- И все-таки, зачем нужно было убивать эту женщину? Ведь можно же было заткнуть чем-то рот и связать. Неужели, у вас здесь на севере так много народу, что жизнь перестали ценить?
На тираду Мудрейшего Дамаран даже глаз не поднял. Вечный полулежал на траве, занимаясь подсчетом украденных денег. Быстрые пальцы магистра на расстеленном рядом плаще разделяли по разным углам кругляшки трех цветов. Не отрываясь от дела, Эркюль коротко бросил:
- Жизнь ценна. Я сожалею, но так было надо.
- Я хотел бы услышать причины.
Эта просьба уже прозвучала приказом. Яр умел, если нужно быть твердым. Как-никак сотни лет прожил в качестве божьего сына и привык к своему положению.
Вот теперь Дамаран поднял взгляд на южанина. Три неравные кучки как раз завершили раздел. На мгновение в ясных глазах обогнал удивление гнев, но валонгец тотчас успокоился, и на красивом лице появилась пропитанная грустью улыбка. Вечный вздохнул и, приняв сидячее положение, придвинулся к Яру.
- А причины простые. Я не мог оставлять свидетеля.
Голос Вечного уже не сквозил былым дружелюбием, но все еще был не груб.
- Лиза знала меня. Не настоящего меня, всего лишь Малкольма, но и этого бы хватило. Пока что мы по идее еще обгоняем известия о моих злодеяниях - это я про твое спасение говорю. Но это не надолго. У имперцев связь хорошо налажена. Скоро нас будут искать по всему графству - следить лишний раз не стоит.
Тут Эркюль сделал паузу, во время которой быстро сгреб с плаща самую маленькую, состоявшую всего из нескольких монет, желтую кучку и отправил ее в кошель.
- А по поводу ценности жизни...
Серебристые кругляши со звоном посыпались в бархатистый мешочек.
- Нужно уметь правильно расставлять приоритеты.
Медяки не последовали за своими более ценными братьями - их небрежно швырнули в карман.
- То есть, чтобы тебе было понятней, перефразирую: всегда нужно взвешивать последствия своих решений. Ты же правил целым народом. Неужели никогда не приходилось делать чего-то подобного?
Мудрейший молчал. Воспоминания о погубленном поселке Орлов и о том, как он чуть было не бросил того же Валая, а заодно и всех раненых на растерзание подходящей орде были слишком свежи. Ведь тогда он в последний момент смог измыслить поджег на пути у чудовищ и уже был готов совершить страшный выбор, не найдись подходящего плана. План нашелся, но Яр был на грани. И магистра сейчас понимал, но...
- Молчишь? Значит тоже имеется кровь на руках, - по своему истолковал Дамаран промедление Яра. - От меня в этом мире зависит слишком многое, чтобы лишний раз рисковать головой. За последнее время я и так позабыл осторожность. На кону чересчур высокие ставки, и скажу тебе прямо - моя смерть повлечет за собой еще тысячи. Вот и думай - имею я право сейчас умирать? Сейчас, когда цели нашего ордена близки, как никогда? В следующие несколько лет мы можем добиться успеха в поиске, который идет уже много веков. Если ты пошевелишь мозгами, то поймешь, что убийство Элизы наименьшее зло, по сравнению с нашей поимкой имперцами.
Дамаран завершил свою речь и с вопросом глядел на Мудрейшего, ожидая реакции. Ну а Яр все молчал, погрузившись в раздумья. Пауза продолжала расти. Наконец, тишина затянулась сверх всяких приличий, и валонгец не выдержал:
- Ну так что? Все еще осуждаешь?
- Нет. Теперь я все понял.
Мудрейший, не дрогнув, сказал то, что нужно, но при этом подумал совсем о другом. Хоть магистр по-прежнему и оставался для Яра загадкой, но одну очень важную вещь он сейчас для себя уяснил.
"Мой спаситель - еще тот добряк" - сделал вывод Мудрейший - "Любого, вставшего у него на пути, этот страшный человек убьет без раздумий. В том числе и меня. Хорошо хоть, что мы на одной стороне." - трезво размышлял Яр. - "Да... Не так уж хорош этот северный мир, как я думал вначале..."
- Ну и славно. Я рад, что мы все прояснили, - не заметил магистр двузначности в фразе Мудрейшего. - Мы и впредь должны быть друг с другом честны, и ты правильно сделал, что задал мне этот вопрос. Очень многое в наших краях для тебя непонятно - без должного знания запросто можно запутаться, а ошибки в нашей ситуации недопустимы. Если, что опять не поймешь, в себе не держи, спрашивай.
Дамаран довольно улыбался, радуясь своей быстрой победе.
- Да уж... Тяжело с тобой будет. Учить еще и учить. Знаешь, а начну-ка я прямо сейчас. Необходимый минимум знаний о нашем мире тебе позарез как нужен. Путь у нас не близкий. Что зря время терять? Видел, как я только что деньги считал? А зачем они нужны знаешь?
Дальше Вечный пустился в подробный рассказ о торговле, и к моменту, когда трое всадников снова отправились в путь, Яр уже неплохо разбирался в вопросе и знал все номиналы монет. Долгая дорога до границы Валонга обещала стать для любознательного жителя дикой Долины весьма интересной. Настроение Яра заметно улучшилось. Жестокость магистра не то, чтобы полностью смылась из памяти, но Мудрейший старался занять мысли другим. О чем подумать - ему доставало с избытком.
***
Две недели в пути, и от прежнего дружелюбия Вечного осталась едва ли десятая часть. Плавно и незаметно магистр за время дороги сменил стиль общения с Яром. Если раньше Эркюль обращался с Мудрейшим, как с равным, то сейчас житель южных лесов опустился на уровень Карла, а может и ниже. Ведь солдата хотя бы никто не учил уму разуму дни напролет.
И дело тут было не в самом обучении - Яр с удовольствием впитывал любые новые знания. Но вот тон, с которым магистр втолковывал своему великовозрастному ученику прописные истины, Мудрейшему был мягко сказать неприятен. Во время занятий Дамаран держал себя строго и даже высокомерно. Владыка Валонга давно перестал делать вид, что они с Яром ровня. Простейшие просьбы теперь приравнялись к приказам, а лишний вопрос, если он не имел отношения к теме урока, Эркюль оставлял без ответа. В сравнении со своим суровым наставником Яр ощущал себя сущим ребенком. Временами ему начинало казаться, что знания северянина вообще не имеют конца - хотя это его как раз только радовало.
Дистанция в отношениях Вечных росла. Магистр мрачнел с каждым днем, будто что-то предчувствуя. Граница Валонга стремительно приближалась. Ее пересечь Дамаран собирался тайком, что и не удивительно - весь их путь по Ализии прошел вдалеке от проторенных трактов. Отряд беглецов сторонился проезжих дорог, городов и таверн. В деревни и то заходили лишь дважды: еды прикупить, да один раз сменили коня, что слегка захромал. Теперь отдыхали ночами - днем больше проскачешь. Ведь времени было в обрез. Хотя на погоню, по правде сказать, и намека не виделось. Но Дамаран торопил - приходилось спешить.
Сегодня Эркюль был особенно нервным и злым - прямо сам на себя не похож. За весь день от него Яр услышал лишь несколько слов, да и то половина из них были руганью. Вечный плотно закутался в плащ и надел капюшон, словно мерз в эту теплую пору. Не меняя нахохленной позы, замер черным пятном на спине скакуна и покачивается в такт легкой рыси. Сразу и не поймешь, что на лошади едет не призрак, а некто из плоти и крови.
Карл, поддавшись настрою хозяина, тоже хмурился и, как серая тень, молча трясся в седле позади Дамарана. Не портил угрюмой картины и Яр, чей потрепанный плащ, позаимствованный еще у убитого в каньоне дружинника, развевался рябыми от грязи лохмотьями. Жуткая троица могла до смерти напугать одним своим видом, попадись на пути кто из местных. Хорошо хоть, что земли вокруг лежали глухие и необжитые, а потому шансы встретить людей стремились к нулю. Войны с Валонгом случались не раз, и возле границы селиться народ не хотел.
Когда темнота опустилась на степь, разделенную редкими рощами, хмурый Вечный вопреки обыкновению не скомандовал сразу привал, и отряд продолжал ползти по едва различимой тропинке вслепую. Эти лишние муки во тьме, как казалось Мудрейшему, Дамаран плодил тоже в угоду своим настроениям. Каждый вечер магистр какое-то время до сна уделял обучению Яра. И сейчас остановка сулила начало беседы, а общаться Эркюль не хотел, вот момент и оттягивал.
