"Полярный лис" отделался попаданием шестидюймового снаряда и полудюжины противоминной мелочи, но самая крупная пробоина оказалась подводной, и принимающий воду корабль уже получил небольшой крен на правый борт. Потому требовалось предпринять скорейшие действия для заделки дыры брезентовым пластырем, что, естественно, лучше было делать не на ходу. И уж тем более не под огнем противника, который даже и не думал прекращать стрельбу.

Утро, что "Олимпия", что "Балтимор", встретили, все еще находясь наплаву. Но, ни тот, ни другой, корабль уже не мог рассчитывать протянуть хотя бы до полудня. Так, "Балтимор" уже имел крен на правый борт более 20 градусов и потому не мог вести огонь по не думающему оставлять его без присмотра противнику. Максимальный уровень наводки орудия по вертикали попросту не позволял компенсировать образовавшийся крен. К тому же, вода все продолжала прибывать, несмотря на безостановочную работу водоотливных средств и усилия экипажа. Ему еще повезло, что поражения минами пришлись в оконечности. Попади они обе по центру и корабль уже давно пошел бы на дно. А так он все еще продолжал цепляться за поверхность Южно-Китайского моря, но даже без дальнейшего воздействия противника, более не имел шанса добраться до ближайшей суши. "Олимпия" тоже осела в воду еще больше, отчего поднимаемые на ходу волны уже накатывали на палубу в носовой части корабля, доходя вплоть до башни. В свежую погоду крейсер, скорее всего, уже пошел бы на дно. Однако погода радовала едва заметным ветром и невысокими волнами, давая глупым людишкам самим поставить точку в разыгрывающейся трагедии. И командующий испанской эскадрой решился. Выслушав доклад прибывшего на борт флагмана Протопопова, для чего "Кристобаль Колон" пришлось останавливать, и лично оценив печальным взглядом остатки минного отряда прибывшего на соединение с флагманом, где помимо совершенно не пострадавшего "Арктического лиса" не было более ни одного корабля, он был вынужден согласиться, что для еще одной ночной минной атаки сил у него считай, что не осталось. Если "Полярный лис" и "Песец" все еще можно было вернуть в строй после исправления полученных повреждений, то с "Рапидо" все оказалось очень печально. Крейсер уже потерял ход и потихоньку тонул, несмотря на активную работу водоотливных средств подошедших к нему вплотную минных крейсеров и наложенные на подводные пробоины пластыри. Его еще можно было попытаться отбуксировать поближе к берегам острова Лусон, но с помощью одних минных крейсеров сделать подобное не представлялось возможным, тем более, что еще требовалось принять на борт сотни моряков с пошедшего-таки на дно в районе девяти часов утра "Балтимора", что пока размещались в многочисленных шлюпках, спущенных, в том числе, со всех испанских кораблей минного отряда.

К полудню, когда вновь заговорили орудия флагманов двух эскадр, скорость "Олимпии" упала уже до 6 узлов, а о совершении резких маневров не могло идти и речи. Именно поэтому бой начался и пошел по плану испанского контр-адмирала. Несмотря на скромные возможности "Арктического лиса" ему все же отвели ответственную роль в грядущем сражении. Обогнав по большой дуге "Олимпию", Керн дождался пока "большие дяди" начнут обмениваться бортовыми залпами, после чего повел свой минный крейсер в лобовую атаку, помешать которой американским морякам было практически нечем. Носовые казематы 57-мм орудий уже были затоплены, и потому по минному крейсеру могло вести огонь лишь одно 127-мм орудие, да пара 37-мм, чьи снаряды никак не могли нанести серьезного урона подобному кораблю.

Единственная попытка отвернуть, предпринятая, дабы подставить наглеца под огонь бортовых орудий, когда стало понятно, что выходящий в минную атаку испанец даже не думает отворачивать, привела лишь к тому, что расстояние между "Олимпией" и "Кристобалем Колоном" сократилось до 7 кабельтовых и продолжало уменьшаться, а минный крейсер поспешил отбежать подальше, чтобы через полчаса вновь повторить попытку минной атаки. Впрочем, к этому времени таковая уже не понадобилась, поскольку после сближения стороны, забыв про необходимость экономии снарядов, расстреляли по друг другу почти все, что оставалось в бомбовых погребах.

Получивший два десятка попаданий снарядами среднего калибра "Кристобаль Колон" горел аж в трех местах, а кормовая башня застыла, будучи повернутой лево на борт после того, как в нее влетел 203-мм бронебойный снаряд. Лобовую броню он пробить не смог, но вывести из строя что-то в механизмах поворота башни сумел. "Олимпия" же тонула. Слишком много пробоин, как новых, так и полученных в предыдущий день, оказались ниже уровня моря, отчего также горящий в центральной части бронепалубник потихоньку погружался носом в воду, постепенно заваливаясь на правый борт.

Справившийся с пожарами и подобравший из воды чуть более двух сотен моряков с погибшей "Олимпии" флагман испанской эскадры смог добраться к борющемуся за жизнь "Рапидо" только к восьми часам вечера. А завести буксирные тросы и стронуться с места удалось лишь спустя еще три часа. Так, двигаясь с черепашьей скоростью в 4 узла, они и добрались всей толпой инвалидов до входа в Манильский залив, где, подобно сторожевым псам, уже который день курсировали три крейсера, боясь сунуться обратно через заминированные фарватеры, и отворачивая от залива все подходящие суда.

В конечном итоге, с помощью портовых буксиров "Рапидо" посадили на мель по соседству со сгоревшей "Кастильей", дожеванной таки "Индепенденсом", после чего принялись подбивать баланс отгремевшего сражения. О поиске же скрывшегося в темноте "Рейли" никто даже не помышлял. Ведь для его поимки попросту не имелось сил и средств. Так, помимо расстрелявшего практически весь боезапас броненосного крейсера, у Монтехо оставались под рукой охромевшая, и потому годная разве что для стационарной службы, "Рейна Регента II", пара малых бронепалубников, не предназначенных для действий в открытом море, да тихоходная "Рейна Кристина", столько времени служившая ему флагманом. Естественно, оставалась еще тройка минных крейсеров, но двоим из них требовался ремонт с заведением в сухой док, благо небольшой для обслуживания колониальных крейсеров как раз имелся, а отпускать единственный не пострадавший на свободную охоту не хотелось от слова "совсем". Ведь повстречай он того же "Рейли" и, ни убежать, ни отбиться, у "Арктического лиса" возможностей не имелось вовсе, даже с учетом возвращения тому снятого ранее кормового 120-мм орудия. К тому же, кто-то же должен был начать вытаскивать из воды те сотни мин, что были высыпаны в воды залива для встречи американцев. Вот и выходило, что, помимо одного безбронного крейсера, с требующими ремонта котлами, выпускать на охоту за американскими пароходами было попросту некого. Разве что вооружить трофейные суда и бывший "Владивосток" парой орудий, и выпихнуть их в океан в качестве вспомогательных крейсеров, благо моряков ныне имелось в избытке после потери столь огромного количества кораблей. Но все это было делом будущего, а пока контр-адмирал Монтехо занимался куда более важным и срочным делом - составлял победную реляцию.

Начало боевых действий ознаменовалось не только метаниями изрядно наскипидаренных военных моряков, пытавшихся успеть сделать все то, на что не хватило времени, сил и средств за последние годы, но и самым натуральным расцветом желтой прессы. В целях получения дополнительных прибылей, которые могли образоваться только в результате увеличения тиража, газеты, одна за другой, принялись буквально кошмарить население, многочисленными заявлениями о неминуемых атаках испанских крейсеров по портам и прибрежным городам САСШ. Обсасывая данную тему в каждом новом номере все подробнее и не забывая при этом сгущать краски. Естественно, не располагая какими-либо иными источниками информации, а также, не имея никакого представления о реальном положении дел на испанском флоте, народ проникся. Народ заволновался. Народ потребовал обеспечения безопасности. И правительство не смогло позволить себе проигнорировать подобные требования. Все же быть избранными и на следующий срок хотелось всем! В результате, оказались отправлены в почетную отставку все старые заслуженные контр-адмиралы, доверять которым руководство боевыми действиями современного флота попросту побоялись, а на первый план оказались выдвинуты действительно опытные офицеры. И пусть их опыт также лежал далеко от реалий современного морского боя, они хотя бы имели достаточное представление о своих кораблях и их возможностях. Не говоря уже о намерениях на деле подтвердить право ношения адмиральских погон.