«Ог, очевидно, так и думал», — заметила Арт3мис. «Иначе он отдал бы его Анораку. Но он не захотел…» Она посмотрела на меня. «Мы что-то упускаем».

Эйч покачала головой.

«Сейчас все это не имеет значения, ребята!» — крикнула она. «Мы должны найти остальные осколки до заката. По пути мы сможем выяснить, что такое Душа Сирены и что она делает. А теперь давайте, блядь, двигаться!»

Эйч изобразила руками адар плёткой, как бы подстегивая всех нас к выходу. Но Сёто встал перед дверями, загораживая их.

«Подождите», — сказал он. «Разве мы не собираемся выпустить какое-то заявление для всех пользователей ОНИ, которые находятся в заложниках? Чтобы проинформировать их о сложившейся ситуации?»

Фейсал покачал головой.

«Я считаю, что это была бы чрезвычайно плохая идея, сэр», — сказал он. «Мы не хотим создавать глобальную панику или признавать ответственность за эту ситуацию, пока у нас нет другого выбора».

На мгновение в комнате воцарилась тишина.

«Пока мы можем сказать, что проблема вызвана незначительным сбоем», — добавил Фейсал. «Скажите пользователям, что их временная неспособность выйти из системы вызвана безобидной ошибкой в нашей новой прошивке, и что они не подвергаются никакой опасности, потому что система по-прежнему будет автоматически выводить их из системы, когда они достигнут двенадцатичасового лимита использования ОНИ». Он развел руками. «Если мы сможем это провернуть, наши клиенты никогда не узнают, что их жизни были в опасности, и это спасет GSS от миллиардных судебных исков».

Арт3мида со вздохом добавила. «Забудьте о судебных исках», — сказала она. «Но я согласна с Фейсалом — чем дольше мы сможем держать это в тайне, тем в большей безопасности будут наши пользователи».

«Отлично», — сказала Эйч, хлопнув в ладоши. «Предложение принято».

Мы сообщили пользователям ОНИ, что проблема выхода из системы связана с незначительной ошибкой в прошивке, принесли глубочайшие извинения за временные неудобства и объявили, что все тарифы на телепортацию будут отменены до устранения проблемы. Мы также предложили положить тысячу кредитов на счет ОАЗИС каждого пользователя ОНИ, чтобы помочь им «извлечь максимум пользы из этой неприятной ситуации» — в обмен на цифровую подпись под соглашением о том, что они не будут подавать на нас в суд из-за этого инцидента. Фейсал сказал нам, что это просто дополнительная мера предосторожности, потому что каждый раз, когда наши пользователи входили в систему, они уже нажимали кнопку «Согласен» на лицензию конечного пользователя, которая классифицировала наши гарнитуры как экспериментальную технологию и освобождала GSS от любой ответственности за травмы.

Мы разослали это сообщение всем пользователям ОНИ, вошедшим в систему. Фейсал также разместил его в официальных медиа-каналах GSS, почувствовав заметное облегчение, как только он это сделал.

«Хорошо», — сказал Сёто. «Теперь мы можем приступить к работе».

«Согласна», — сказала Арти, вставая и отходя в угол конференц-зала. «Но вам придется начать поиски Второго осколка без меня».

Мы обменялись растерянными взглядами.

«Куда, черт возьми, ты идешь?» спросила Эйч.

«Мой самолет только что снизил скорость, чтобы соединиться с танкером для дозаправки в воздухе», — сказал Арт3мида. «Так что пришло время рок-н-ролла».

Она коснулась ряда иконок на своем дисплее, затем положила руки на бедра — поза, которая на краткий миг сделала ее похожей на Чудо-женщину.

«Я не позволю какому-то двукратному подражателю Гэндальфа взять меня в заложники», — сказала она. «И я не собираюсь сидеть на заднице и ничего не делать, пока Ог находится в плену». Она подняла правую руку и отсалютовала всем нам. «Я вам перезвоню!»

Затем она сделала то, что не смог сделать никто из нас — она вышла из ОАЗИСА и ее аватар пропал.

Но через несколько секунд Фейсал получил два входящих видеосигнала от Саманты — один с ее мобильного телефона, а другой с линии внутренней связи самолета, которая была связана с внутренними и внешними камерами.

На обзорном экране конференц-зала мы увидели дрожащие кадры салона частного самолета Саманты с двух разных ракурсов. Саманта несколько секунд возилась со своим телефоном, прикрепляя его к передней части куртки, в результате чего мы увидели кадры с ее ракурса.

Мы все в шоке наблюдали, как Саманта просунула обе руки в ремни аварийного парашюта, закрепленного на стойке и застегнула страховочный пояс на талии. Лямки парашюта автоматически затянулись, и компьютерный голос произнес из динамика, установленного на ремне, сообщение о том, что основной и запасной парашюты готовы к раскрытию.

К К этому моменту мы все начали кричать, чтобы она одумалась, как будто она должна была нас услышать. Саманта отошла от аппликатора, теперь на ее спине был парашют. Она надела очки. Затем она подошла к аварийному выходу и со всей силы потянула на себя ручку ручного открывания, ненадолго повиснув на ней, прежде чем та наконец поддалась. Дверь отделилась от фюзеляжа и отлетела, разгерметизировав кабину и засосав все наружу через отверстие.

Включая Саманту.

Видеотрансляция превратилась в крутящийся водоворот голубого цвета, затем стабилизировалась, когда она перешла в свободное падение спиной вперед. Мы мельком увидели самолет над ней, и смогли разобрать, что он все еще соединен автоматической пуповиной с гораздо большим беспилотником-заправщиком.

Фейсал переключился на камеры, установленные на борту самолета, и выбрал внешнюю камеру, направленную вниз и установленную на днище самолета. Это дало нам идеально центрированный снимок Саманты, как раз вовремя, чтобы увидеть, как она дергает за шнур. Ее парашют развернулся и открылся, обнажив напечатанный сверху логотип фонда Арт3миды — тот самый, где соседние буква «т» и цифра 3 в ее имени напоминали бронированную женщину в профиль, натягивающую футуристический охотничий лук.

«Ни хрена себе, Арти!» сказала Эйч, разразившись приступом тревожного смеха. «Не могу поверить, что она только что это сделала. У девчонки есть желание умереть!»

Фейсал и Сёто взорвались аплодисментами. Я присоединился к ним, стараясь не обращать внимания на свой страх. Неужели перехитрить Анорака будет так просто?

В этот момент вид с видеокамеры автоматического самолета отклонился в сторону. Самолет менял курс. Теперь его камера показывала только пустое небо. На экране телефона Саманты, все еще прикрепленного к ее груди, была видна съемка ее ног, которые она подбрасывала вверх, как девочка на аттракционе в парке развлечений, пока ее парашют летел вниз.

Ее руки поднялись перед грудью, и она подняла оба средних пальца в направлении полета самолета. Даже сквозь ветер мы смогли разобрать, что она крикнула: «Теперь ты можешь взять в заложники этот пустой самолет, Анорак!».

Однако она быстро опустила руки. Возможно, потому что, как и мы, она только что заметила, что ее самолет продолжает разворачиваться и снижаться в пикировании, что вывело его на курс столкновения с ее падающим парашютом.

«Вот дерьмо!» крикнул я. «Он собирается протаранить ее!»

Мы беспомощно наблюдали, как реактивный самолет быстро сокращает расстояние между ними. В тот момент, когда нос самолета заполнил ее поле зрения, мы увидели рывок на экране Саманты — она отключила свой основной парашют и оказалась в свободном падении, как раз вовремя, чтобы самолет без вреда пронесся над ней. Она продолжала пикировать еще несколько секунд, хотя предупреждающие индикаторы на ее высотомере уже мигали красным.

Наконец, она вытянула запасной парашют и замедлила свой стремительный спуск. Она приземлилась, все еще снижаясь очень быстро, в небольшом, густо заросшем лесом парке в нескольких милях к востоку от центра города, и мы наблюдали, как парашют волочится сквозь ветви деревьев по пути к земле.

Затем она приземлилась с толчком, от которого у меня заныла каждая косточка в теле, и видеоизображение на ее телефоне стало черным.