Тревис взглянул на нее:

— Ты не против?

— Нет. Иди.

— Предупреждаю, будет шумно. — Он встал и крикнул детям: — Эй, малыши, хотите посмотреть, как играет в «тарелочку» настоящий мировой чемпион?

Те дружным хором отозвались: «Да!!!» — побросали лопатки и ринулись к воде.

— Надо идти, — сказал Тревис. — Публика ждет.

Когда он зашлепал по воде, Габи поймала себя на том, что внимательно следит за его действиями и испытывает нечто вроде привязанности.

Времяпрепровождение с Тревисом оказалось вовсе не таким, как она себе рисовала. Никаких претензий, никаких попыток понравиться; судя по всему, он интуитивно чувствовал, когда лучше промолчать, а когда — ответить. Габи догадалась, что это — ощущение глубинной связи, которое некогда привело ее к Кевину. Она жаждала не только физического возбуждения, которое охватывало ее в те вечера, когда они были вместе; еще сильнее девушке хотелось уюта, который она испытывала в те минуты, когда они разговаривали или когда Кевин тихонько брал ее за руку, когда они шли к машине. В такие мгновения Габи думала: «Вот единственный мужчина, с которым я хочу провести свою жизнь». Минуты, которые в последнее время становились все реже.

Габи задумалась, рассеянно наблюдая за тем, как Тревис ловит диск. Он промахивался, так что «тарелочка» ударяла его в грудь, и с драматическим всплеском обрушивался в воду. Малыши визжали от восторга, как будто в жизни не видели ничего смешнее. Когда они кричали: «Еще, дядя Тревис!» — он немедленно вскакивал. Он делал длинную, нарочито медленную пробежку, прежде чем метнуть диск Джо, а потом, состроив соответствующую гримасу, комически изображал бейсболиста в ожидании подачи. Подмигнув детям, обещал: «Ну, в следующий раз я не промахнусь!» — и тут же падал как подкошенный, поднимая тучу брызг, отчего дети хохотали еще громче. Тревису, судя по всему, искренне нравилось веселить малышню, и от этого Габи испытывала к нему все большую теплоту. Она по-прежнему пыталась понять, как относится к Тревису, когда он наконец вышел из воды и, отряхиваясь, зашагал к ней. Он плюхнулся на песок, их плечи соприкоснулись, и Габи мгновенно представила себе картину: они сидят рядом, точь-в-точь как сейчас, и это уже их сотый выходной…

Они провели еще час на пляже, затем принялись за погрузку; по пути домой каждая парочка снова прокатилась на парасейле, хотя на сей раз Габи летала вместе со Стефани. К вечеру катер вернулся в бухту, и Тревис остановился, чтобы купить креветок у местного рыбака, которого, видимо, хорошо знал. Когда они наконец причалили, дети уже крепко спали. Взрослые были довольны прогулкой, их лица потемнели после нескольких часов, проведенных на солнце.

Как только катер разгрузили, все понемногу разъехались; остались только Габи и Стефани с братом. Тревис возился на причале — он растянул парашют для сушки и теперь мыл катер при помощи садового шланга. Моби крутился рядом.

Стефани закинула руки за голову.

— Думаю, мне тоже пора. Сегодня ужинаю с родителями. Они обидятся, если я у них не побываю. Сама знаешь, что это такое. Пойду попрощаюсь с братом.

Габи кивнула, сонно наблюдая за тем, как Стефани перегибается через перила веранды.

— Эй, Тревис! — крикнула та. — Мне пора! Спасибо за прогулку!

— Рад, что ты заглянула, — ответил тот, помахав рукой.

— Может, поджаришь что-нибудь на гриле?

Габи говорит, что умирает с голоду.

Сонливость точно рукой сняло; но прежде чем Габи успела запротестовать, Тревис поднял большой палец.

— Через минуту что-нибудь приготовлю, — отозвался он. — Вот только закончу с катером.

Стефани не спеша вернулась к Габи, явно довольная своими талантами.

— И зачем ты это сказала? — прошипела та.

— Потому что я еду к родителям и не хочу, чтобы мой бедный братец провел вечер в одиночестве. Он любит компанию.

— А если я предпочту пойти домой?

— Когда он закончит, скажешь, что передумала. Тревис не станет переживать. У тебя есть пара минут, чтобы подумать. Он, во всяком случае, спросил бы, хочешь ли ты есть, а услышав «нет», спросил бы во второй раз. — Стефани взяла сумочку. — Эй, было чертовски приятно познакомиться. Я рада, что мы встретились. Ты бываешь в Роли?

— Иногда, — ответила Габи, все еще смущенная тем, что произошло. Она не знала, сердиться или радоваться.

— Отлично. Значит, как-нибудь сможем вместе перекусить. Хоть завтра. Но сейчас мне действительно пора. — Стефани сняла солнечные очки и протерла их полой рубашки. — Так увидимся?

— Конечно, — ответила Габи.

Стефани миновала внутренний дворик и исчезла в доме; было слышно, как она шагает к выходу. Тревис уже спешил через лужайку, а Моби трусил рядом с ним. Впервые за весь день он надел рубашку, хотя и оставил ее расстегнутой.

— Подожди минутку, и я разожгу гриль, ладно? Как насчет кебаба из креветок?

Габи на мгновение задумалась, а потом поняла: либо кебаб из креветок, либо разогретый в микроволновке ужин и какое-нибудь ужасное ток-шоу по телевизору. Она невольно вспомнила то ощущение, которое охватило ее при виде Тревиса, играющего с детьми.

— Я только схожу переодеться.

Пока Тревис возился с грилем, Габи взглянула, как дела у Молли. Та мирно спала, окруженная щенками.

Девушка быстро приняла душ и надела легкую юбку и блузку. Высушив волосы, она задумалась, стоит ли накладывать макияж, и решила обойтись тушью. Солнце придало ее лицу свежести; отступив на шаг от зеркала, Габи сообразила, что впервые за несколько лет собирается ужинать не с Кевином, а с другим мужчиной.

Она могла бы оправдаться тем, что это всего лишь продолжение праздника или что ее вовлекла в эту авантюру Стефани. Но Габи знала — на самом деле все иначе. Нужно ли стыдиться того, что она решила поужинать с Тревисом? Скрывать это от Кевина? Первой мыслью было: нет никаких причин не говорить Кевину. В течение дня ничего особенного не произошло — и вообще она провела больше времени со Стефани, чем с Тревисом. В чем проблема?

«Разумеется, в том, что вы ужинаете наедине», — ответил внутренний голос.

И что в этом особенного? Стефани не ошиблась: Габи проголодалась, а у соседа есть еда. Человеческая потребность номер один. Она ведь вовсе не собиралась с ним спать — или даже целоваться. Они подружились, только и всего. Если бы Кевин был здесь, она бы настояла, чтобы Тревис и его пригласил на прогулку.

«Но Кевина здесь нет. Ты расскажешь ему об этом ужине?»

«Конечно, расскажу», — отвечала Габи, пытаясь заглушить голос совести. Иногда она его буквально ненавидела. Он звучал точь-в-точь как голос ее матери.

Решившись, она в последний раз взглянула на себя в зеркало и, довольная увиденным, выскользнула во двор.

Габи пробралась через живую изгородь и возникла на краю лужайки. Тревис краем глаза заметил ее появление и беззастенчиво уставился на гостью. Как только она ступила на веранду, в атмосфере будто что-то изменилось. Тревис был захвачен врасплох.

— Еще долго ждать ужина? — запросто поинтересовалась соседка.

— Пару минут, — ответил он. — Ты как раз вовремя.

Она взглянула на креветок, насаженных на вертел вместе с разноцветным перцем и луковицами. В животе немедленно заурчало.

— Ого, — восхитилась Габи. — Выглядит аппетитно.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — Тревис указал на противоположный конец веранды. — Кажется, осталось немного пива и содовой.

Пока Габи шла к холодильнику, Тревис пытался не обращать внимания на то, как грациозно покачиваются ее бедра. Он удивлялся, что это на него нашло. Тревис проследил, как девушка открыла холодильник, порылась в его содержимом и извлекла две бутылки пива. Когда она протянула ему пиво, их пальцы слегка соприкоснулись. Тревис открыл бутылку и сделал долгий глоток, глядя на Габи. Та молча смотрела на воду. Солнце, висевшее над верхушками деревьев, еще светило ярко, но жара спала, и через лужайку протянулись тени.