Впрочем, несмотря на все трофеи и полученные, либо еще не полученные, но запланированные к получению деньги, основная прибыль пароходство "Иениш и Ко" ожидала в будущем. Являясь единственным форпостом России на Африканском континенте, Асэб непременно должен был превратиться в центр торговли. Естественно, не столь грандиозный, как основные портовые города английских, немецких и французских колоний, но достаточно большой, чтобы совладельцам города и окрестных земель хватало не только на кусок булки с маслом, но и ложку - другую черной икры сверху.
И для скорейшего приближения данной, греющей душу, возможности отставному капитану 2-го ранга вскоре предстояло преодолеть солидный путь, дабы предстать перед взором Эфиопского негуса. Менелик II ни в коем случае не страдал склерозом и прекрасно помнил, кому и чем он был обязан в завершившейся недавно войне. Так, пребывавшие при его армии русские советники уже были всячески обласканы, награждены титулами и землями, после чего продолжили воевать - присоединяя к Абиссинии новые земли, еще не занятые колониальными державами и живущие практически в каменном веке, благо таковых имелось в избытке вокруг африканской империи. А вот моряки, сыгравшие не меньшую, если не большую роль в рождении его триумфа, до сих пор оставались обделенными вниманием. Не считать же за таковое дарственные на захваченные ими же суда и корабли, что от имени негуса выдавал его двоюродный брат! И данное упущение монарх планировал исправить как можно скорее. Ведь помимо соблюдения властителем Абиссинии норм приличия "делового оборота" по отношению к изрядно помогшим ему людям, именно от благосклонности новых хозяев Асэба зависела возможность его страны выйти на мировой торговый рынок. Как ни крути, одним делом было вести торговлю с колониальными властями европейских держав, закупая у них любые технически сложные в изготовлении товары втридорога и сбывая продукцию собственной страны за копейки, и совсем другим - поручать внешнеторговые дела одному из своих князей. Ведь именно титулом князя собирался облагодетельствовать одного из творцов его победы негус. При этом Менелика II даже не смущал тот факт, что Асэб и примыкающие к нему земли де-юре оставались территорией принадлежащей Италии. Зато земли, лежащие между границами Абиссинии и провинцией Асэб, как уже стали называть отошедшие русским в аренду на 99 лет земли, все еще оставались ничейными - то есть принадлежали местным племенам, чье мнение не интересовало вообще никого. Так отчего бы негусу ни было даровать эти самые земли столь полезному человеку, каким, несомненно, являлся командир воевавших на его стороне русских моряков? Тем более, что новому владетелю самому, за свой счет, предстояло наводить там "конституционный порядок". Но всего этого Николай Николаевич, собирающийся в путь, еще не знал.
Двухнедельное путешествие до столицы Абиссинии с эскортом из трех сотен отборных и вооруженных до зубов воинов прошло донельзя скучно и уж тем более не шло ни в какое сравнение с тем, что когда-то выпало на долю того же Леонтьева. Основной заботой помимо поиска воды и избегания возможности получения теплового удара был присмотр за грузом, что Протопопов взял с собой.
Узнав со слов двоюродного брата негуса о жесточайшей нехватки современного оружия и боеприпасов, несмотря на всю полученную из России помощь и взятые трофеи, Николай Николаевич принял единоличное решение сбыть все режущее и стреляющее, что было изъято с захваченных судов, а также из корабельных арсеналов. И пусть живых денег у местных почти не водилось, ценных колониальных товаров на складах столицы, по словам новых знакомцев, имелось в изрядном количестве. Все равно для их компании данное вооружение виделось излишним, а вот местным должно было прийти в пору, поскольку соответствовало их прежним трофеям. Ну а в качестве непременного подарка местному властителю должны были выступать уцелевшие минные катера. Хоть эти скорлупки и смогли показать себя с наилучшей стороны, их время безвозвратно ушло. Еще год - два и они могли годиться разве что для разъездов, но никак не для сражений. А местным требовалось учиться хоть на чем-нибудь. Тем более что данный вопрос, в свое время, досконально обсуждался с прочими компаньонами и был единогласно утвержден.
К величайшему изумлению Протопопова Аддис-Абеба, неся на себе оттенки африканского колорита, вполне могла сойти за поселение европейцев и уж тем более не шла ни в какое сравнение со всеми видимыми по дороге деревушками многочисленных местных племен. А дворец негуса и вовсе вполне гармонично смотрелся бы даже в центральной России. Правда, лишь как усадьба какого-нибудь обладающего средствами помещика. Во всяком случае, любой из дворцов русских князей и многочисленных аристократических фамилий превосходил творение местных архитекторов, что по размерам, что по убранству. Но говорить о подобном правителю целой империи дураков не было!
Два месяца проведенных в гостях у Менелика II лишь укрепили у Николая Николаевича уверенность в правильности сделанного его командиром решения отстаивать Асэб. Так, только он получил в качестве награды Орден Соломона и Золотой щит с мечом, являвшиеся двумя высшими наградами империи. Также, вслед за Леонтьевым, он был возведен в местные аристократы с присвоением титула графа, созданного сперва специально для военного советника, и выделением огромных подвластных ему земель. Причем, слегка попеняв на факт отсутствия Иениша, негус все же удостоил того подобным же титулом, шедшим комплектом к идентичному набору наград и еще более обширными территориями. Все же держать обиду на человека, сделавшего столь многое, да к тому же срочно вызванного на доклад к российскому самодержцу, о чем и поспешил сообщить Протопопов, "выгораживая" начальство, выглядело бы слишком мелко для правителя империи. Тем более, что прибывший обладал всей полнотой власти говорить от лица новых хозяев Асэба. Пусть уже и не всего, но солидной его части. А ведь поговорить действительно было о чем!
Едва закончившаяся война наглядно продемонстрировала ту пропасть, что лежит между технически развитыми странами и африканским государством. Во всяком случае, победа в сухопутных сражениях была одержана не столько умением, несмотря на старания русских советников, сколько числом. Да, абиссинская армия смогла уничтожить свыше пятнадцати тысяч солдат и офицеров противника, но при этом собственные потери превосходили эту цифру как минимум вдвое. И даже сейчас, спустя месяцы после окончания боевых действий, смерть все еще прибирала к себе получивших ранения или травмы воинов. Даже развернутый прибывшими с Протопоповым русскими врачами госпиталь Красного креста не сильно влиял на столь скорбную статистику. Впрочем, с окончанием боевых действий перестала существовать и абиссинская армия. Лишь пара тысяч воинов входивших в число охранников, как самого негуса, так и правителей провинций продолжали нести воинскую повинность. Все же прочие десятки тысяч вернулись обратно на свои земли, в свои деревни, если имелось куда возвращаться, где повесив на стену оружие, вновь взялись за крестьянский труд. И поделать с этим что-либо было никак невозможно, ведь все средства, что приносила торговля с французами и золотодобыча, просто-напросто не позволяли содержать профессиональную армию.
А ведь товаров, что могла предложить Абиссинская империя, было в избытке. И каких товаров! Хлопок, что Россия ежегодно закупала в САСШ на десятки миллионов рублей, кофе, что стоит у ценителей на одном уровне, а то и выше, нежели Мокко, невероятно дешевые кожи, мясо, масло, мед, зерновые культуры. Все это, как лично смог убедиться Протопопов, внутри страны стоило сущие копейки и при перепродаже на европейских рынках могло принести сотни процентов чистой прибыли даже с учетом неблизкого пути. Единственное, что сдерживало наплыв этих товаров на внешний рынок - это отсутствие транспортных артерий. Весь товаропоток обеспечивался исключительно караванами из нескольких десятков верблюдов, которые не могли похвастать ни большой скорости, ни достаточной грузоподъемностью. Возможно, в средние века подобного было более чем достаточно. Но сейчас единственно доступный гужевой транспорт попросту душил экономику африканской империи. Ей требовались новые возможности даваемые техническим прогрессом, ей требовались огромные финансовые вливания, ей требовалась железная дорога! Но не та железная дорога, о которой грезили итальянцы, и которая грозила лишь приближением времени полной оккупации страны, а путь, что мог бы использоваться исключительно в торговых целях. Это значило, что он не должен был вести к центру Абиссинии и уж тем более пересекать империю насквозь. Вполне достаточным виделось проведение железной дороги от того же Асэба километров на 300 по направлению к Аддис-Абебы, на другом конце которого вполне можно было устроить этакую торговую факторию для всех входящих в состав империи провинций. И вот к ней уже можно было посылать караваны для накапливания достаточного количества товаров. Но, ни частная лавочка Иениша, ни Российская империя не могли дать достаточных средств на устройства подобного пути. Не будучи инженером путейцем, но имея представление о цене устройства одного километра железнодорожного пути, который они сами планировали вести от Находки к Сучанскому угольному бассейну, Протопопов понимал примерный масштаб потребных затрат. Не менее двадцати пяти - тридцати миллионов золотых рублей могли потребоваться для строительства столь протяженного пути. Немыслимая сумма! Особенно для частных лиц, за исключением считанного числа мультимиллионеров. Да что там говорить, даже французы, якобы союзные России, но на деле пытавшиеся всячески вставлять палки в колеса всем немногочисленным оказавшимся в Абиссинии русским, не могли позволить себе строительства подобной дороги. Так что сорвать столь спелый и сочный плод представлялось возможным лишь со временем и приложением огромного количества сил и средств. Но первые договоренности и наметки планов были намечены, и это уже виделось немалым достижением. А еще Протопопов смог познакомиться с вернувшемся из очередного похода Леонтьевым.
