миг, что короче вдоха, утих ветер и воцарилась мертвая тишина, а с первыми каплями дождя восточная граница империи перестала существовать. Тысячи крылатых созданий устремились ввысь, чтобы уже кровью, мечом и магией отстоять свое право.

Жара была удушающей, точно вот-вот начнется буря; даже птички летали низко, охотно пожирая прозорливых мух, которые точно знали, когда стоит быть поближе к земле. Бежали мы достаточно долго, чтобы я вспотела и воспылала ярым желанием как следует пнуть под зад впереди бегущего «боевого мага», ити его за ногу! Этот, с позволения сказать, маг всю кровь мне выпил, пока мы достигли восточного укрепления резиденции. Пацан то отставал, то разгонялся, чтобы снова отстать, из-за чего то и дело сбивал меня с мысли, заставляя следить за его маневрами, чтобы избежать ненужного контакта. Должно быть, недавно закончил университет — и сразу в армию, потому и бегает точно на физподготовке во дворе школы. И это безумно раздражало, учитывая то, что я пыталась присмотреть хотя бы одно бесхозное строение у самой границы крепости, где смогла бы либо временно разместить женщин, либо дать им родить. Хотя что делать дальше, я так и не могла придумать.

Теоретически, исходя из моего недавнего опыта с караваном, я могла усыпить около ста человек единовременно. Это, конечно, здорово, но их здесь было в разы больше. И как быть с тем, что я едва могу контролировать себя в такие моменты? С другой стороны, как выйти за пределы резиденции и куда двигаться? Там вообще война вот-вот начнется, и, может, девочкам моим лучше в морозилке полежать?

— Ты извращенец, что ль? — неожиданно шикнул на меня впереди бегущий паренек с расстройством определения скорости.

Хмуро зыркнув в ответ, просто сказала:

— В бубен захотел?

— Я? Это ты уже минут десять бормочешь, что с твоим опытом можешь и с сотней справиться сразу и как это здорово, если только девочки смирно полежат… в морозилке?! — выпучив глаза, фыркнул паренек, вновь чуть отстав и смерив меня подозрительным взглядом.

Кажется, старость вновь ворвалась в мой мир, развязывая язык и выпуская на волю поток моего сознания.

— Просто, — несколько растерявшись от того, что наговорила себе под нос, а заодно этому лопоухому увальню, и хоть под шлемом и не видно, все равно лопоухому, замялась я, — люблю пофантазировать, когда устаю, — ляпнула первое, что пришло в голову, соображая, как свести на нет эту беседу.

— И я, — доверчиво шепнул «студент» и улыбнулся, точно идиот, который вдруг распознал себе подобного в толпе.

Что сказать, спустя мгновение улыбались уже мы оба.

Слава Двуликому, к этому моменту главарь боевых магов объявил, что мы прибыли к месту назначения, и нам уже не было необходимости продолжать этот нелепый разговор, а мне — придумывать подробности своих «фантазий», чтобы поразить этого товарища.

Мы остановились у высоких крепостных стен, где сейчас было очень много мужчин-аланитов в военном обмундировании. Часть из них точно так же, как и мы, лишь недавно прибыли сюда, другие, по всей видимости, уже получив некие указания, неспешно приступали к выполнению поставленных задач. Вообще, создавалось впечатление, что никто всерьез не опасается предстоящего сражения. Нет, конечно, было бы совсем забавно, если бы они бегали по кругу и в панике надрывались криком, но обычно перед началом битвы в воздухе присутствует некое напряжение, которое чувствуешь кожей. Это ощущается во взглядах новичков, в скупой и сдержанной манере поведения тех, кто прошел уже ни одно сражение. Но сейчас все было так, точно не происходит ничего особенного, будто элитная армия готовится разогнать безоружных крестьян одним своим видом.