— Нет.

— Сэр Жерваз обычно сам вел личную переписку?

— Нет, он почти все свои письма диктовал мне.

— Но в данном случае он не воспользовался вашими услугами?

— Нет.

— А почему, как вы думаете?

— Понятия не имею.

— Но, может быть, у вас есть какие-то соображения? Почему именно это письмо он решил написать собственноручно?

— Никаких.

— Мда-а, — протянул майор Риддл и задумчиво добавил:

— Довольно любопытно. Когда вы видели сэра Жерваза в последний раз?

— Перед тем, как пошел переодеться к обеду. Я приносил ему на подпись кое-какие письма.

— Как он себя вел?

— Как обычно. Пожалуй, даже был в приподнятом настроении.

Пуаро заерзал на стуле.

— Вот как? В приподнятом настроении, говорите? А потом взял и застрелился. Странно, очень странно!

Годфри Берроуз пожал плечами.

— Мне могло и показаться, это исключительно мои личные впечатления.

— Да-да, и они очень ценны. Ведь вы, возможно, одним из последних видели сэра Жерваза живым.

— Последним его видел Снелл.

— Да, видел, но не говорил с ним.

На это Бероуз ничего не ответил.

— В котором часу вы пошли переодеваться к обеду? — спросил майор Риддл.

— Минут пять восьмого.

— Что делал сэр Жерваз?

— Он остался в кабинете.

— Как долго он обычно переодевался?

— Обычно минут сорок пять, не меньше.

— Значит, если обед предполагали начать четверть девятого, он скорее всего должен был выйти не позднее половины восьмого?

— Видимо, да.

— Вы рано пошли переодеваться?

— Да, я хотел успеть зайти в библиотеку, посмотреть нужные мне книги.

Пуаро задумчиво кивнул. Майор Риддл сказал:

— Что ж, пожалуй, пока все. Не позовете ли вы мисс.., как бишь ее?..

Маленькая мисс Лингард впорхнула чуть ли не в ту же минуту. На ее шее висело несколько цепочек, которые тихонько зазвенели, когда она опустилась на стул. Она вопрошающе взглянула на майора, потом на Пуаро.

— Все это так.., э-э.., печально, мисс Лингард, — начал майор Риддл.

— Да, очень печально, — чинно произнесла мисс Лингард.

— Вы приехали сюда.., как давно?

— Примерно два месяца назад. Сэр Жерваз написал своему знакомому из Британского музея, полковнику Фотрингею, и полковник Фотрингей рекомендовал меня. У меня большой опыт в исследовательской работе.

— Вам было трудно работать с сэром Жервазом?

— Не сказала бы. К нему, конечно, надо было приноровиться. Но с мужчинами иначе нельзя.

Майор Риддл почувствовал себя неловко, подумав, что в этот самый момент мисс Лингард, возможно, приноравливается к нему. Он продолжал:

— Ваши обязанности состояли в том, чтобы оказывать сэру Жервазу помощь в его работе над книгой?

— Да.

— В чем заключалась эта помощь?

Мисс Лингард сразу заметно оживилась. Ее глаза так и сияли, когда она говорила:

— Понимаете, в том и заключалась — в написании книги! Я разыскивала все материалы, делала выписки и компоновала их, а после редактировала то, что написал сэр Жерваз.

— Вам, должно быть, требовалось немало такта, мадемуазель? — сказал Пуаро.

— Такта и твердости. Тут требуется и то и другое, — ответила мисс Лингард.

— Сэра Жерваза не обижала ваша.., э-э.., твердость?

— Нисколько. Просто я сразу объяснила ему, что он не должен увлекаться мелкими подробностями.

— Да-да, понимаю.

— Мы действительно сразу нашли общий язык, — сказала мисс Лингард. — С сэром Жервазом было очень легко работать — надо было лишь найти к нему подход.

— А теперь я хотел бы у вас спросить — известно ли вам что-нибудь такое, что могло бы пролить свет на эту трагедию?

Мисс Лингард покачала головой.

— Боюсь, что нет. Понимаете, он ни за что не стал бы со мной откровенничать. Я же человек посторонний. Да и не только со мной он был слишком горд, чтобы обсуждать с кем бы то ни было семейные проблемы.

— Так вы считаете, что были семейные проблемы, подтолкнувшие его к самоубийству?

Мисс Лингард выглядела несколько удивленной.

— Ну конечно же! А что, есть иные предположения?

— Вы уверены, что его беспокоили именно семейные проблемы?

— Я знаю, что он очень сильно переживал.

— Вы точно это знаете?

— Да, конечно.

— Скажите, мадемуазель, не говорил ли он с вами о причине своих переживаний?

— Неопределенно.

— И что же он говорил?

— Дайте припомнить… Мне показалось, что он словно не слышит меня…

— Одну минуту. Pardon.[16] Когда это было?

— Сегодня днем. Мы обычно работали с трех до пяти.

— Умоляю, продолжайте.

— Так вот, сэр Жерваз был заметно рассеян. Это так бросалось в глаза, что он счел необходимым даже объяснить, что ему не дают покоя несколько печальных обстоятельств. И сказал.., сейчас вспомню.., конечно, я не уверена, что это точные его слова, но фраза была примерно такой: «Это страшное несчастье, мисс Лингард, — когда на одну из известнейших семей страны ложится такое бесчестье».

— И что вы на это ответили?

— Ну, стала его успокаивать. Кажется, сказала, что в любом роду есть слабые люди.., что такова расплата за чье-то величие.., но потомки редко вспоминают об их ошибках.

— И вам удалось его успокоить?

— Более или менее. Мы вернулись к сэру Роджеру Шевени-Гору. Я обнаружила очень интересное упоминание о нем в рукописи того времени. Но сэр Жерваз продолжал думать о чем-то своем. И в конце концов сказал, что сегодня больше не будет работать. И еще сказал, что потрясен.

— Потрясен?

— Так он сказал. Конечно, я не стала задавать вопросов. Просто ответила: «Мне грустно это слышать, сэр Жерваз». А потом он попросил меня передать Снеллу, что приедет мосье Пуаро и что обед нужно отложить на четверть девятого, и послать машину к поезду, прибывающему в девятнадцать пятьдесят.

— Он всегда просил вас передавать подобные распоряжения?

— Нет, вообще говоря, это обязанность секретаря, мистера Берроуза. Я занимаюсь исключительно литературной работой.

— А как вы думаете, у сэра Жерваза была какая-нибудь особая причина обратиться с этой просьбой к вам, а не к Берроузу? — спросил Пуаро.

Мисс Лингард задумалась.

— Что ж, может, и была… В тот момент это не пришло мне в голову. Я решила, что это просто случайная просьба. Погодите-ка… Я, кажется, теперь вспомнила.., да-да.., он в самом деле попросил меня никому не говорить о приезде мосье Пуаро. Сказал, что хочет устроить всем сюрприз.

— А! Так и сказал? Очень и очень любопытно. И вы действительно никому не сказали?

— Разумеется, мосье Пуаро. Я передала Снеллу распоряжения относительно обеда и то, что к поезду на девятнадцать пятьдесят надо послать шофера, так как приедет один джентльмен.

— Не говорил ли сэр Жерваз чего-нибудь еще, что могло бы помочь нашему расследованию?

Мисс Лингард задумалась.

— Нет.., пожалуй, нет.., он был очень взвинчен.., помню только, что, когда я выходила из комнаты, он сказал: «В его приезде уже нет смысла. Слишком поздно».

— Вы догадались тогда, что он имел в виду?

— Н-нет… — решительным голосом сказала она, но при этом слегка запнулась…

— «Слишком поздно». Ведь так он сказал? — хмуро повторил Пуаро. — «Слишком поздно».

Майор Риддл спросил:

— Так вы не догадываетесь, мисс Лингард, что именно привело сэра Жерваза в такое отчаяние?

Мисс Лингард, немного подумав, ответила:

— Мне кажется, это как-то связано с мистером Хьюго Трентом.

— С Хьюго Трентом? Почему вы так думаете?

— Да так, ничего конкретного, просто, когда вчера днем дошла очередь до сэра Хьюго де Шевени (который, должна признать, сыграл не самую достойную роль в войне Алой и Белой Розы[17]), сэр Жерваз заметил: «А моя сестра словно нарочно назвала так своего сына. Видите ли фамильное имя! Да оно просто роковое для нашей семьи. Можно подумать, ей неизвестно, что ни из одного Хьюго не выйдет ничего путного».