Минуты текли, обе группы сближались, ведущие Племя старшины пробились в начало процессии. Яр, Маргар и, оставшийся без коня, Драгомир поспешили навстречу гостям, выдвигаясь вперед. В то же время, от скачущих с севера всадников отделились четыре фигуры. Достигнув встречающей тройки, один из наездников, облаченный в расшитый оранжевой нитью камзол, прокричал, не слезая с коня:

– Где мой брат?

– Ваша милость, Альберт еще не вернулся. – с поклоном доложил Драгомир. – Мы ждем его со дня на день. Милорд лично возглавил разведку.

– Да знаю я. – отмахнулся не в меру обрюзгший наследник благородного дома. – Надеялся, он уже здесь. Придурок беспечный. Ну ладно. Вернется – получит. Рассказывай, что тут у вас.

– Ползем, вот. Народ к дисциплине приучен. Проблем, вроде, нет. – доложил Драгомир. – Погони замечено не было. Продуктовых запасов хватает. Волнуюсь, конечно, за Альберта, да и устали прилично, а так, все нормально. Дошли бы, наверно, и сами, но с транспортом выйдет быстрее.

– Хорошо. Занимайся погрузкой. Потом все расскажешь подробней. Пока же, представь меня людям. – кивнул баронет на застывших слегка в стороне представителей Племени. – Я так понимаю, они возглавляют южан.

Подозвав жестом родичей, старый солдат, по-военному четко, и даже немного напыщенно, именно так, как любил баронет, огласил полный титул надменно взиравшего на людей сверху вниз гордеца:

– Яр, Маргар, познакомьтесь. Перед вами наследник барона Августа Монка, будущий правитель Синара и всех окрестных земель, баронет Альфред Монк. Наш господин, повелитель, судья и опора в тяжелое время. Поклонитесь и впредь обращайтесь милорд, или светлость.

Послушно согнувшись сначала в поклонах, мужчины подняли глаза на вальяжно сидевшего в мягком седле баронета.

– Ну что вы молчите? Язык у нас общий. Об этом я знаю. Представляйтесь давайте. Я жду.

Слишком тонкий, для столь габаритного тела, раздавшийся голос заставил людей усомниться в родстве говорившего с Альбертом, чей звонкий, приятный ушам баритон, совершенно, звучал по-другому. Но вот внешность Альфреда, несмотря на приличную разницу в возрасте и избыточный вес, подтверждала фамильное сходство, не давая развиться сомнениям дальше. Яр, с намеком, взглянул на Маргара, тот кивнул, понимая, и начал:

– Я, милорд, вождь нашего племени. Мое имя – Маргар. Как и все, я давал обещание вашему брату присягнуть в вечной верности Монкам и всем, кто над вами, в обмен на защиту и земли для жизни. Позвольте же дать эту клятву прилюдно, и скрепим договор пред богами.

– Я не знаю подробностей того, что мой брат обещал вам. Да и клятву на верность Империи, позже, вы принесете отцу. Про все наши законы и прочее вам поведают после. Пока же, ни в чем не перечьте и слушайте, что говорят мои люди.

– Хорошо, господин. Я все понял. Позвольте идти с Драгомиром, помогать загружаться. Того и гляди, подоспеет Орда. Время дорого.

Грузный всадник жеманно скривился, и блестящие полные губы шевельнулись, исторгнув немыслимый бред:

– Этих чудищ своих вы, случайно, не выдумали, лишь бы только земли получить?

– Да вы что?! Кто ж такое придумает?! – возмущенно воскликнул Мудрейший, услышав подобную глупость. – Сотни наших нашли свою смерть в их когтях и зубах! А земли мы и сами имели без края.

От волнения Яр позабыл обращаться к баронету, как должно, что Альфред тот час же подметил:

– Поспокойней. Ты как обращаешься к сыну барона? Не бойтесь, я верю вам. Просто хотел посмотреть на реакцию. Ты кто, кстати, будешь? Помощник вождя? Или сын его?

Услышав последний вопрос, Маргар глупо хрюкнул, давясь прорывавшимся смехом, а Яр, растерявшись, задумался: "И правда, а кто я?". Во время похода, в компании северных воинов, подобных вопросов еще не звучало, и Вечный, не ведавший собственной сути, сейчас затруднялся с ответом, пока до конца не обдумав свой нынешний статус. Тогда, у реки, отрекаясь от звания божьего сына, в его голове, пустоту заполняли другие проблемы. Потом началась непрерывная гонка со смертью, и времени думать об этом и вовсе не стало.

Пришедший отряд северян уже поравнялся с конем своего господина, и пауза сделалась просто неловкой. На помощь к зависшему в собственных мыслях Мудрейшему пришел, разгадавший причину молчания Яра, Маргар:

– Это Яр, ваша светлость. Он первейший советник для Племени. Мы, по праву, его называем Мудрейшим, и за ним остается последнее слово в серьезных решениях.

– Получается, Вождь это он, а не ты. Непонятно у вас все устроено. – в ироничных словах баронета доля правды, конечно, имелась. – Как-то странно звучит то, что ты мне сказал. Не находишь?

– Что ж тут странного? – не хотел соглашаться Маргар. – Вождь – не имя. Вождем не рождаются. Его выбирают старейшины. Ну а Яр, он, от века, всем нам помогает советом и делом. И пускай он не вождь, но глава. Я вам больше скажу, он хранитель нашего Племени.

Благородный нахмурился, слыша все это, а очнувшийся Яр, подливая лишь масла в огонь, наконец-то решился и сам о себе рассказать, что, и вовсе, уже было лишним.

– Я бессмертный и всю свою долгую жизнь положил на служение Племени. Народ, несмотря ни на что, мне внимает и верит в меня. Это я убедил своих родичей двинуться к вам и хотел бы нести свое бремя и дальше. Мой народ для меня – словно дети родные.

Баронет быстро глянул вокруг, убедившись, что он далеко не один и, прищурив немного глаза, задал Яру вопрос на засыпку:

– Значит, настоящих детей у тебя нет?

Яр почуял какой-то подвох, но ответил:

– Нет. Здесь боги меня обделили.

Альфред мигом изменился в лице и, как резаный, заорал во все горло:

– Проклятый! Взять его!

Люди Монка тут же бросились с разных сторон на Мудрейшего. В воздух взвились мечи, упреждая возможный протест. Яр, в момент оценив ситуацию, поднял руки ладонями вверх и застыл, не стремясь ни бежать, ни сражаться. А вот старый Медведь не мог похвастаться такими железными нервами и, взревев, попытался вмешаться. Один из солдат, налетевших на Яра, был немедля отброшен в сторону, и огромный кулак силача надвигался уже на второго. Но Мудрейший, завидев безумства Маргара, поспешил остудить пыл могучего в прошлом бойца:

– Успокойся, Маргар! Не глупи! Ты же видишь, случилась ошибка. Меня перепутали с кем-то. Скоро все прояснится.

Вождь услышал и смог удержать свою ярость. Дал возможность солдатам себя оттащить и, застыв в стороне, прожигал гневным взглядом то Яра, то сидящего на коне баронета. Альфред, чья голова находилась значительно выше стоявших внизу, заприметил, как в первых рядах подходивших охотников поднялась суета, и свидетели дикой картины захвата Мудрейшего уже брались за луки и копья. Понимая, что прямо сейчас может вспыхнуть ненужная драка, Монк, немного струхнув, изменившимся голосом крикнул Маргару:

– Вождь, будь мудрым! Не доводи до беды! Возвращайся к своим и помоги Драгомиру с погрузкой. Яр ваш проклят с рождения. Вы и сами не знаете, с кем водите дружбу.

– Ну уж нет. Я Мудрейшего знаю всю свою жизнь. И какой-то вины отродясь за ним не было. Лишь добро. Вы, милорд, – в этот раз обращение прозвучало скорее сердито, чем вежливо – поступаете крайне неправильно. Ваши воины, конечно, сильны, но нас больше. Значительно больше. Уж давайте решать дело миром. Мы своих не бросаем.

Баронет растерялся. Положение дел становилось опасным. Гордый Альфред уже пожалел, что так скоро устроил арест. Он, конечно же, действовал в рамках закона, но слегка поспешил, не подумав. Никуда бы бездушный не делся. Нужно было смолчать и хватать его позже. Уже без свидетелей и без риска упасть со стрелой в животе. Но дурацкий поступок был сделан, и теперь идти на попятную означало лишиться достоинства на глазах у своих же дружинников. А такого себе позволять будущий правитель Синара не мог.

Ситуация заходила в тупик. Вероятность кровопролития, с каждым мигом, росла. Раскусив страхи Альфреда, Мудрейший решился на хитрость и, принося себя в жертву, произнес строгим голосом лживую речь: