— Что ж, — следя за тем, как гном исчезает за прозрачными стенами чудесного шатра, произнес один из эльфов. — А теперь, дражайший Орелий, Танцующий На Языках Агатового Пламени, давай разберемся с тем, что получили мы…
— Этот сосуд представляется мне покрепче старого, — сказал эльф, названный Орелием, разглядывая Равва. — В нем есть некая сила, которую он сам не осознает. Жаль, он мог бы достичь многого в своем мире, если бы лучше знал себя…
«Это они о том, какой я невероятный везунчик! — догадался Равв. — Во скольких передрягах побывал, а все целехонький! Великие боги, да неужели они вознамерились забрать меня с собой — в свои Чертоги?!» — вдруг пришло ему в голову.
— Добрые господа!.. — счел нужным заговорить он. — Милорды… ваши сиятельства… Вы не подумайте, что я по своей воле против вас сражался-то! Я ж человек мирный, я никого никогда и пальцем…
— Помолчи, — прервал его Орелий. — Ты считаешь, что удостоился чести посетить Тайные Чертоги? И ты прав, гилугл…
Слезы хлынули из глаз Равва. Великие боги! Милостивая Нэла! Храбрый Андар! Светоносный Вайар! Надо же было попасться в ополчение королевского войска, пережить тяготы долгого похода и ужасы сражений, чтобы получить в награду за все страдания — такое!
— Я сказал тебе, помолчи, — велел Танцующий На Языках Агатового Пламени, и Равв тут же заткнулся. — Начинай, Хранитель Поющих Книг Лилатирий, — обратился эльф к своему собрату.
Хранитель Поющих Книг поднял вверх руки, между которыми пробежала тоненькая зеленая искорка. И прозрачный шар у ног эльфов помутнел и треснул. И скорченное в нем тело медленно поднялось в воздух, примерно на уровень человеческого роста.
Тут Равв последовательно испытал два потрясения подряд.
Во-первых, он почему-то вдруг понял, что это сине-черное тело — живое. Во-вторых, он узнал перекошенное темное лицо с громадным носом-клювом. Оно принадлежало его величеству королю Гаэлона Константину Великому.
Орелий поднял руки к закрытому маской лицу и зашевелил пальцами.
Тело короля мелко задрожало. А Равв вдруг ощутил, что и его поднимает в воздух. Члены гончара из Дарбиона сами собой прижались к телу, и Равв свернулся в клубочек, словно младенец в утробе матери. Ему стало так тепло и благостно, что он заурчал. И не испытал никакого беспокойства, когда изо рта Константина заструилась алая, будто кровь, субстанция.
Вокруг все затрещало. От фигур эльфов посыпались искры.
Алая субстанция, напоминающая призрачную змею, скользнула к лицу Равва. Он послушно открыл рот, подчиняясь то ли собственному импульсу, то ли приказу извне. Что-то обжигающее вошло в него.
И все изменилось.
Жуткая боль пронзила тело гончара. Он ощутил невероятную, невыразимую мощь, но мощь эта была направлена внутрь него, она пожирала саму себя и разбухала сама в себе — и тело Равва стало для нее тюрьмой…
Равв раскрыл рот, чтобы извергнуть из себя эту мучающую его боль, но не смог… Потому что перестал быть собой.
Прозрачный шар сомкнулся вокруг его тела.
Эрл первым увидел их — горгулий, несущих над скальными пиками своих величественных всадников. Увидел — и поймал себя на том, что неожиданно явившееся спасение не вызвало в нем никаких чувств.
Их осталось менее полусотни: сэр Эрл, Бранад, граф Боргард — и воины Серых Камней, среди которых большинство было из замков Орлиное Гнездо и Полночная Звезда. Барон Трагган, хозяин Полночной Звезды, погиб в самом начале отступления. Пронзенный пробившими панцирь когтями косматого демона, он обхватил тварь и увлек ее за собою в пропасть.
Этот демон оказался одним из последних. Еще шесть тварей унесли жизни двух ратников, а когда с демонами было покончено, на узкую горную тропу, где держали оборону воины Серых Камней, ступили отряды королевских гвардейцев.
В этом месте тропа была шириной всего в несколько шагов, но выше в горы она значительно расширялась. Поэтому Эрл принял решение: прекратить отступление и принять бой здесь, где узость тропы сводила на нет многократное численное преимущество противника. Если бы они продолжили отход, полные свежих сил королевские солдаты настигли бы их в менее удобном для отражения атаки месте.
Но и в этом узком пространстве между нависающими скальными стенами воины Серых Камней, среди которых не было ни одного, кто бы не имел на теле сколько-нибудь серьезную рану, едва сдерживали напор врага — даже несмотря на то, что дополнительной преградой на пути атакующих стала стена из мертвых тел…
Эрл первым увидел горгулий. Он встретил прямым ударом меча очередного ратника, скатившегося с груды мертвецов, и шатнулся в сторону. Бранад поддержал его.
— Вернулись, милорд! — простонал-проговорил Бранад. — Они все-таки вернулись!
Ратники Серых Камней закричали, указывая в небо, где кружили горгульи: кто-то от облегчения и радости, а кто-то — для устрашения противника. Но так или иначе, атакующие услышали эти крики. Атака захлебнулась. Ряды королевских воинов подались назад, смяв тех, кто напирали сзади. Кое-кто из ратников Серых Камней ринулся было вдогонку, но Эрл и Боргард в один голос осадили воинов.
Горгульи начали пикировать на королевское войско. В руках эльфов засверкали жезлы, выпускавшие рои смертоносных черных пчел и струи белого шипящего пламени. Вопли страха, метавшиеся над рядами солдат, сменились воплями боли.
— Назад! — крикнул Эрл. — И как можно быстрее.
— Бежать? — удивился Боргард. — Зачем?
— Делай, как я говорю, граф!
Ратники поспешно кинулись вверх по тропе. И как выяснилось очень скоро, не зря. Спасавшиеся бегством королевские солдаты не разбирали дороги и не выбирали направление. Тот участок тропы, где еще недавно держали оборону люди Эрла, вмиг затопило потоком полураздавленных человеческих тел. Ратникам Серых Камней пришлось еще довольно долго рубить гвардейцев и наемников, вынесенных к ним этим потоком.
Кончилось все внезапно.
Воинство Константина скатилось к подножию Предгорья, оставив сотни раненых и затоптанных.
Тогда на высокие отроги скальных стен, теснивших залитую кровью тропу, стали садиться горгульи. Ратники Эрла завороженно наблюдали за этим. Никогда еще никто из них не видел эльфов так близко.
Одна из горгулий села прямо на тропу. Эльф в серебряной маске легко сбежал по стальному крылу и направился к горстке притихших воинов. Эрл шагнул вперед, навстречу эльфу. Почему-то горный рыцарь был уверен, что тот, кто явился к нему, — Аллиарий.
Теперь одеяния эльфа казались темными, будто от пыли. И волосы его, всегда ниспадавшие ровными, словно невесть какими тяжелыми прядями, были растрепаны. Но серебряная маска сияла под лучами солнца незапятнанно-чисто. Видно, эльф не так давно сменил на нее свою алую маску войны.
Эльф заговорил, остановившись в нескольких шагах от горного рыцаря, и Эрл, узнав голос, убедился, что перед ним тот, кого он и предполагал увидеть.
— В этот день, — произнес Аллиарий, — каждому воздается по заслугам его. Потому что для всего есть свое время, а течение времени не дано остановить ни смертному, ни бессмертному…
Он помедлил немного, прежде чем произнести:
— Называвший себя королем Гаэлона Константином Великим — пал. Да здравствует новый король Гаэлона — Эрл Победитель!
Боргард первым опустился на колени. Ратники Серых Камней последовали его примеру.
Эрл опустил голову. Безмерная усталость навалилась на него. Он знал, что Призывающий Серебряных Волков способен прочесть его мысли. Поэтому только подумал, а не произнес вслух:
«Если бы я погиб в этом сражении, мое место бы занял тот… второй, которого вы почли нужным, — дядюшка Гавэн?»
Рубиновый Мечник Аллиарий ответил:
— К чему гадать об уже свершившемся, рыцарь? Ведь любая догадка будет ложью. Только то, чего уже нельзя изменить, — истина.
Генерал Гаер очнулся, когда битва была в самом разгаре. Он выполнил все, что требовал от него Серый, и его разум освободился от магических пут. Генерал со своей свитой находился под скальными укреплениями. Бой гремел далеко наверху. Обретя себя, он непроизвольно вздрогнул, и железо на нем лязгнуло.
