Рубиновые глаза Такангора наливались королевским пурпуром, разгораясь изнутри всепожирающим пламенем, и бригадный сержант отступил. Он умел признавать чужое превосходство, умел подчиняться и даже радовался втайне, когда мир порождал существо, способное его превзойти. В конечном итоге, сержант Лилипупс никогда и не мечтал командовать армией. Он просто хотел верно служить достойному командиру. И, кажется, его мечта сбылась.

— Так точно! — радостно сообщил он. — Слушаюсь.

Минотавр милостиво кивнул.

Зелг взглянул на него с детским восторгом. Он и прежде был склонен верить не столько в богов, сколько в Такангора, а теперь окончательно уверился в истинности своей религии.

— Это генерал Топотан, победитель при Бэхитехвальде, сокрушитель Галеаса Генсена, — несколько запоздало сообщил Ангус да Галармон, указывая на минотавра.

Бригадный сержант Лилипупс принял эту информацию к сведению.

— И герой Кровавой паялпы, — заметила фея Гризольда.

Вот тут Такангор и обрел в лице Лилипупса самого верного помощника и преданного поклонника.

Сообразительный тролль быстро понял, в чем заключается основная проблема его нового начальства. Правда, сам он проблемой это не полагал. Его интересовали всего два сугубо практических вопроса: с кем предстоит война и на когда она назначена?

Оценив лаконичность нового сержанта, Такангор кратко отвечал:

— С демонами Преисподней. Через девять дней.

— Обожаю сжатые сроки, — сказал Агапий. — Это мобилизует.

Карлюза занес и данное высказывание в свою тетрадку. Он всерьез готовился войти в историю, и пренебрегать лишним афоризмом с его стороны было крайне неразумно.

— Вы думаете, что успеете за это время набрать войска? — искренне удивился Зелг.

Лилипупс посмотрел на него с сожалением, как смотрел на всякое существо, у которого в армии нет перспектив, но резко упрекать в недоверии не стал. Время от времени у него мелькала мысль, что этому бы некроманту да хорошего сержанта, вроде него, и из юнца вскорости вышел бы толк. Потенциал в нем есть. Но в небольшом собеседовании, которое провел генерал Топотан, отдельным пунктом значилось, что они работают на герцога да Кассара, великого некроманта и прославленного вождя. Поскольку его высочество — при всех его неоспоримых достоинствах — тяжко страдает гуманизмом и пацифизмом в особо сложной форме, то в подробности его не посвящать; со всем соглашаться; кивать и кланяться. Кровавые подробности не упоминать ни в коем случае, а если разговора о насилии не избежать (все-таки тема специфическая — война), то, по возможности, всяко щадить чувства мессира Зелга.

— И с таким вождем вы предполагаете идти в бой против адских легионов? — усомнился было сержант.

— Отставить панику и сомнения! — посоветовал Такангор. — Голову оторву и пущу на ляпики. Руки выдеру с корнем. Что в разговоре с милордом герцогом должно звучать приблизительно так: «Я вдохновлю вас на битву!» или «Я буду убедителен!» Ясно?

— Абсолютно!

— Вот и хорошо.

И теперь, уже подготовленный к беседе с повелителем, тролль уверенно ответил:

— Мир полон новобранцев. Просто не все из них об этом знают.

Зелг, не так давно на собственной шкуре испытавший справедливость подобного замечания, подумал, что в этой шишковатой голове, под этим несокрушимым лбом, оказывается, спрятан мозг философа.

Теперь Лилипупс обсуждал со специалистами условия предстоящей работы.

— Во-первых, — загибал он огромные зеленые пальцы, похожие на толстые корни, — нам необходима скорость. Посему прошу выдать в мое распоряжение практикующего мага, сведущего в заклинаниях порталов и хорошо знакомого с географией Ниакроха, либо магический кидацл. Кидацл даже лучше — маленький, молчит, всегда с тобой и не пытается тебя перепить на каждой остановке.

Зелг, слыхом не слыхивавший ни о каком кидацле, обратил грустный взор к Думгару. Вот уж кого нельзя было повергнуть в смущение такой пустяковой просьбой.

— В сокровищнице есть кидацлы трех видов, — невозмутимо доложил он. — Аздакского производства с ограниченным радиусом действия; таркейские — со знаниями языков, сообразительные, однако жутко разговорчивые. Все щебечут и щебечут — хуже влюбленных амазонок. А также пара желвацинских — эти самые лучшие, высочайшего качества, на неограниченное число персон, и я бы рекомендовал их, когда б не редкостная стервозность характера. Что вы выберете?

— Последний, — не колеблясь, отвечал тролль. — А характер меня не пугает. Еще чего! У меня у самого характер.

Галармон быстро и мелко затряс головой, подтверждая эту мысль.

— Страховка нужна? — деловито спросил голем.

— Когда в юности я работал туристическим агентом, мы с крайним непониманием относились к желанию клиента застраховаться.

— То есть — нет.

— То есть — да! Обязательно! Уж я-то знаю, что может произойти в пути. Попрошу полный комплект полисов, включая страховку от отравления незнакомой пищей в случае, если я не имел возможности от нее уклониться.

— Это как? — уточнил Зелг.

— А так. Однажды я вербовал новобранцев в Бангасоа, а там не станут доверять гостю, пока он не отобедает с хозяевами и не выпьет с ними.

— Хороший обычай, — ухмыльнулся минотавр, думая, что стоило бы ввести нечто подобное и в Кассарии.

— Хороший, — согласился тролль. — Только есть нужно отравленное мясо пустынных змеев, а пить их яд. Умрешь — твои личные проблемы. Выживешь — бангасойцы твои друзья навек. И сразу наливают круговую. Того же напитка.

— И как у вас прошло знакомство? — заинтересовался Думгар.

— Нормально. Это был один из лучших полков — отчаянные ребята. За, одну рупезу горы могли своротить. До сих пор горжусь ими.

— Итак, — подвел итог голем, — я записываю: один желвацинский магический кидацл. Что еще?

— Нужно найти мою бормотайку.

— Непременно! Обязательно! — заверил его некромант. — Как же без бормотайки? Непозволительно. Думгар, а что такое бормотайка?

— Полагаю, личное оружие сержанта, мессир.

— А что это еще может быть? — изумился тролль. — Хорошая такая бормотайка, увесистая. Рукоять из берцовой кости дракона, шипы — из клыков. Боевой трофей. Добыл во время атаки на Тут-и-Маргор у…

Такангор внушительно глянул на сержанта с высоты своего исполинского роста.

— У одного… владельца, которому она больше не нравилась. Я предложил ему выгодный обмен.

— Похвально, — сказал Зелг. — Я убежден, что всегда разумнее договориться по-хорошему, чем действовать силой, и рад, что вы разделяете мои взгляды. И я, конечно, понимаю, что она дорога вам как память о славном боевом прошлом, как своего рода символ. — Каждое его слово заставляло и без того пучеглазого тролля все сильнее выкатывать глаза. Казалось, еще чуть-чуть, и они вылезут из орбит. Лилипупс впервые ознакомился с такой оригинальной трактовкой оружия. — Только где же ее найти?

— О, — Галармон махнул рукой, — это проще простого. Знаменитая бормотайка сержанта Лилипупса до сих пор хранится в Булли-Толлийской военной академии, в Наглядном уголке Беспардонного назидания, среди боевых знамен, наград и прочих дорогих нашей стране предметов. Напишем в столицу — ее завтра же привезут.

— Решено, — кивнул Думгар. — Деньги на дорогу я вам подготовлю. Это все?

— Мне бы добровольного помощника, — попросил Лилипупс, отдышавшись. — Чтобы ввел меня в курс дела. Что да как, пока я отсутствовал под могильной плитой. Какие новости? Что делается на свете? Мне необходимо попасть в струю.

Воцарилось молчание.

— Желающих отличиться нет, поэтому придется прибегнуть к силе, — вздохнул сержант.