– Поспи.

Не размыкая объятий, он повернулся вместе с ней и прижался к ее спине. Властно.

Сквозь тяжелые веки Мари видела, как над ней прорастают лозы. Ведьма, природа, хорошо. Расслабившись, она ощутила, как он напрягся рядом и закинул на ее ноги свои, прижимая ее к себе сильнее, словно хотел защитить. Недоверчиво принюхался к запаху лозы. Но передвигать ее не стал. Раз оставался рядом, значит, лозы закрыли и его.

– Все в порядке, Бауэн, – прошептала Мари в полудреме. И он перестал волноваться.

Когда она пробудилась, было еще темно, но лозы пропали, как пропали царапины на коленях и ладонях, пропала боль в мышцах. Потягиваясь над ней, Бауэн приподнялся на локтях. Она заметила, что черты зверя стираются. Бледная голубизна глаз начала темнеть.

Обняв ее лицо двумя большими ладонями, он смотрел на нее сверху вниз с таким невыразимым чувством, что ее глаза в ответ увлажнились.

Он покрыл нежными поцелуями ее лоб, веки, нос. Если раньше она видела зверя в порыве яростного гона, то теперь зверь благодарил лаской свою подругу за то, что насытила его.

Его взгляд скользнул по ее шее. Ночью она не раз наблюдала, как он поглядывал на отметину, гордый и счастливый, что поставил ее.

– Ранка заживет, но метка останется.

Его голос возвращался в норму. Но Мари уже привыкла к хриплому урчанию и радовалась, что в следующем месяце вновь услышит его у своего уха.

Но вдруг нахмурилась. Неужели будет с ним вместе так долго?

– Заклеймил тебя навсегда.

Ладно, пусть думает, как хочет. Кто знает, что произойдет еще между ними? Он вывел ее на новые высоты, заставил ее тело делать вещи, о которых прежде она и не подозревала. Пробудившееся к нему чувство захлестнуло ее сильной волной.

Кто знает, что может случиться?

– Хочу тебя снова, пока не наступил рассвет.

Она с радостью кивнула, и они бросились друг к другу, как будто в первый раз. Он откинул назад голову, и она выгнула спину.

– Я никогда не смогу насытиться тобой, ты всегда будешь желанной.

Замедляя яростную спешку ночи, он опустился на локти и владел ею, лениво покачивая бедрами. Не ускоряя ритма, целовал ее и ласкал своим телом снова и снова, пока она не застонала и не произнесла его имя:

– Бауэн…

– Узнаю тон моей женщины, – прохрипел Бауэн. Находясь на грани оргазма, он, стиснув зубы, продолжал размеренные движения, чтобы ей было хорошо.

Крикнув в ночи, Мари выгнулась и крепко стиснула ногами его талию.

– Как же хорошо… ты мне отдаешься! – прорычал он. Его тело напряглось и застыло на миг, прежде чем выплеснуть в нее свою энергию. Ощутив растекшийся внутри жар, она улыбнулась. И он простонал ей в ухо: – Мария!

Когда Бауэн проснулся, то обнаружил, что теплой ведьмы с пышными формами в его руках нет. Это ему не понравилось.

Когда ему с трудом удалось стряхнуть с себя сон, он понял, что это она заставила его уснуть, вновь околдовав своими чертовыми чарами. Проклятие! Но почему? Принюхавшись, чтобы обнаружить ее местонахождение, он резко сел.

Ее не было.

Он что, слишком грубо с ней обошелся? Или напугал чем-то? Иначе, зачем ей убегать? Его взгляд упал на площадку, которую она специально для него расчистила. Аккуратно выведенные на земле буквы гласили:

Засранец!

Меня зовут Марикета. Катись ко всем чертям.

Ведьма, готовящая тебе ужасное проклятие.

«Ах, Бауэн, на этот раз ты облажался». Наверное, она была в ярости. Или еще хуже – обиделась. Ведьма доставила ему ни с чем не сравнимое удовольствие, и вот как он ее отблагодарил.

Он любил в Марикете все. Вкус ее плоти его пьянил не меньше, чем ласки проворного влажного языка, которым она так смело его ласкала. Она кусала его плечо и царапала ягодицы, оглашая криком лес, когда он владел ею сзади. От одного этого воспоминания у него затвердело в паху.

Она доставила ему наслаждение, которое он ждал всю свою длинную жизнь…

«И я отблагодарил ее, назвав именем другой женщины».

Бауэн вытянул вверх руки и захлопал глазами. Его джинсы и сапоги болтались на верхних ветках дерева высотой с сорокапятиэтажный дом.

Он встал с решительным намерением найти ее и заставить его простить. Тогда, дай Бог, они начнут оттуда, где остановились прошлой ночью. Он понюхал воздух и уловил намек на ее запах в стороне южного побережья.

Марикета с помощью магии замаскировала свои следы и свой запах. Но она не понимала главного. Ему не нужно было идти по ее следам. Не так уж много было на свете мест, где она могла находиться. Он был готов обегать вдоль и поперек все южное побережье, радостно сознавая, что каждый шаг приближает его к ней.

Взглянув на джинсы на дереве, Бауэн с удивлением поймал себя на том, что смеется. И послал в ее сторону широкую улыбку.

Ему нравились игры, в которые они играли.

– Дай-ка мне сообразить. Говоришь, что охота на тебя в джунглях одержимого сексом оборотня была самой безобидной частью твоих приключений? – спросила Кэрроу.

– Именно это я и хотела сказать. – Мари прижала к плечу трубку любезно предоставленного ей на курорте телефона и сделала еще один большой глоток напитка – бурбона со льдом и розовым бумажным зонтиком.

Трагикомическим образом она все же добралась до белизского морского курорта, где сразу же очаровала менеджера, и он с радостью предложил ей воспользоваться всеми благами цивилизации по курортной кредитной карточке, действующей на территории отеля.

Хорошее дело магия.

– Я же предупреждала тебя, чтобы ты не ехала одна, так? – продолжила Кэрроу. – Какую цитату Дарвина я обычно привожу в подобных случаях?

И пока Кэрроу говорила, Мари послушно бормотала в унисон:

– «Такие люди, как ты, не должны жить».

– Вот именно. После всего, что с тобой случилось, удивляюсь, как ты до сих пор ходишь по земле.

Мари не просто ходила по земле, она наслаждалась жизнью. В новом пляжном прикиде и босоножках из курортного магазина подарков она в ожидании рейса домой с удовольствием пользовалась безлимитным счетом в баре.

– Ладно, пусть это будет моим звонком в «Дом», чтобы избежать катастрофы. Всего надень позже. Надеюсь, ты всем сказала, что я ни разу в жизни никуда вовремя не успела.

– Катастрофу и без того удалось отвести. Уже позвонил какой-то недоделок по имени Гилд. Потом, пару часов назад, у нас объявился демон по имени Ридстром.

– Ни фига себе!

– Ни фига. Меня здесь не было, но я слышала, что ведьмы, куда бы он ни обращал свой зеленоглазый взгляд, тут же сбрасывали трусики.

– Вот так, Кэрроу, распространяются слухи, – сказала Мари с укором. – А он говорил что-нибудь об остальных из группы?

– Сказал, что все с его стороны живы-здоровы. – Когда Мари с облегчением вздохнула, Кэрроу добавила: – Он оставил тебе телефон. Знаешь, я и сама могла бы сообщить ему, что ты в порядке. За обедом и выпивкой.

Мари не удержалась от улыбки. Ридстром либо полюбит Кэрроу, либо проклянет. И все же сказала:

– Хорошо, позвони ему. Скажи, что мы с Макривом были в порядке.

– Так, ты собираешься улететь, пока этот большой серый волк – со всеми полагающимися междометиями – тебя не нашел?

– Пулей.

Ублюдок назвал ее… Марией. Это все, кем она была для него? Суррогатом? Альтернативой? Гребаной запасной! Эта мысль бесила Мари еще больше из-за прошлой ночи…

«Бауэн Макрив сделал меня абсолютно недоступной для других мужчин».

Она почти пожалела, что узнала о существовании такого секса. Или то, что называла раньше «удовольствием», было на самом деле лишь барашком на гребне волны в безбрежном океане. Она раздраженно постучала по стойке костяшками пальцев, подавая бармену сигнал повторить порцию.

– Сомневаюсь, что нашла большой самолет, – констатировала Кэрроу. – Или сумела раздобыть успокоительное.