Я со вздохом кивнул и вытащил сигару.

— К сожалению, знаю, моя радость. Я их засек, как только мы вошли. Не говорил тебе, не хотел портить аппетит.

— Глупости! Немного остроты только добавит прелести вечеру.

— У меня лучшая во всей Галактике жена! — Я улыбнулся ей и прикурил. — На этой планете от скуки сдохнешь, и любая, пусть даже мало-мальская, перемена здесь развлечет меня.

— Рада, что ты так считаешь… — Анжелина кинула мимолетный взгляд в зеркальце. — О, да они идут сюда. Тебе помочь, милый? Правда, я экипирована не лучшим образом; сам понимаешь, в дамскую сумочку много не напихаешь. Так, с десяток гранат, акустическая бомба-другая, в общем, ничего особенного.

— И только-то? — Я слегка приподнял брови.

— Нет. Футляр от губной помады — однозарядный пистолет, смертелен при малейшем попадании с расстояния до пятидесяти метров. Есть еще…

— Хватит-хватит, твой арсенал сейчас ни к чему. Их ведь только двое. Сиди и смотри, а мне физические упражнения улучшат пищеварение.

— К ним присоединились друзья, и их уже четверо.

— Двое, четверо — невелика разница. Перевес все равно на моей стороне.

За спиной уже громыхали шаги. Поступь тяжелая, неуклюжая — недаром даже в самых отдаленных уголках Галактики полицейских называют косолапыми. Полицейские! Ха! С преступниками, может, еще и пришлось бы повозиться, а с местными полицейскими… Да я, бывало, укладывал целое отделение таких одной левой и даже дыхание не сбивал.

Шаги смолкли. Надо мной навис громадный детина, полез в карман. Я напрягся, но тут же расслабился: он вытащил всего-навсего золотой, усеянный драгоценными камнями значок полицейского.

— Я капитан блодгеттской полиции Критин. А вы, насколько мне известно, действуете под кличкой «Стальная Крыса»…

Кличка! И это обо мне-то, будто речь идет о заурядном преступнике! Скрежеща от обиды зубами, я поднялся и сломал у него под носом сигару. Его зрачки расширились, а через секунду он закрыл глаза: спрятанная в сигаре капсула треснула, и в его волосатые ноздри попал сонный газ. Я вырвал из его толстых пальцев значок, который он мне только что продемонстрировал, и сделал шаг в сторону. Он повалился лицом в сахарницу.

Вытянув левую руку, я крутанулся на каблуках. Как обычно, не промазал, угодил указательным пальцем точнехонько в нервный узел под ухом стоявшему рядом здоровяку. Тот охнул, согнулся в три погибели и рухнул на своего коллегу.

Времени любоваться поверженными недругами не было.

— Двадцать два! — крикнул я Анжелине и направился к кухне.

Дверь на кухню распахнулась передо мной, оттуда вышли двое полицейских. У главного выхода маячили еще четверо.

— Я в западне!

Средним пальцем левой руки я коснулся пряжки ремня. Спрятанная там кричалка испустила не слышимые обычным ухом, но вызывающие безотчетный ужас инфразвуковые колебания, публика в ресторане завопила в унисон. Отлично! В суматохе я легко выскочу через запасной выход.

За занавеской, у двери на пожарную лестницу, оказались двое полицейских.

Представление порядком затянулось. Я вспрыгнул на длинный банкетный стол, не опрокинув, заметьте, ни единой посудины, протанцевал к другому его концу и повернулся спиной к окну.

Ловушка захлопнулась. Все выходы перекрыты, блюстители закона приближались.

— Взять Скользкого Джима пытались сотни копов. И все получили лишь дырку от бублика! — закричал я. — Вряд ли вы, ребята, ловчее!

Анжелина из-за спин полицейских послала мне воздушный поцелуй. Я помахал ей в ответ и, напрягшись, прыгнул назад.

— Быстрая смерть лучше позора заточения.

Последние мои слова заглушил звон оконного стекла, и я вылетел в ночь.

В воздухе я перегруппировался и в воду канала вошел не хуже заправского ныряльщика. Отплыв под водой с десяток метров, вынырнул в темном месте, огляделся. Погони не видно. Я не спеша поплыл к берегу. Ничего не скажешь, весело завершился приятный вечер! Я расшевелил здешнее сонное царство: полицейские, маленько поупражнявшись, поди, уже строчат столь милые их сердцам рапорта; газетчикам есть о чем написать; а читающая публика будет заинтересована событиями сегодняшнего вечера.

Я — благодетель человечества. Но нет в мире справедливости, уж я-то эту истину познал на собственной шкуре. Меня разыскивают копы чуть ли не всей Галактики. Чтобы вручить заслуженную награду? Держи карман шире! Чтобы покарать меня, Джима ди Гриза, как закоренелого преступника! «Двадцать два» означало надежный домик на окраине Блодгетт-сити.

Анжелина, безусловно, поняла меня и в ближайшее время объявится там.

Мой мокрый костюм не вызвал у редких в этот час прохожих удивления. Воспользовавшись потайным ходом из общественного туалета, я пробрался в дом, принял душ, переоделся и к приходу жены сидел в мягком кресле с сигарой в одной руке и с полупустым стаканом коктейля в другой.

— Уход со сцены тебе удался, дорогой, — прокомментировала мое эффектное бегство вернувшаяся Анжелина.

— Рад, что угодил тебе. Дверь. Ты по рассеянности не закрыла входную дверь, моя радость.

— Вовсе не по рассеянности, любовь моя.

Через открытую дверь один за другим стали врываться полицейские.

— Предательство! — закричал я, вскочив на ноги.

— Сейчас я все объясню. — Анжелина подошла ко мне.

— Измену словами не объяснишь!

Я рванулся к спасительной панели в стене. Анжелина выставила передо мной изящную ножку, и я грохнулся на пол. Рывком поднялся, но поздно, меня уже окружили полицейские.

Я опытный, закаленный в сотнях схваток боец, но силы были неравны. С первыми двумя нападавшими я справился, потом еще с двумя. На меня навалились сзади, прижали руки к телу. Когда я расшвырял их в разные стороны, мне в лодыжку вцепился громадный полицейский. И пошло, и пошло… Я ревел, точно осаждаемый муравьями гигант. Они свисали с меня гроздьями, под непомерной тяжестью я упал на четвереньки. Свободной еще рукой достал из кармана полицейский значок и швырнул через комнату под ноги Анжелине.

— Держи! Носи с честью, своим предательством ты его заслужила по праву.

Десятки рук подняли меня, поставили на ноги.

— Прелестная вещица. — Анжелина подобрала значок, подошла ко мне и профессионально врезала мне в челюсть. — А этот синячок, милый, ты заслужил за недоверие собственной жене. Отпустите мистера Скептика. Удерживающие меня руки разжались, и я, оглушенный, свалился на пол.

Анжелина пнула меня мыском туфли под ребра.

Туман перед глазами мало-помалу рассеялся, и я увидел, что она возвратила значок здоровенному полицейскому в штатском.

— Это капитан Критин, — представила его Анжелина. — Он пытался с тобой побеседовать сегодня. Может, выслушаешь его сейчас?

Я поднялся, пробурчал что-то невразумительное и, потирая подбородок, рухнул в ближайшее кресло.

Капитан заговорил:

— Как я уже объяснил вашей очаровательной супруге, мистер ди Гриз, сегодня совершено зверское убийство. Обнаружен труп…

— Я не убивал! Меня в это время не было в городе! Немедленно свяжитесь с моим адво…

— Джим, дорогуша, выслушай капитана.

Слово «дорогуша» она произнесла таким тоном, что в жилах стыла кровь, и я умолк на полуслове.

— Вы не поняли, мистер ди Гриз. Я вас не обвиняю, а прошу помощи. Это первое убийство на Блодгетте за последние сто тринадцать лет, и, боюсь, мы несколько потеряли форму. — Капитан вытащил записную книжку и монотонно забубнил: — Сегодня приблизительно в тринадцать ноль-ноль в Цейтоунском районе города, кстати, невдалеке от вашего дома, раздались крики о помощи и звуки борьбы. Свидетели утверждают, что место преступления в спешке покинули трое мужчин. Прибывший наряд полиции обнаружил неизвестного с многочисленными ножевыми ранениями. По дороге в больницу, не приходя в сознание, неизвестный скончался. Карманы его одежды оказались пусты, отпечатки пальцев и рисунок сетчатки глаза в банке данных полицейского компьютера отсутствуют, особых примет на теле убитого, позволяющих установить личность, не обнаружено. При вскрытии в ротовой полости трупа найден клочок бумаги. Вот этот.