Но куда более значимые события произошли в ночь после разгрома отряда канонерок. На сей раз свои тридцать серебренников отработали китайские моряки. От которых, впрочем, всего и требовалось, что выйти в море и, пройдя парами минных кораблей с обеих сторон международной эскадры, опустошить в их сторону свои минные аппараты. При этом даже было не обязательно приближаться на дистанцию действия самоходных мин.
По получению условленного радиосигнала находившийся в десяти милях мористее "Пограничника" китобойный катамаран "Лейтенант Дыдымов" принялся гудеть блоками крана, отпуская в воду небольшой кораблик, которому было суждено переоткрыть новую страницу в практике ведения морского боя. К этому времени многие уже успели позабыть судьбу парового корвета северян "Хаусатоник" времен Гражданской войны в САСШ. Тем не менее, факт оставался фактом - небольшая подводная лодка смогла пустить на дно полноценный артиллерийский корабль с помощью минного вооружения. Нынче же и вооруженные шагнуло далеко вперед и мускульную силу людей заменили электродвигатели. Оставалось лишь понять, насколько смертоносным окажется подводный миноносец N150, проверив его, так сказать, в реальных боевых условиях. И естественно, здесь не обошлось без господина Керна. Пусть в силу сложившихся обстоятельств он не смог стать капитаном первой полноценной подводной лодки, которой предстояло пройти крещение огнем и водой, должность штурмана и по совместительству минного офицера он себе зарезервировал без проблем. Все же собранная с сохранением максимально возможной тайны первая отечественная подводная лодка с двигателем внутреннего сгорания не была сдана флоту и оставалась собственностью Невского завода для чего на ней не были установлены заряжаемые изнутри минные аппараты. Зато применение внешних минных аппаратов конструкции Джевецкого позволяли использовать не принятые в отечественном флоте 381-мм мины, а аналогичные стоявшим на вооружении китайских контрминоносцев 356-мм изделия господина Шварцкопфа. Пара которых и ожидали своего звездного часа, будучи закрепленными по бортам подводной лодки.
Место, где располагался "Центурион" - флагманский броненосец английского флота на Китайской станции, было досконально изучено вдоль и поперек еще во времена вынужденного бездействия. Нынче же, будучи изрядно подсвеченным огнями прожекторов с русских кораблей, лучи которых принялись шарить по морю в строго указанное время, закованный в броню боец линии оказался всего в каких-то трех кабельтовых от застывшей на перескопной глубине подводной лодки.
Быстро подсчитав курс и перекрестившись, Керн пустил к перископу командира корабля, и стоило тому дать команду "Пли!", две покоившиеся снаружи торпеды устремились к борту броненосца - тому не помогли даже конструктивные недостатки, что самих торпед, что минных аппаратов Джевецкого.
Раздавшиеся над водной гладью два глухих взрыва стали сигналом для последнего акта первой пьесы начавшегося противостояния. Еще два взрыва с интервалом в минуту разнеслись в пространстве и на обоих русских крейсерах 2-го ранга принялись отбивать водную тревогу. Впрочем, к утру стало ясно, что отстоять свой корабль у водной стихии не удалось, как английским, так и русским морякам. Что "Центурион", что "Забияка" с "Разбойником", ныне покоились на дне Печилийского залива. Разница состояла лишь в том, что вместе с английским кораблем в царство Нептуна отправились две с половиной сотни душ, не успевших выбраться из внутренних отсеков стального исполина, а вот русские обошлись без человеческих жертв - лишь двоим матросам получившим переломы при поспешной эвакуации пришлось оказывать помощь медикам канонерок "Кореец" и "Маньчжур", что наряду с "Добычей" приняли на борт экипажи погибших крейсеров. Поначалу моряки не пострадавших кораблей предполагали, что оба не обнаруженных по утру пограничных крейсера русских также пошли на дно. Но последующие события показали ошибочность данной теории.
Вот теперь, после столь коварного нападения можно было предъявлять претензии, не только китайским генералам, но и адмиралам, чьи корабли уже были блокированы русской эскадрой. Лишь на долю "Хай-Ци" находившемуся близ Таку, пришлось внимание пары канонерок - с первыми лучами солнца "Кореец" и "Маньчжур", снявшись с якоря, пошли на сближение с китайским крейсером. К тому моменту, как очухались все остальные, на "Хай-Ци" уже был спущен флаг Империи Цин, чему немало способствовали как послание командира "Корейца" так и четыре восьмидюймовки смотревших с канонерок прямиком в борт заякоренного китайского корабля. И если в открытом противостоянии бронепалубный крейсер 2-го ранга еще имел неплохие шансы избить обе русских канонерки, то в сложившейся ситуации, когда противник подошел на дистанцию пистолетного выстрела и уже навел на тебя четыре заряженных тяжелых орудия, а ты абсолютно не готов к бою, дергаться было поздно. Тем более что за спиной русских уже виднелись приближающиеся корабли прочих европейских держав жаждущих отмщения.
Параллельно событиям имевшим место близ Таку, началась эвакуация строительных отрядов занимавшихся устройством железной дороги в Маньчжурии. Наверное, впервые в истории России перекреститься успели до того, как грянул гром. Но даже своевременный отвод гражданских специалистов в Харбин и Инкоу с одновременным усилением Охранной стражи прибывшим с Балтики вторым батальоном морских пехотинцев не могли гарантировать, как отсутствие потерь, так и успех всего мероприятия по отторжению у соседа столь значительной территории. Как ни крути, а наличных сил было никак не достаточно для захвата территории с населением свыше 18 миллионов человек.
Наконец удалось узнать и реакцию на произошедшее у Таку побоище официальной власти Китая. То ли окрыленная успехами своих войск и флота, о чем ей успели нашептать на ухо советники, то ли опасаясь вооруженных орд ихэтуаней находящихся уже на подступах к Пекину, императрица Цыси объявила войну коалиции колониальных стран и призвала народ к восстанию против захватчиков, объявив при этом самих ихэтуаней самыми верными патриотами страны. Весть об этом распространилась по северной части Империи Цин менее чем за неделю, но спасти от разграбления арсеналы близ Тонгку уже не смогла. Пятьдесят тысяч магазинных винтовок, миллионы патронов, девяносто шесть орудий и тысячи снарядов, не считая обмундирования, продовольствия, медицинских препаратов и прочего военного имущества оказались подчистую вынесены в неизвестном направлении. Впрочем, неизвестном лишь для большей части простых бойцов, участвовавших во взятии арсеналов. Конечно, кое что оказалось мгновенно разворовано, кое-что пропало по пути, прилипнув к рукам особо предприимчивых командиров отрядов, какую-то часть оставил для собственных нужд господин Ван. Но даже так 90 скорострельных орудий Круппа и более 48 тысяч немецких винтовок образца 1888 года, не считая десятков тонн боеприпасов, в конечном итоге оказались погружены на борта двух небольших пароходов приписанных к пароходству "Иениш и Ко".
Кое-кто мог покрутить пальцем у виска, узнав, что сперва это пароходство принимало самое активное участие в вооружении повстанческой армии, а после - в вывозе куда более современного вооружения в неизвестном направлении. И, по своему, был бы прав. Ведь, не зная всей подноготной, строить правильные умозаключения было нелегко. Ларчик же открывался просто. Все те винтовки Крнка и Альбини-Баранова, что были даны в руки ихэтуаням, имели весьма ограниченный запас патронов, восполнить который не представлялось возможным без участия России. Потому и не было русских войск близ Таку, что по планам весь доставленный из Одессы свинец должны были принять на себя японцы, англичане, немцы, французы и все прочие посчитавшие возможным присоединиться к ним. И только после, когда по израсходованию боеприпасов старые винтовки превратятся просто в кучу металлолома, а "союзники" умоются кровью, можно было присоединиться к походу на Пекин. Да, со стороны это виделось вдвойне подло. Но именно такой обязана была быть политика настоящей империи, если она желала оставаться на Олимпе. И коли у высшей власти на подобное вряд ли хватило бы духу, большую часть подготовительно работы пришлось взвалить на свои плечи тем, кто уже давно привык к прозвищу "пират". Хорошо еще, что не одному Николаю II досталось посмертное послание императора Александра III, иначе ни о чем подобном нечего было бы и мечтать. А так операцию можно было считать выполненной на 5 баллов. Пусть основные боевые действия на суше еще только должны были начаться, Бэйянский флот прекратил свое существование в считанные дни. Да и само пароходство не осталось без добычи - найденные брошенные экипажами в нейтральных водах четыре контрминоносца, что столь громко отличились на внешнем рейде Таку, оказались весьма солидным приобретением, гарантировавшим скорую сдачу в наем казне еще нескольких скоростных пограничных крейсеров. Что же касалось их экипажей, то никто из них уже никогда не смог бы поведать ни одной живой душе о событиях той ночи. Мертвые, как известно, надежно хранят тайну. К своему несчастью китайские офицеры привели свои корабли точно в назначенное время в указанную им бухту, где в следующую ночь и были взяты на ножи сотнями черных ихэтуаней Вана. Но радоваться богатым военным трофеям тем пришлось недолго - при выдвижении обратно к своим лагерям они угодили в засаду одного из наиболее боеспособных отрядов белых ихэтуаней и были перебиты все до последнего человека. А то, что к обобранным и брошенным на произвол судьбы контрминоносцам впоследствии подвалили два русских пограничных крейсера, являлось делом десятым. Во всяком случае, в судовых журналах ни о какой бухте не было ни единого упоминания. Так что если за китайские крейсера впереди еще ожидался ожесточенный торг хотя бы с теми же англичанами и немцами потерявшими свои корабли от действий китайцев и от того жаждущих получения компенсации, то подступиться к четверке миноносных кораблей уже никому было не суждено. А для пущей надежности все они были полностью разоружены задолго до подхода на буксире двух китобойных судов в Дальний, что позволяло вписать их в реестр в качестве тех же яхт. Пусть подобное и смотрелось бы верхом издевательства над здравым смыслом.
