- Рад приветствовать вас на моем скромном предприятии, господин барон. - ознакомившись с переданной гостем визитной карточкой и пожав протянутую руку, поприветствовал Иванова тот, в чьи руки недавно попал двигатель с павшего жертвой потребности сохранения государственной тайны "Шмеля". - Чем могу быть полезен?
- Если не возражаете, предпочитаю обращаться по имени отчеству. - слегка улыбнулся посетитель и получив от собеседника полное согласие в этом, продолжил - А привело меня к вам вот это послание. - выудив из внутреннего кармана пиджака белоснежный конверт, он передал его хозяину кабинета.
- Я ведь не ошибаюсь? - приняв конверт и кинув взгляд на бордовую кляксу, дающую представление об авторе находящегося внутри послания, даже сидя в кресле, попытался продемонстрировать флотскую выправку Яковлев, - Это печать его императорского величества?
- Именно так. - не стал отрицать Иван Иванович. - И чтобы заранее сэкономить наше время, сразу говорю, что я ознакомлен с его текстом. - Так что коль скоро вы прочтете его, мы сможем начать, смею надеяться, весьма продуктивный диалог.
- Да, да. Конечно. - поспешил вскрыть конверт инженер. Не прошло и минуты, как небольшое послание, уместившееся на одной странице, было досконально изучено, после чего тут же сожжено на глазах гостя, как того и требовалось в конце написанного. - Дорогой Иван Иванович, кабы вы знали, сколько бессонных ночей я провел за исследованием известного вам агрегата. - требование не обсуждать попавший к нему двигатель вслух хоть с кем-нибудь было получено Яковлевым одновременно с самим артефактом из будущего, - Но так и не смог определить руку того искусного мастера, что смог его изготовить. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Я прекрасно знаком с аналогичными конструкциями ведущих мировых специалистов. И готов утверждать, что ни одна из них и близко не стоит к тому, что выпало мне честь изучить. И вот появляетесь вы с этим посланием. - инженер перевел взгляд на кучку пепла.
- Я понимаю, что у вас мгновенно появились десятки, а то и сотни вопросов, Евгений Александрович. Но, вынужден вас расстроить. Сам я не инженер и потому имею малое представление о технических особенностях агрегата. Однако именно я имел возможность эксплуатировать его некоторое время и потому постараюсь оказать вам всю возможную поддержку в деле его изучения и последующего воссоздания, если последнее вообще возможно.
- Я нисколько не сомневаюсь, что когда-нибудь копию данного устройства смогут изготовить. Но не сейчас. Не с имеющимися ресурсами. Аналог - менее технологичный, менее мощный, более громоздкий и прожорливый - вполне возможно. Копию - увы. - развел руками Яковлев. - Но это не значит, что я не могу постараться изготовить нечто подобное! Все же принципы, заложенные в его устройстве, вполне известны. Естественно, имеются свои хитрости и порой ювелирно точная работа, а также особые материалы, но все в пределах моего понимания.
- Что же, это не может не радовать. - вновь позволил себе улыбнуться гость. - Однако, поскольку, мы, - выделив последнее слово и красноречиво кинув взгляд на пепел, явно намекая на автора послания, - понимаем, что работы в данном направлении могут занять у вас годы. Годы, что вы будете вынуждены отвлекаться от развития собственного детища. - имея в виду двигателестроительный завод, Иван Иванович повел рукой в сторону цеха - Так вот. Мы желали бы внести свой вклад в дело развития отечественного двигателестроения. - как бы Иванов ни старался, он не смог вспомнить из истории ровным счетом ничего о таком ныне известном инженере-двигателисте, каковым являлся Яковлев. В свое время, изрядно напрягши память, он выудил из ее темных закоулков информацию о человеке по фамилии Тринклер и Нобелях, что имели какое-то отношение к делу развития отечественного двигателестроения. Но вот о Яковлеве не знал ровным счетом ничего. И тем удивительнее было увидеть первый отечественный автомобиль с двигателем производства его завода. Тогда он высказал соображение, либо о банкротстве его завода в силу отсутствия заказов, либо о смерти инженера еще до начала Первой Мировой Войны, а то и Русско-Японской. Именно с этими двумя причинами и было принято решение бороться в силу потребности Российской Империи в устройстве передовых производств, которые не стоили ровным счетом ничего без сведущих людей. Потому, вслед за письмом из все того же внутреннего кармана был извлечен чек на сумму в немыслимые для подавляющей части населения пятьсот тысяч рублей - деньги, что император безвозмездно передавал на развитие единственного в России завода производящего подобные двигатели. Впрочем, часть из них предполагалось использовать для покупки у господина Дизеля лицензии на право производства двигателя его имени. Ведь именно в дизельных двигателях нуждались подводные лодки, от процесса создания которых было решено всячески отваживать внимание кого бы то ни было, выставляя напоказ постройку крейсеров и броненосцев. Высказав пожелания жертвователя, Иван Иванович передал потерявшему дар речи инженеру чек и добил его заказом на проектирование и изготовление керосиновых двигателей для катеров водоизмещением в два десятка тонн, с тем, чтобы они развивали на спокойной воде не менее 15 узлов. Скорость, даже по меркам настоящего времени, являлась не ахти какой. Но с чего-то надо было начинать! Так почему бы не получить необходимый опыт и наработать руку на портовых и разъездных катерах, паровые представители которых сотнями эксплуатировались ныне по всей России? Тем более что с корпусами для опытов проблем не было никаких - в отечественном флоте продолжали нести службу десятки уже практически ни на что не годных в военном отношении миноносок, пустить которые просто на металлолом, не поднималась рука.
Более полутора лет воодушевленный поддержкой своей работы на самом верху Яковлев потратил на значительное расширение завода и производство корабельных керосиновых двигателей, на время даже отодвинув автомобилестроение на второй план. Хотя и в последнем, благодаря весьма стоящим советам нового знакомого, удалось продвинуться далеко вперед и выпустить на рынок первую партию в десяток автомобилей. К сожалению, с дизельными двигателями дела продвигались не столь успешно - чувствовалась нехватка опыта и знаний, что постепенно нарабатывались путем производства этих самых двигателей для нужд заводов и фабрик. Но громоздкие одно- и двухцилиндровые стационарные модели не предъявляли столь же высоких требований к весу и габаритам, как судовые машины. Потому особо сильно похвастать было нечем. А вот с керосиновыми двигателями дело наладилось. Сперва на свет появился агрегат в 60 лошадиных сил, который спустя пол года усовершенствований и доводок стал настоящим бестселлером у производителей небольших прогулочных катеров и речных буксиров. А в феврале 1898 года подал голос первый стосильный двигатель. И уже 1 мая оснащенная им бывшая миноноска N23 Балтийского Флота совершила пробный забег, продемонстрировав не сильно высокие показатели - всего 9 узлов, при том, что даже со своей старой паровой машиной двадцатилетней давности она могла дать тринадцать. Правда и мощность последней была в два с половиной раза выше таковой нового керосинового двигателя. Но если для портового катера даже 8-9 узлов было вполне достаточно, чтобы выполнять свои функции, для боевых кораблей, пусть и крошечных, такие показатели выглядели откровенно слабыми. Впрочем, не малое значение тут играл корпус. На той же миноноске после замены паровой машины с котлом на двигатель внутреннего сгорания образовалось столько свободного пространства, что туда можно было впихнуть еще пару таких.
Однако, в конечном итоге на высвободившееся место пришлось укладывать чушки балласта, поскольку после замены машины изрядно сбросившая в весе миноноска сильно потеряла в остойчивости, и чуть было не перевернулась через борт при очередных испытаниях. Но это все было делом десятым. Главное - у Яковлева получилось создать достаточно компактный, экономичный и надежный двигатель позволивший начинать проектировать именно боевую подводную лодку, с которой можно было встречать грядущую войну. А пока суть да дело, данные двигатели в количестве восьми штук начали производить для укомплектования четырех небольших китобойных баркасов, что планировались к базированию на паре заказанных немцам китобоях катамаранного типа. Все же им требовалось устроить длительную эксплуатацию, а также подготовить достаточное количество специалистов способных обслуживать и ремонтировать столь отличное от паровой машины устройство. И работающие круглый год китобои являлись прекрасной тестовой базой. Тем более, что оба катамарана как раз и создавались, в том числе, для несения будущих подводных лодок, отчего уже сейчас требовалось на вполне правдоподобных основаниях устроить на них все потребные топливные танки и небольшие мастерские. А то, что спроектированные младшим судостроителем Бубновым "баркасы" мало походили на располневшие плавающие телеги, более напоминая своими очертаниями хищные силуэты сильно уменьшенных в размерах минных крейсеров, было делом десятым. Да и на заложенную в конструкцию возможность заменить расположенный на носу гарпун артиллерийской установкой не сильно большого калибра не акцентировали внимания. Все же эти небольшие кораблики строились для пароходства "Иениш и Ко", чьи потребности несколько отличались от таковых прочих частных пароходств.
