Посыльные прыснули в разные стороны, а опешивший, удивленно захлопавший глазами Валай обреченно уселся на землю и впился мозгами в единственную разумную мысль, хоть как-то объясняющую услышанное: "Мудрейший осознал безысходность попыток сбежать и предпочел, напрасным мучениям – достойную храбрую смерть в неравном бою".

Утром, свернув наскоро лагерь, отряд заречных лазутчиков двинулся на запад, где по соображениям главаря, которого, как Кабаз уже выяснил, звали Иржагом, вероятность встретиться с Яром была наиболее высока. Выслушав вчера рассказ пленника, Иржаг сделал сомнительный логический вывод, что нестареющий демон, как Безродные величали Мудрейшего, не бросит захваченных в поселке людей и приведет своих боголюбов на выручку. Получится ли у Яра отбить у засевших в селении тварей плененных людей, или нет, Иржагу было без разницы, но если колдун переживет сражение, ему нужно будет помочь успокоиться раз и навсегда.

План был, конечно, так себе, но других у главаря не имелось, а остальные Безродные до дрожи боялись своего командира и перечить ему не смели. Поэтому небольшая группа бородатых охотников, в количестве двадцати семи человек, включая Кабаза, осторожно пробиралась по лесу, растянувшись в длинную вереницу.

Пленника вели в середине отряда, отсекая ненужные мысли о возможном побеге. Руки Кабаза были стянуты ремнем за спиной, а во рту, затрудняя дыхание и не давая вырваться наружу ни единому звуку, кроме глухого мычания, торчал грубый, воняющий грязью и потом, сделанный из куска чьей-то шкуры, разводящий челюсти в разные стороны кляп. Раненая нога побаливала, но идти мешала не сильно, благо темп был щадящий – Безродные не особо спешили, не желая столкнуться с пришлыми чудищами до того, как случится сражение.

Непредсказуемая в своих поворотах судьба пока что была благосклонна к лазутчикам. Ведущий своих воинов Иржаг, не зная наверняка, верны ли его догадки на счет планов ненавистного демона, и собираясь, не доходя до поселка нескольких миль, выслать вперед пару-тройку разведчиков, засев с остальными в каком-нибудь укрытии, даже не представлял, насколько близко от истины текли его мысли. Именно в этот момент, под лучами стоящего в самом зените летнего жаркого солнца, охотники Племени, сжимая напряженными руками оружие, готовились к предстоящему бою.

Только что вокруг стояла относительная, наполненная обычными для летнего леса звуками тишина, и вдруг откуда-то с запада, приглушенный большим расстоянием, неожиданно раздался протяжный, пугающий своим внезапным рождением, немного дрожащий в потоках прогретого воздуха, призывный зов рога. Вся группа неспешно шагавших до этого момента Безродных резко остановилась. Главарь поднял руку, прося тишины и дослушав растянувшийся на несколько долгих секунд звук сигнала, повернулся к своим и, довольно оскалившись, изрек очевидное:

– Началось. Все-таки я был прав – Боголюбы пришли за своими. Теперь подождем… – Иржаг, уперев свое копье в землю, помолчал, пока остальные постепенно собрались вокруг своего главаря и, взглянув на Кабаза прищуренным глазом, обратился к плененному юноше:

– Ну что, Кабанчик, сейчас твоих родичей начнут убивать. Небось, хотел бы помочь своим? Да вот, к сожалению, я слишком добрый и тебя никуда не пущу. Так что пока поживешь. А вот за друзей твоих не поручусь. Если насчет размера чудовищ ты не приврал, ума не приложу, как Боголюбы таких громадин валить собираются. – полюбовавшись, как краснеют глаза закипавшего в гневе пленника, Иржаг глубоко вздохнул и озвучил главное свое пожелание: – Надеюсь, колдун не доживет до сегодняшнего заката, и мы с чистой совестью вернемся обратно домой.

Дальновидный главарь отряда лазутчиков, стараясь накликать на Яра беду, не знал, что в своем пожелании колдуну скорой гибели, неожиданным образом смог предсказать свою собственную печальную участь. Ближе к вечеру, когда силам Племени уже удалось завершить разгром пришлой Орды, а сын Ярада, оставаясь живым и здоровым, занимался подсчетом погибших, со стороны отвоеванного нынче поселка, к стоянке Безродных, судя по звукам, затопало что-то большое.

Сопровождая свое приближение треском ломаемых веток, нечто двигалось с запада, и, призывая лазутчиков к действиям, Иржаг замахал в беззвучной команде руками. Убедившись, что его люди уже изготовились к бою, Безродный перехватил покрепче собственное оружие и шепнул стоявшему радом охотнику:

– Может, просто кто-то вспугнул стадо диких свиней, но скорее сейчас мы увидим одну из мальчишкиных сказок. По сигналу, стреляем из луков, – и Иржаг тут же жестами передал свой приказ остальным.

Наконец впереди замелькало в просветах между толстых стволов занимавших лесную округу буков и грабов какое-то массивное тело. Постепенно увеличиваясь в размерах по мере своего приближения, ломившийся через чащу рогач двигался прямо к месту засады Безродных. Непривычная жуткая внешность большого уродливого животного, наполнила сердца, впервые встречавших подобное чудо, людей позорным трусливым ужасом. Но, тем не менее, когда зверь очутился в каком-то десятке ярдов от затаившихся охотников, руки не дрогнули, и острые стрелы дружным залпом отправились к цели.

Никаких результатов такая атака не принесла, и заметившее врагов бронированное чудовище, взревев и ускорившись, бросилось на поднимавших копья людей. Пара несчастных охотников, растерявшихся от такого начала, сразу попали под мощные толстые ноги животного, а Иржаг, так и не понявший, что основная угроза исходит от сидящего на спине гиганта черного кошмарного существа, рухнул на землю, словно подкошенный, когда длинная острая молния просвистела, как ветер, отрубая его бородатую голову.

Схватка была скоротечной. Безродные не стремились во что бы то ни стало остановить удиравшего из окруженного поселка Орлов нелюдя, а обладатель кожистого капюшона, в своем желании выжить, хотел всего лишь убраться подальше от этих слабых, но многочисленных двуногих местных жителей. Так что спустя всего лишь минуту рогач уже скрылся из виду, унося куда-то на юго-восток своего удачливого хозяина.

Несмотря на то, что драки как таковой и не вышло, потери Безродных составили чуть ли не половину отряда. Помимо Иржага, лазутчики не досчитались еще восьмерых, а двое получили массу ушибов, отлетев от мотнувшего рогатой башкой великана. Трое были затоптаны самим травоядным чудовищем, пятеро скончались от резаных ран, нанесенных мечом чужака, а в груди одного из охотников торчал непонятный не то шип, не то рог, около локтя длиной, брошенный, словно метательный нож, ловкой черной рукой.

Немного отойдя от случившегося, поредевшая группа Безродных, собралась вокруг обезглавленного трупа бывшего своего вожака. Деморализованные, шокированные люди, в иступленном молчании, стояли над распластанным телом, погрузившись в невеселые думы.

Наконец, очухавшись первым, слово взял невысокий, но плотный охотник по кличке Дубина:

– Не знаю, как их там валят Боголюбы, но у нас получилось хреново. Раз Иржаг мертв, за главного остаюсь я. – бородатый крепыш с вызовом обвел взглядом присутствующих и, убедившись, что возражений никто не имеет, продолжил: – Зря мы сюда поперлись. Раз уж решили поверить мальчишке, так надо было сразу и возвращаться. У почитателей демона проблем и без нас хватает. Скоро они все передохнут вместе со своим колдуном. Раз здесь, за рекой, объявились такие гости, значит, песенка поганых Боголюбов так и так спета. Нашим планам пора поменяться. И вождь, и шаман нас поймут и простят возвращение.

– Да кто нам поверит? – резонно заметил один из охотников, – Два дня назад ни мне, ни тебе, да и никому из нас такое бы и в бошку ни пришло. Посмеются, обзовут трусами и сурово накажут. А зная Варага, так, скорее всего, и убьют.

Эта вполне вероятная, а от того еще более неприемлемая, перспектива заставила всех замолчать и снова задуматься. Но, видно, Дубина свое прозвище получил не за скудость ума. Почесав свой лохматый затылок, новоявленный лидер остатков отряда лазутчиков озвучил, подающее надежду на благополучный исход задуманного, лежащее на поверхности, простое решение: