— Почему? — удивился юноша.

— Потому что, если все будут жить долго и при этом рожать детей, то тогда население так увеличиться, что его не прокормишь. Потому что-то, что не умирает, не должно размножаться. Вот природа все и предусмотрела. Он меня предупредил, чтобы я начал пить отвар только тогда, когда у меня уже дети планироваться не будут из-за возраста. Но он уточнил, что сама детородная функция восстановится!

— Хорошо! Я все понял, Сергей Прокофьевич, а что Вы хотите от меня?

— Я хочу, чтобы мы вместе отправились в Хабаровский край и нашли: и золотую шахту, и эту котловину. Все найденное разделим пополам.

— Почему я? — спросил Саша.

— Потому что я тебе верю. Это раз. Во-вторых, ты взрослый мужик, но в крепком молодом теле. Это очень хорошо. О лучшем напарнике и мечтать нельзя. В-третьих, я сам не потяну. Стар я один по тайге шастать. Ну и в-четвертых, ты как сейчас относишься к Кате? — спросил ее дед.

Саша опустил голову, долго молчал, наконец поднял ее, и, глядя прямо в глаза старому академику, медленно и с печалью в голосе произнес:

— Я тоскую по ней. Вроде бы взрослый мужчина, видел много женщин в той жизни, но вот она запала мне в душу и все. С одной стороны я понимаю, что она еще ребенок, всего шестнадцать лет. А с другой — уже маленькая женщина, со своим характером. Мне нравятся: ее голос, ее смех, ее улыбка, ее запах! Даже ее капризы наполняли мою душу радостью и теплом. Я хотел бы прожить с ней всю свою новую жизнь. Не хочу в этом признаваться даже самому себе, но когда она уехала, у меня как будто частичку сердца вырвали.

Довольный услышанным дедушка Кати, улыбнулся:

— Вот тебе и четвертый аргумент! Ты же не навредишь деду своей любимой девушки. А на счет Кати я тебе скажу так. В этой жизни все возможно. Как все повернется — не известно. Но знаю точно одно! Она тоже тебя очень любит. А то, что вы пока не вместе, так это не беда. Я вот пять лет отсидел, а меня жена дождалась!

— Понятно, но мне от этого не легче, — вздохнул Саша. — Хорошо, не будем травить душу. Как и когда вы планируете это провернуть?

— Следующим летом. Ты досрочно сдашь выпускные экзамены в школе, и мы, в июне, вылетим туда. Потом вернемся, чтобы ты успел подать документы для поступления на биофак и сдал экзамены. У нас будет полтора месяца. Думаю, управимся. Пойми, Саша, мы получим золото, а значит деньги для работы, чтобы ты не тратил время на все эти дурацкие изобретательские приблуды! Ну и я смогу долго тебе помогать

— А как мы золото в деньги превратим?

— Как старатели. Я договорюсь, нас оформят на это время в артель. Есть у меня там знакомый человечек. Еще с лагерных времен. Он мне должен. Я ему ногу спас от ампутации. Часть отдадим артельщикам, остальное сдадим официально. Получим именные аккредитивы и обналичим их тут.

— Отличный план! А что мы будем делать до отъезда?

— Во-первых, будем тренироваться для дальних пеших походов по тайге. Это совсем нелегкое дело. Будешь учиться стрелять. Без оружия в тайге делать нечего. Будешь готовиться к досрочной сдаче экзаменов. Ну и будем работать над твоей идей по перемещению сознания. Согласен? — спросил старый академик.

— Согласен! — и Саша протянул ему руку. Дедушка Кати пожал ее и улыбнувшись, сказал:

— А теперь, расскажи мне, что ты понял об этом напитке! Ты думаешь я забыл?

— Нет, Вы ничего не забываете. Я думаю, что этот напиток влияет на теломеры и теломеразу.

— Это что? Что-то из будущего?

— Именно, и не такого далекого, — сказал Саша. — В одна тысяча девятьсот семьдесят первом году, советский учёный Алексей Матвеевич Оловников, выдвинул теорию, объясняющую эффект Хейфлика. Он, предложил теорию маргинотомии — отсчёта клеточных делений и старения, вследствие недорепликации последовательностей ДНК на концах хромосом (теломерных участков). То есть, с каждым циклом длина рабочего участка хромосомы — сокращалась. А пришел он к своей идее, стоя в метро и наблюдая за поездами! Но самое смешное знаете в чем? Нобелевскую премию за это получили одновременно, в две тысячи девятом году, одна англичанка и два американца. А про Оловникова никто и не вспомнил, в этом комитете. Впрочем, воровать чужие идеи, на Западе, не привыкать. Один Макрони чего стоит.

Сергей Порфирьевич внимательно слушал и лишь изредка покачивал головой. А Саша, тем временем, сделал свои выводы:

— Так вот, я думаю, что отвар, деблокирует эти нарастающие, по мере деления, не работающие участки хромосом. Но не полностью, как у раковых клеток, а частично.

— Это очень все конечно интересно, — сказал дедушка Кати, — но сначала нам нужно будет найти это растение, привезти его сюда и детально изучить его состав — с использованием всех современных научных методов.

— Среди этих методов нужно будет обязательно запрограммировать и вирусологические, — добавил Саша.

— Думаешь?

— Уверен. Возможно, дело вообще не в самом растении, а в каком-либо реликтовом вирусе, который в нем живет. Именно такие вирусы часто влияют на работу хромосом.

— Отлично! Тебя сам Бог мне послал, — заметил старый Академик.

— Сергей Порфирьевич! Вы верите в Бога? — удивился юноша.

— Ты знаешь байку про физика — Нильса Бора?

— Слышал.

— Я напомню. Когда его спросили, зачем он, известный на весь мир физик, повесил над дверью подкову на счастье? Он ответил, что говорят, будто она помогает, независимо от того веришь ты в это или нет. Саша, пока есть вещи, которые наука не может объяснить, даже самые известные ученые будут верить — если не в Бога, то в какой-то высший разум.

— Ну да. Это верно.

— Подведем итог, — сказал дедушка Кати. — С завтрашнего дня начинаем тренировки по утрам. Я все равно встаю, по-стариковски, рано.

— В чем они будут заключаться? — уточнил Саша.

— Для начала, будем бегать и ходить. Через месяц — начнем бегать и ходить с рюкзаками.

— Согласен.

— Нужно потренироваться в стрельбе из ружья. Как вот только на стрельбище попасть? У тебя есть мысли? И ещё. Ты машину водить умеешь?

— Мысли о стрельбище есть, а машину водить я не умею.

— Как? Даже в той старой жизни не водил?

— Нет, у меня водитель с машиной был.

— Кучеряво ты жил, как я погляжу. Ну, тут тебе водителей не будет. Пойдешь на курсы вождения, я договорюсь. А практически будем тренироваться на «Волге» зятя. Все равно, пока он вернется она вся заржавеет. А что за мысли о стрельбище?

— Есть вариант через начальника милиции города. Он мне грамоту вручал на линейке. А как быть с досрочными экзаменами в школе?

— Я подготовлю письмо из Президиума Академии Наук о том, что необходимо твое участие в секретной научной экспедиции на Дальнем Востоке и мы просим, в виде исключения, разрешить тебе досрочную сдачу выпускных экзаменов. Ну вот, пока все. Остальное по ходу дела.

— А Вы что будете делать?

— А у меня много работы. Мне нужно хотя бы приблизительно, на карте, определить ориентировочное месторасположение: и шахты, и котловины. Не будем же мы весь Хабаровский край прочесывать. У меня есть ориентиры, названые вождем, нужно будет привязать их к местности. Навещу отдел географии и геодезии Академии, есть у меня там друзья. Может у них спутниковые снимки от военных с той территории есть, — задумчиво ответил старый академик.

— А что с ним стало?

— С кем?

— Ну с вождем.

— А, так он к утру умер. У меня на руках. Там и похоронили, на лагерном кладбище. Ладно, пойду я, поздно уже, а завтра вставать рано. Ты во сколько выходишь на тренировку?

— В шесть утра.

— Поздновато. Ладно, пока давай в шесть. Встречаемся на площадке с турниками и брусьями. А потом посмотрим, может быть будем начинать в половине шестого. Все, до свидания! Значит, говоришь, тоскуешь по внучке? — и он, довольный чем-то, рассмеялся.

— Батя! Сергей Порфирьевич уходит! — крикнул Саша. Из спальни вышел отец. Старый академик еще раз пообещал поговорить на счет отзыва на одноразовые шприцы, все попрощались и дедушка Кати ушел.