Он немного помолчал, а потом мрачно продолжил.

— Эта девушка извращенный маньяк под личиной невесомого прекрасного создания. Она наслаждается мучениями своих жертв. Смерть, пытки, боль ее жертв доставляют ей неизгладимое удовольствие. Все это я передал главе нашего клана. Я лично хотел снести ей голову…

— Но… — напряженно прошептал Шелос.

— Да, есть определенное «но», — и он обвел взглядом всех трех сидящих перед ним мужчин, — вы все, очень сильно привязаны к ней. Один ее родной отец, второй считает ее своей младшей сестрой, ну а третий… и так понятно, он давно влюблен в нее… Хоть вы и знали о жуткой натуре этой девушки, и том монстре в которого она превратилась, но всегда покрывали ее. И никто из вас не простит и не сможет смириться с ее смертью. И как следствие ее убийство, это и ваш конец. Но глава выбрал вас и потому ей мы тоже дали шанс, но этот шанс не на жизнь, а на искупление и расплату за свои прошлые грехи…

Тут Лекс поднялся, сделал пару шагов и присел на корточки прямо напротив дочери пожилого мага.

— Ты ведь не только глава исследователей гильдии, но и ее главный палач, — сказал он ей, — и раньше тебе эта вторая работа доставляла ни с чем несравнимое удовольствие. Да, я и сам понимаю, что даже такая профессия востребована и необходима. И потому ты и дальше ее будешь обязана выполнять. Причем это «обязано» будет прошито в твоем сознании на постоянной основе. Ты не сможешь никогда и ни при каких обстоятельствах отказаться от этой должности в своей гильдии или любом другом месте. И они, — небрежный взмах руки, указывающий на сидящих рядом мужчин, — или любые другие люди, не смогут тебя как-то оградить или отстранить от выполнения этой работы. А теперь для тебя это станет именно работой. Грязной, тяжелой и противной твоей душе. И это тебя сделает лучшей в своем деле. Ведь это станет твоим ремеслом. Твоей второй натурой. И ты всегда будешь выполнять данное тебе поручение. От тебя никто не сможет умыкнуть за грань, ведь ты сама теперь будешь ощущать и чувствовать, где находиться та самая граница, которую ни в коем случае нельзя приступать. Ведь насколько раньше эта работа доставляла тебе огромное удовольствие, настолько сильное теперь она будет доставлять тебе отвращение. Но и это еще не все…

Тут парень резко наклонился вперед, а потом притянул лицо девушки максимально близко к себе, вглядываясь в ее мгновенно расширившиеся глаза.

— Сейчас ты будешь испытывать все, что ощущает и чувствует твоя жертва. Это станет твоим проклятием и твоим оружием. Ты будешь пытать свою жертву, но ощущать, что пытают и истязают тебя. Ты будешь сдирать с нее кожу, и будешь сама лишаться чувств от этого… — медленно, вбивая свои слова в мозг дочери Шелоса, цедил парень, — ты будешь дробить чьи-то кости, подпитав их силой тьмы и смерти, как ты раньше это любила делать, и теперь сама будешь корчиться от тех же мук. И потому, ты всегда сможешь прочувствовать тот момент, когда твоя жертва будет готова рассказать тебе все, и ты не пропустишь его… Никогда… Ведь ты сама с того момента, как вступишь в наш клан, станешь этой самой жертвой… Жертвой того монстра, что ты вырастила и воспитала в глубине своей души…

— И зачем мне это нужно… — медленно и со злостью прошипела Акуда, попытавшись вырвать свое лицо из руки парня, — я никогда не соглашусь на сделанное тобой предложение…

Но тот достаточно крепко удерживал ее и потому у девушки ничего не получилось.

— А никто и не говорил вам про предложение. Я сразу хотел вас всех уничтожить. Но получив поручение главы клана, должен был только поговорить с вами. Решение же обязана принять именно ты…

Тут парень резко развернул голову Акуды вправо, направив ее взгляд на сидевшего там пожилого мага.

— Ведь только от твоего слова зависит, будете вы все жить или нет. Если ты отказываешься, я соглашаюсь с твоим решением и ухожу отсюда… Вы же остаётесь тут. Вы все. Зачем мне тратить силы и наши клановые артефакты на тех, кто и так не сможет пройти ритуал. А они… — и Лекс показал на сидящих у стены мужчин.

До них, наконец, стала доходить та истинная цена, которую они и должны будут заплатить за свои жизни.

— …не смогут этого сделать, если ты не примешь наших условий.

И сейчас этот молодой эллат вновь развернул лицо девушки к себе и весомо сказал.

— Ну а если ты согласишься, вы все будете живы. Но они всегда будут помнить, какая цена заплачена за их жизни. И цена это не только твое искупление, за то, что ты творила до сего момента, но и их нежелание замечать этого и потакание твоим порокам. Теперь вы все будете платить за их и твое прошлое.

Тут Лекс отпустил молодую магиню и местного палача в одном лице.

После чего сделал пару шагов назад, а потом, посмотрев на девушку, спросил именно у нее.

— Я рассказал тебе всю правду, не став ничего скрывать или умалчивать. Поэтому я жду твоего ответа.

Мир — Хелвет. Город Колтар. Гильдия Хранителей. Некоторое время спустя.

Так, что-то жути я нагнал, даже сам себя испугался, но остальных проняло до мурашек.

Пси-внушение сильная вещь, особенно когда остальные не замечают его воздействия.

Но зато я получил именно тот эффект, которого и добивался.

Я вижу, как сжалась эта Акуда, поняв, перед каким выбором ее поставили.

«Ну а что ты хотела», — мысленно спросил я у нее, — «что тебя просто так отпустят, с твоими-то замашками и скелетами, что даже в шкаф не влазят?»

Да и остальные, сидят и смотрят на меня волками.

Но так нужно. Пусть. Никто не собирался отпускать эту девчонку просто так. И мне необходимо понять, какой выбор она сделает.

Даже несмотря на то, что ей сейчас скажет отец и остальные.

А те точно молчать не будут.

И ждать их слов долго не пришлось.

— Не соглашайся, — первым, чуть ли шепча каждое свое слово, обратился к девушке местный глава гильдии, — я не смогу прожить и дня с таким грузом за плечами. Да и ты… Этот условие, оно сведет тебя с ума… Ты не выдержишь… Я знаю…

Тут эллат передернул плечами.

— И мы даже не сможем отомстить за тебя… У нас будут связаны руки как сейчас, так и тем более, потом… Ты же понимаешь это? — и он с печалью и грустью во взгляде посмотрел на девушку.

— Да, — тихо прошептала та, все так же ежась от ранее произнесенных мною слов, — я понимаю. Все понимаю…

Между тем к разговору подключился тот, кто ранее был военачальником Гильдии Хранителей.

— Акуда, — буркнул он, — я не умею говорить так красиво, как Зурдан, но послушай меня…

И боец как-то достаточно расслабленно откинулся к стене.

— Не обращай внимания на меня или кого-то еще. Мы все знали, на что шли. Мы все знали, чем нам грозит та роль в совете, которую мы попытались занять. И не важно, какими средствами для этого мы пользовались. Я солдат, всегда был и останусь им. И поэтому я использую любое оружие, которое попадет мне в руки. Даже такое оружие, как ты. А именно им ты для меня и была. Еще одним оружием, обеспечивающим нашу победу. Это часть моей жизни. Но, кроме того, у любого солдата есть еще и такое понятие как его долг. И мой долг сейчас, это пасть в бою. Мы уже проиграли свое сражение. Так что я и так мертв… Думай обо мне именно так…

Дольше всех молчал пожилой маг, но наконец, и он посмотрел на свою дочку.

— Девочка, я никогда не прощу себе ни того, во что ты превратилась сейчас, но я и не смогу жить, зная, что с тобой случится потом…

И он твердо посмотрел в глаза своей дочери.

— Зурдан и Чакис правы. Для тебя и для нас быстрая смерть, это лучший выход.

Дочка мага ничего не произнесла, только еще ниже опустила свою голову. Сейчас волосы полностью скрыли ее лицо.

«Хм», — удивленно подумал я, контролируя эмоциональный фон эллатки, — «похоже, все-таки где-то насчет нее я очень сильно ошибся».

Сначала ее обуревали страх, сильная горечь, обида на весь такой «плохой и жестокий» мир, который никак не может понять и простить ее, милую и очаровательную девочку-садиста, которой и нужно-то было лишь зверски измучить очередную жертву, и больше ничего.