— Ну ты, Аида, и сильна загибать, — выпустил струю дыма сержант. — Нет, для нас по-человечески это всего лишь возможность поесть, сидя в помещении и без необходимости вскакивать на каждый шорох. Чтобы точно было известно, что даже если твари нападут, то у нас все равно будет время допить компот и как следует перекурить после сытной трапезы.

— Компот! — расхохотался Асыл. — Однако вы и зажрались, товарищи! Вы бы еще потребовали… какие там у Прежних были кулинарные извращения?

— Языки лягушек, запеченные в собственном соусе?

Группа весело болтала, как будто пытаясь отодвинуть эти нелегкие дни потерь, бегства и дышащих в спину тварей. Очень напряженно дышащих, но так и не сумевших передышать учеников Льва. Правда, происходи дело лет сто назад, то твари бы костьми легли, но не дали никому сбежать. Тогда на Льва и его учеников шла безумная охота, это уже после окончания Второй Волны твари слегка поумерили пыл.

Затем последовал длительный забег по пересеченной и пустой местности. Следы деятельности людей были повсюду, но самих людей нигде не было видно. Резонное предположение, что всех эвакуировали, дабы очистить приграничную полосу для сражений с тварями, привело к вполне логичному выводу. Где-то тут должны быть пограничники или те, кто занимается эвакуацией, или разведка, в общем — люди.

Эта мысль придавала всем сил и выносливости, ибо тащить и дальше уставшую Екатерину не было сил.

Встреча с людьми состоялась уже на следующий день, но прошла совсем не так, как представляли себе форпостовцы. Первыми обнаружив пограничный патруль, Лев сотоварищи не спеша направились к нему, показывая, что все в порядке, свои — люди, и так далее. Можно было ожидать всякого, включая обвинения в зараженности и дезертирстве, но только не того, что в форпостовцев с ходу начнут стрелять. Только решительный жест и окрик Льва остановил группу от ответных выстрелов. Патронов как раз хватило бы перещелкать патруль и отобрать их оружие.

Пули прошли выше, и прозвучало ультимативное требование бросить оружие и сдаваться.

И еще раз Льву пришлось скомандовать, чтобы остальные подчинились. Затем форпостовцев повели куда-то на юг. Руки-ноги не вязали, только оружие отобрали и проехались словесно, мол, богатый улов сегодня. Патрульные, переквалифицировавшись в конвоиров, шли по бокам, перебрасываясь шуточками и замечаниями. Лев, желая прощупать почву, обратился к ним.

— Эй, вы чего, мы же свои!

— Кому это вы свои? Нам? — возмутился один из конвоиров. — Слышали, мужики, эти дезертиры утверждают, что они нам свои!

Остальные конвоиры дружно засмеялись.

— Эти штрафники — такие шутники, — заметил другой конвоир. — Прямо передвижной цирк, на гусеницах.

— На колесах, — проворчал Лев. — У Прежних все цирки были на колесах, чтобы успеть удрать, если публике не понравится выступление!

— Ха-ха, мужики, смотрите, мы историка поймали. Эй, лысый, затрави нам еще про Прежних!

— Я — генерал армии Лев Слуцкий, — бесстрастно заметил Лев.

— Ха-ха-ха, не ну вы слышали, мужики, вот историк дает! Шутит как из пулемета! — продолжали хохотать конвоиры.

Идущие в хвосте Асыл и Дюша обменялись тихими репликами.

— Что с ними потом Лев сделает? — уточнил Дюша.

— Отправит на передовую, раз такие бойцы-удальцы, — безразлично ответил Асыл.

— И не расстреляет, не прибьет, не сошлет на урановые рудники?

— За что? За исполнение инструкций и дурость?

Больше вопросов у Дюши не возникло.

Их даже не допрашивали. Не пытались что-то узнать. Молча, изредка подпихивая в спины автоматами, повели к общей площадке с пойманными. Ожидавшие команды Льва, чтобы начать действовать и скрутить конвоиров, форпостовцы так и не дождались. Генерал решил пока не форсировать события, собираясь вначале понять, что же такое происходит? Во Второй Волне ничего подобного не было, зато у Прежних очень даже, и сейчас Лев мысленно систематизировал все читанное о «штрафниках».

Конечно, скрутить охрану, отобрать оружие и убежать, можно было легко. На всех хватило бы одного Асыла. Но Лев, как уже говорилось, решил не торопиться и отдаться на волю событий. Площадка с пойманными представляла собой просто квадрат, слегка огороженный переносными конструкциями из колючей проволоки и бревен. Ни навесов, ни укрытий, ничего на площадке не было, и только вонь, доносящаяся с противоположной стороны, подсказывала, что некое подобие туалета там все же сделали.

На самой площадке — утоптанная земля, с редкими пучками травы — сидело или бродило примерно две сотни человек. Наблюдавшая за ними из-за проволочных ограждений охрана — два пулеметчика и десяток автоматчиков — весело обменивалась шутками-прибаутками и курила. Дюша, моментально сделавший стойку, тут же устремился в ту сторону. Охранники, насторожившиеся было, совершили одну крупную ошибку. Дали Дюше заговорить. Байки полились из сержанта-инструктора подобно реке, и вскоре охрана уже сама предложила ему закурить.

На обратном пути к группе, к Дюше подошли было два амбала. Постояли и улеглись без сознания на землю, а Дюша, не вынимая сигареты изо рта, продолжил прогулку.

— Итак, — без промедления начал он, дойдя до Льва и отдав генералу половину сигарет, — это так называемый пункт первичного сбора. Сюда ловчие команды, попутно патрулирующие территорию на предмет тварей, сгоняют всех пойманных дезертиров, нарушителей, преступников и уклонистов.

— Кого-кого?

— Уклонистов. Это те, кто сбегает перед важными битвами. Уклоняется. А потом снова прибивается к армии, ибо здесь хоть поесть можно, — невозмутимо пояснил Дюша, — да и покурить тоже. Еще они ловят всяких там преступников, ибо приграничная полоса срочно выселяется, а дураков, желающих на халяву поживиться, хватало во все времена.

— Да, да, мародеры, грабители, насильники, от них и Прежние страдали, — подтвердил Лев.

— Эту полученную смесь, каждые двое суток отправляют к ближайшей железке и везут куда-то. По слухам, там штрафникам дадут оружие и позволят сразиться с тварями. Кто выживет — с того снимут обвинения. Не спрашивайте, не знаю какие обвинения. Охрана твердо уверена, что кто сюда попал, тот виновен. Охранять их, кстати, не слишком учили, обычная пехтура. Поставили, сказали — вон шваль, отбросы и преступники, стреляй, если что на поражение — и все.

— Даже так? — почесал лысину Лев. — Ладно. Что-то еще?

— Отправка будет через пару часов, так что халявной еды не будет. Вода в бочках, в том углу. Туалет — там, общая яма без ничего и никому.

— Ладно, тогда наберите воды и будем ждать.

Как и говорил Дюша, через 2 часа их отвели на километр на юго-восток, к полустанку. Загрузили толпой в несколько вагонов, пустых и со следами предыдущих пассажиров. Лев сотоварищи, оккупировали один угол и расположились там дружной компанией. После подвига Дюши на площадке никто особо к ним не лез, и сам сержант даже успел немного похрапеть, привалившись к мерно покачивающейся стенке.

Ехали недолго, часа три, в почти полной тишине.

Остановка и дверь вагона отъехала в сторону, и в тусклом вечернем, почти ночном, сумраке, стало видно, что поезд прибыл на какой-то крошечный полустанок. Две покосившиеся хижины поодаль, небольшой огородик с забором и все. Даже с учетом наползающей темноты, было четко видно, что больше строений здесь нет. «Электричества нет, горячей воды нет, справедливости нет, планета населена тварями», пробормотал Дюша фразу, приписываемую (как и все не слишком понятное) Прежним.

Тем временем появилась охрана, и начали раздаваться крики.

— Приехали, нарушители! Выгружайся, не толпись, умереть не торопись!

— Где это мы?

— Апеннины, — пожал плечами Лев. — Где-то между Северными и Центральными. Тварям выгодно работать по центру полуострова, чтобы успевать реагировать, если флот где-то в тылу выбросит десант. Да и горы здесь выше, дорог меньше.