— Ты это уже говорил.

— И ничего веселого я здесь не вижу, — проворчал Мэтт.

— И это тоже.

— Мы все равно не установим ее как следует.

— А вот и нет, — сказал Тревис. Он выпрямился и указал на надпись на упаковке: — Видишь? Здесь сказано: «Легко установить».

Моби, чистокровный боксер, гавкнул со своего места в тени, как бы в знак подтверждения, и Тревис улыбнулся. Видимо, он был очень доволен собой.

Мэтт нахмурился, пытаясь отдышаться. Он ненавидел эту улыбку. Ну, не всегда. Как правило, ему нравился бесконечный оптимизм друга. Но только не сегодня. Уж точно не сегодня.

Он полез в задний карман за платком. Тот намок от пота — слов нет, какая огромная от этого польза для брюк. Мэтт вытер лицо и быстрым движением выжал платок. Пот закапал на мысок летней туфли, точно вода из неисправного крана, Мэтт смотрел на него точно загипнотизированный, а потом почувствовал, как влага просачивается сквозь тонкую ячеистую ткань. Пальцам стало прохладно и скользко. Просто супер.

— Если я не ошибаюсь, ты говорил, что Джо и Лэрд придут помогать с этой твоей игрушкой, а Меган и Элисон приготовят гамбургеры. И что мы выпьем пива. И что вся возня займет самое большее пару часов.

— Они придут, — подтвердил Тревис.

— Ты сказал это четыре часа назад.

— Должно быть, немного запаздывают.

— Может, ты им вообще не звонил?

— Разумеется, звонил. Они собираются привезти детей.

— И когда их ждать?

— Скоро.

— Ну-ну, — отозвался Мэтт и сунул платок обратно в карман. — Кстати, если они все-таки не приедут, то как, ради всего святого, мы с тобой вдвоем водворим эту штуку на место?

Тревис отмахнулся и снова принялся толкать ванну.

— Подумаем об этом потом. А сейчас лучше думай, как далеко мы продвинулись. Мы уже почти на полпути.

Мэтт снова нахмурился. Сегодня суббота. Суббота! Время отдыха и безделья. Перерыв, который он заслужил пятью днями работы в банке. Передышка, которая ему необходима. Он специалист по кредитам, черт возьми. Он должен толкать бумаги, а не ванны. Сейчас он мог бы смотреть матч «Брейвз» — «Доджерс». Мог бы играть в гольф! Лежать на пляже! Подольше поспать, а потом вместе с Лиз поехать к ее родителям, как обычно по выходным, — а вместо этого он поднялся на рассвете и в течение восьми часов занимался изнуряющим физическим трудом под палящим южным солнцем…

Мэтт помедлил. Кого он обманывает? Если бы он не пришел сюда, то, разумеется, провел бы день с тестем и тещей, — честно говоря, именно поэтому он и предпочел помочь Тревису. Но дело не в этом. Просто лично он обойдется без ванны. Честное слово, обойдется.

— Мне она не нужна, — заявил Мэтт.

Тревис, кажется, не расслышал. Он уже уперся руками в короб и занял исходное положение.

— Готов?

Мэтт согнулся, испытывая настоящую муку. Ноги у него дрожали. Дрожали! Он прекрасно понимал, что с утра его ждет адская боль, от которой не избавит и двойная доза таблеток. В отличие от Тревиса он не качался в спортзале четырежды в неделю, не играл в теннис, не бегал, не занимался подводным плаванием на Карибах, серфингом на Бали, лыжным спортом в Колорадо и так далее.

— Не смешно.

Тревис подмигнул:

— Ты это уже говорил.

— Ух ты! — воскликнул Джо, обходя наполненную горячей водой ванну. Солнце уже садилось, золотые лучи отражались в заливе. Цапля, вылетевшая из-за деревьев, скользила над самой поверхностью, рассеивая потоки света. Джо и Меган вместе с Лэрдом и Элисон приехали несколько минут назад с детьми, и Тревис хвалился проделанной работой.

— Потрясающе! И вы все это провернули вдвоем?

Тревис, с пивом в руках, кивнул.

— Все было не так уж плохо, — сказал он. — По-моему, Мэтт наслаждался процессом.

Джо взглянул на Мэтта, который плашмя лежал в шезлонге, с холодным компрессом на голове. Даже его живот (Мэтт всегда отличался некоторой тучностью) как будто опал.

— Да уж, вижу.

— Что, ванна была такая тяжелая?

— Как египетский саркофаг! — простонал Мэтт. — Ее впору краном поднимать!

Джо засмеялся.

— Можно детям залезть?

— Пока нет. Я только что ее наполнил. Надо подождать, пока вода нагреется. Впрочем, солнце нам поможет.

— Уж оно ее нагреет за считанные минуты, — хрипло добавил Мэтт. — Даже за секунды.

Джо ухмыльнулся. Все они дружили с детского сада.

— Нелегкий денек, да, Мэтт?

Тот сбросил компресс и нахмурился.

— Ты даже не представляешь насколько. Спасибо, что приехал вовремя.

— Тревис приказал быть к пяти. Если бы я знал, что вам нужна помощь, явился бы пораньше.

Мэтт медленно перевел взгляд на Тревиса. Иногда он по-настоящему его ненавидел.

— Как поживает Тина? — Тревис предпочел сменить тему. — Меган удается хоть немного поспать?

Меган болтала с Элисон за столом на дальнем конце веранды; Джо мельком взглянул на нее.

— Ну да. Кашель у Тины прошел, и она спит спокойно почти всю ночь. Но иногда мне кажется, что Меган просто разучилась спать. По крайней мере после родов. Она просыпается, даже если Тина не издает ни звука. Как будто ее будит тишина.

— Меган — отличная мать, — сказал Тревис. — И всегда такой была.

Джо повернулся к Мэтту:

— А где Лиз?

— Приедет с минуты на минуту, — сообщил тот загробным голосом. — Она собиралась провести день с родителями.

— Как мило.

— Придержи язык. Они славные люди.

— Помнится, ты утверждал, что если тесть еще хоть раз поведает тебе о своем раке простаты, ты начнешь биться головой о стену.

Мэтт с трудом сел.

— Я никогда этого не говорил!

— Говорил. — Джо подмигнул, и тут из-за угла показалась жена Мэтта, Лиз. Чуть впереди нее ковылял маленький Бен. — Но не волнуйся, я никому не скажу.

Мэтт нервно взглянул на Лиз, потом на Джо и снова на жену, пытаясь понять, слышала ли она что-нибудь.

— Привет! — Лиз помахала мужчинам рукой и направилась к Меган и Элисон. Бен обрел свободу и заспешил к остальным детям.

Мэтт с облегчением вздохнул. Заметив это, Джо ухмыльнулся и понизил голос:

— Ага… Родня Мэтта. Видимо, именно так ты и заманил его сюда.

— Наверное, мне стоило об этом упомянуть… — Тревис улыбнулся.

Джо засмеялся.

— О чем вы там, парни? — с подозрением спросил Мэтт.

— Ни о чем, — откликнулись оба в один голос.

Позже, когда солнце село и вся еда была съедена, Моби свернулся клубочком в ногах у Тревиса. Слушая, как дети плещутся в ванне, Тревис ощутил глубочайшее удовлетворение. Он любил такие вечера и охотно бездельничал, прислушиваясь к смеху и болтовне. Элисон то разговаривала с Джо, то обращалась к Лиз, а потом к Лэрду и Мэтту; так поступали все, кто сидел вокруг стола на веранде. Никаких амбиций и претензий, никто никого не пытается смутить. Тревис иногда думал, что его жизнь похожа на рекламу пива, и по большей части он был счастлив просто плыть по течению и блаженствовать.

Женщины по очереди выходили взглянуть, как там дети. У Лэрда, Мэтта и Джо исполнение отцовских обязанностей, напротив, выражалось в том, что они время от времени повышали голос, чтобы успокоить малышей или предотвратить ссору. Разумеется, кто-нибудь из детей порой закатывал истерику, но в большинстве случаев материнский поцелуй или объятие решали проблему, и взрослым было также приятно наблюдать за этим издалека, как детям — получать свою порцию ласки.

Тревис оглядел гостей, с удовольствием подумав, что его школьные друзья не только сделались хорошими мужьями и отцами, но и по-прежнему остались частью его жизни. Ведь так бывает далеко не всегда. В свои тридцать два года он знал, что жизнь порой похожа на азартную игру; Тревис пережил множество несчастных случаев, и некоторые могли бы нанести ему серьезный физический ущерб — однако же обошлось. Жизнь непредсказуема. Люди, которых он знал с детства, погибали в автомобильных катастрофах, женились и разводились, начинали пить или подсаживались на наркотики либо просто уезжали из родного городка, и их лица изглаживались из памяти Тревиса. Каковы были шансы того, что четверка, связанная дружбой с раннего детства, по-прежнему будет проводить выходные вместе, даже когда им перевалит за тридцать? Весьма невелики, подумал Тревис. Но каким-то чудом, пережив подростковые прыщи, проблемы с девочками и неурядицы с родителями, а затем разъехавшись по четырем разным колледжам и сделав четыре разные карьеры, все они один за другим вернулись в Бофор. И стали скорее семьей, нежели друзьями. У них были свои секретные словечки и общий опыт, непонятный постороннему.