- Утром будьте готовы встречать делегатов от церкви, - наказал Альберт Маргару, покидая поляну. - Да и я появлюсь. Нужно срочно решать, как нам быть. Долго вас здесь держать мне не хочется, но отца, к сожалению, нет - отбыл в Селину, на днях должен вернуться. Как воротится, присягнете на верность Империи и станете нашими подданными. А пока отдыхайте. Увидимся завтра.

   Вождь благодарно кивнул и уже хотел было заняться другими делами, но Альберт, заметивший грусть в глазах старого Медведя, остановил его:

   - Маргар, что насупился? Все позади. Ты давай-ка, мой друг, веселее. Вы спаслись, и теперь заживете по-новому. Ложись спать с легким сердцем.

   На этих словах баронет улыбнулся, поднял руку в прощании и, тронув поводья, направил коня прочь от лагеря. Остальные имперцы тоже не стали задерживаться. Вскоре южане остались одни.

   - Ох и пугает же меня это по-новому... - пробурчал вождь под нос еле слышно. - Да и все-ли уже позади? Не уверен...

  ***

   После завтрака в лагерь и правда нагрянула целая армия блюстителей истинной веры во главе с колоритным мужчиной преклонного возраста. Старый Блай моментально привлек к себе взгляды южан своим необычным видом. Стройные сухопарые родичи не могли и подумать, что на свете бывают такие объемные люди. Даже мощный, успевший с годами набраться жирка и заметно раздаться в боках, здоровенный Маргар уступал в габаритах пришедшему старцу. Вернее приехавшему.

   Необъятную тушу епископа привезла на поляну повозка. Да и другие служители церкви не своими ногами притопали. Транспорт всех их доставил до места, вернет и обратно. Возницы, оставшиеся ждать у дороги, блуждали по лагерю любопытными взглядами.

   Пришествие гостей из-за гор пробуждало в жителях города неподдельный живой интерес ко всему, что так или иначе касалось южан-дикарей. Ну, а как же? Подобных гостей ни то, что в Синаре, во всей огромной Империи никогда не бывало. Навязчивое желание - хоть парой слов перекинуться с новенькими одолевало людей, но Его Светлость пока не велели лезть к чужакам с разговорами, да и вообще подходить к дикарям и их лагерю. Любопытным приходилось терпеть.

   Немного отстав от церковников из города прибыл и Монк - тот, что Альберт, естественно. Догнав толстяка, ковылявшего к лагерю, баронет лихо спрыгнул с коня. Также стремительно спешились и два десятка дружинников, сопровождавших своего господина. Серия взаимных приветствий, и разросшаяся толпа северян достигла встречавших их родичей.

   - Доброго утра всем, - проорал баронет подходя. - Вождь ваш вижу очухался, смотрит бодрее. Привет, Маргар. Я гостей к вам привел. Познакомься - брат Блай, - Монк кивнул на обрюзгшего старца. - Прошу любить и жаловать.

   Альберт широко улыбался, но веселым не выглядел. Было заметно, что он напряжен: в голосе слышатся фальшивые ноты, жесты получаются какими-то дергаными и искусственными, нервозность плохого актера так и лезет наружу. Видя волнение Монка, напряглись и Маргар со старейшинами. Судя по всему намечалось какое-то неприятное действо. И следующие же слова баронета немедля подтвердили догадки южан.

   - Отец мой вернется нескоро. Присягу же без него принять у вас некому. Этим правом по нашим законам обладает исключительно хозяин земли, на которой дается обет - то есть барон в нашем случае. И ни я, ни мой брат, ни имперский советник над этим вопросом не властны. Придется дожидаться отца. - Альберт развел руками.

   - Но раз вы уже здесь, раз решение наше и ваше известно, то тянуть с приобщением к церкви не стоит. Тем более, что формальность пустая - я знаю, что в вере мы с вами едины. Следует соблюсти ритуал. Мы, добрые сыны матери нашей-церкви, - баронет покосился на Блая, - чтим традиции. А это одна из первейших. Не бойтесь. Вреда никакого не будет. Во всех шести графствах детей при рождении представляют богам, с вами дело другое - поступим иначе. Сейчас братья разом свершат таинство над всем Племенем. Епископ расскажет подробнее - это по его части. Прошу отнестись с пониманием и не перечить. В Империи церковь стоит с властью светской на одной высоте.

   И еще раз метнув быстрый взгляд в сторону Блая, Альберт добавил увереннее:

   - То есть, что бы вам было понятно, объясню по-другому. Если в братстве сочтут вашу веру крамольной, то придется отречься и тут же принять нашу истинную. И другого пути просто нет.

   - Хватит. Хватит, - устал великан в серой рясе выслушивать длинную речь. - Ты зачем так пугаешь людей? Мы уже расспросили дружинников, да и сам говорил - дети Яроса. Мол, учение наше, а только слова чуть другие. Все справим по-быстрому, - пообещал толстяк и, оглянувшись назад, резко крикнул: - Где там мой стульчик? Тащите скорей, а то рухну!

   Стульчик, оказавшийся довольно массивным креслом, тотчас объявился. Двое братьев подтащили его прямо Блаю под зад, и старик с облегчением плюхнулся в объятия мягкой обивки.

   - Так, приступим, - скрипучим, разбавленным сильной одышкой, но властным уверенным голосом начал синарский епископ. - Альб, мой мальчик, 'пустая формальность' - не та пара слов, что подходит к великому таинству представления Пятерым. Потрудись уяснить эту истину, и чтобы мои старые уши такого больше не слышали. Ладно?

   - Приношу извинения, Ваше Преосвященство, - немедля откликнулся Монк. - Я просто неудачно выразился. Впредь такого не повторится.

   Обращаясь к епископу, Альберт упрямо рассматривал свои сапоги, словно слова извинений предназначались не Блаю, а именно обуви. Улыбка, пусть даже фальшивая, пропала с лица баронета, и родичам сразу же стало понятно - толстяк обладает значительной властью. Пожалуй, не меньшей, чем есть у того же барона, или недавно упомянутого имперского советника - знать бы еще кто это. А значит в общении с таким человеком следует проявлять осторожность.

   Маргар торопливо обвел взглядом старейшин родов. Похоже, все разделяли его мысли. По крайней мере, явного вызова в глазах присутствующих не наблюдалось - родичи смотрели на Блая спокойно и даже смиренно. Решившись покинуть Долину, люди Племени давно уже убедили себя, что потеря свободы - достойная плата за жизнь для себя и семей.

   'Пререкаться не станут', - подумал Маргар, успокаиваясь. - 'Скорей бы уже все закончилось. До зимнего холода еще нужно успеть кучу дел переделать, а мы здесь торчим, лясы точим'.

   - Не будем тянуть, - словно услышал мысли вождя северянин. - Мои братья пройдутся по лагерю и наскоро проведут ритуал. Звезд достанет на всех - кузнецы потрудились на совесть. Выделяйте людей, чтоб водили, а сами ко мне. Вас я лично представлю богам и законы зачту. По-хорошему надо бы в целом ученье услышать, но то мы отложим на будущее. Расселитесь, братьев пришлю. А пока же, хоть так. Больно время настало недоброе. Что поделать? Пойду на уступки. Много вас заявилось, конечно... Ну, да ладно - управимся к вечеру.

  ***

   - Подходите поближе, - сиплым голосом обратился синарец к собравшимся возле шатра.

   - Кто внутри, пусть выходят. И тех позови. - Человек в сером балахоне указал на стоявшую чуть в стороне группу родичей.

   Явившийся вместе с северянином охотник из рода Змеи поспешно бросился выполнять просьбу мужчины.

   - Те вон, тоже пусть к нам, - продолжался отбор. - И старуху ведите - потом доготовит. А которые справа, уже не ко мне - пущай к брату Югеру топают. Де не к этому брату. К тому, что у серой палатки.

   Постепенно вокруг северянина в рясе собралась небольшая толпа. До полсотни различного пола и возраста родичей обступили худого, как щепка, мужчину. Сутулого, бледного, с реденькой куцей бородкой и крупной залысиной на продолговатой, напоминающей кабачок голове. Дети протиснулись в первый внутренний ряд - поближе к странному дядьке. Дальше расположились все те, кто был ростом пониже: старики, подростки, женщины с малышней на руках. Ну а по внешнему периметру круга выстроились охотники. Мина, Валай и Ралат тоже тянули шеи из заднего ряда, с любопытством разглядывая чудного имперца.