— А капитан Чентри? — небрежно спросил Пуаро.

— Нет, он-то как раз на пляже. Им завладела мисс Памела, — хихикнул генерал. — Но ей с ним приходится тяжко. Он из тех несгибаемых молчаливых мужчин, про которых пишут в книжках.

— Он меня немного пугает, этот капитан, — с легкой дрожью в голосе сказала Марджори Голд. — Временами он такой.., такой мрачный. Словно что-то задумал.

Она вздрогнула.

— Я думаю, у него несварение желудка, — бодро ответил генерал. — Чаще всего романтическая меланхолия или неудержимая ярость объясняются дурным пищеварением.

Марджори Голд вежливо улыбнулась.

— А где ваш милейший супруг? — поинтересовался генерал.

— Дуглас? — ни секунды не колеблясь, весело переспросила миссис Голд. — Они с миссис Чентри отправились взглянуть на стены старого города.

— Ага, весьма любопытно. Эпоха рыцарей, турниры и прочее. Вам тоже следовало пойти, моя дорогая.

— К сожалению, я опоздала, — сказала миссис Голд. Она вдруг резко поднялась и, пробормотав какие-то извинения, поспешно направилась к дому.

Генерал Барнс удивленно посмотрел ей вслед и сочувственно покачал головой:

— Очень милая малышка. Стоит десятка размалеванных матрон, не будем уточнять, кого именно. Ха! А муж — дурак! Не понимает своего счастья.

Он еще раз покачал головой, потом встал и направился в дом.

Подошла вернувшаяся с пляжа Сара Блейк и услышала слова генерала. Состроив вслед уходящему вояке гримаску, она упала в кресло и защебетала:

— Милая малышка, милая малышка! Мужчины всегда стараются оправдать таких вот простушек. На словах. И что мы видим? Размалеванные матроны побеждают, даже глазом не моргнув! Грустно, конечно, но такова жизнь.

— Мадемуазель! — вдруг резко сказал Пуаро. — Не нравится мне все это!

— Не нравится? Мне тоже. Впрочем, если быть честной — нравится. Человек, гнусное создание, обожает несчастные случаи, громкие скандалы и прочие неприятности, приключающиеся с его знакомыми.

Пуаро спросил:

— А где капитан Чентри?

— На берегу. К нему прицепилась Памела, это в ее стиле, вы же знаете. Вот только она ему, похоже, не по вкусу. Когда я уходила, он был мрачнее тучи. Вот увидите, впереди буря.

— Но кое-что мне все же непонятно… — пробормотал Пуаро.

— А что тут понимать? — сказала Сара. — Весь вопрос в том, что грянет дальше.

Пуаро, качая головой, тихо пробормотал:

— Вы верно заметили, мадемуазель, меня очень беспокоит, что грянет в грядущем.

— Как изящно сказано, — одобрила Сара и скрылась в доме.

В дверях она чуть не столкнулась с Дугласом Гол-дом. Вид у него был явно довольный и в то же время он чем-то был слегка смущен. Он сказал:

— Здравствуйте, мосье Пуаро, — и застенчиво добавил:

— Я показывал миссис Чентри стену Крестоносцев. А Марджори не захотела пойти.

Пуаро чуть приподнял брови, но даже если он и хотел прокомментировать это сообщение, то все равно бы не успел — на террасу ворвалась миссис Чентри, которая громко воскликнула:

— Дуглас! Розовый джин! Мне просто необходим глоточек розового джина!

Дуглас пошел заказывать джин. Сияющая Валентина опустилась в кресло рядом с Пуаро.

Увидев, что к ним направляется Памела и ее собственный муж, она небрежно им помахала и крикнула:

— Тони, дорогой, хорошо искупался? Божественное утро!

Капитан Чентри не отозвался. Не удостоив супругу ни словом, ни взглядом, он прошел мимо и, поднявшись по ступенькам, скрылся в баре.

Стиснутые в кулак руки капитана были прижаты к бокам, и это усиливало его и без того заметное сходство с гориллой.

Красивый ротик Валентины Чентри, хотя его и портила глуповатая гримаска, так и остался открытым.

— О-о… — растерянно протянула она, не зная, что сказать.

Памела Лайелл засияла от удовольствия, явно наслаждаясь происходящим. Тщетно стараясь скрыть это, она уселась рядом с Валентиной Чентри и поинтересовалась:

— Как провели утро?

— Просто великолепно. Мы…

Не дослушав ее ответа, Пуаро поднялся и тоже направился в бар. Там он обнаружил мистера Голда, ожидающего, когда подадут розовый джин. Его лицо пылало и было растерянным и злым.

— Этот человек — просто грубиян! — выпалил он, увидев Пуаро, и кивнул на удалявшегося капитана Чентри.

— Вполне вероятно, — заметил Пуаро. — Да, вполне. Но les femmes[33] любят грубиянов, не забывайте об этом!

Дуглас проворчал:

— Не удивлюсь, если узнаю, что он отвратительно с ней обращается.

— Может, ей это и нравится.

Дуглас Голд озадаченно посмотрел на него, взял свой джин и вышел.

Эркюль Пуаро сел на табурет у стойки и заказал sirop de cassis[34]. Пока он, покряхтывая от удовольствия, неторопливо его потягивал, явился капитан Чентри и в один присест проглотил несколько порций розового джина.

Потом, неизвестно к кому обращаясь, злобно выкрикнул:

— Пусть не надеется, что от меня ей удастся избавиться так же легко, как от тех безмозглых кретинов. Я получил ее и отдавать не собираюсь! Никому другому она не достанется — только через мой труп.

Он швырнул деньги на стойку, развернулся на каблуках и вышел.

Три дня спустя Эркюль Пуаро отправился на гору Пророка. Это была спокойная и приятная поездка; дорога вилась среди золотисто-зеленых пихт, взбираясь все выше и выше, уводя от мирской суеты и размолвок. Машина остановилась возле ресторана. Пуаро вышел и отправился побродить по лесу. Через некоторое время он забрался на вершину, и ему казалось, что он очутился на вершине мира. Далеко-далеко внизу искрилось ослепительно синее море.

Здесь он наконец-то отдохнет, отрешится от земных забот! Аккуратно свернув пальто и положив его на пенек, Эркюль Пуаро сел.

— Несомненно, le bon Dieu[35] знает, что делает. Но что касается людей — отдельные его творения все же очень странны. Eh bien[36], теперь попробую забыть обо всех здешних сложностях, — размышлял Пуаро.

Он огляделся. К нему торопливо приближалась невысокая женщина в коричневом костюме. Это была Марджори Голд, на сей раз оставившая всякое притворство. Ее лицо было мокрым от слез.

Все пути к отступлению были отрезаны. Она подошла вплотную.

— Мистер Пуаро, вы должны мне помочь. Я так несчастна, просто не знаю, как мне быть! Что мне делать? Что делать?

Она смотрела на него безумными глазами. Ее пальцы вцепились в рукав его пиджака. Но что-то в лице Пуаро встревожило ее и она слегка отпрянула.

— Что.., о чем вы думаете? — запинаясь, пробормотала она.

— Вы просите совета, мадам? Так ведь?

— Да.., да, — еле-еле выговорила миссис Голд.

— Eh bien, тогда слушайте. — Он говорил резко, почти грубо. — Немедленно уезжайте отсюда. Пока не поздно.

— Что? — ничего не понимая, переспросила она.

— То, что вы слышали. Уезжайте с острова.

— Уехать с острова?

Она явно была сбита с толку.

— Именно это я и сказал.

— Но почему, почему?

— Если вам дорога жизнь, послушайтесь моего совета.

Она судорожно глотнула воздух.

— Что вы имеете в виду? Вы меня пугаете.., пугаете меня.

— Да, — мрачно подтвердил Пуаро. — Именно это я и делаю.

Она в отчаянии закрыла лицо руками.

— Но я не могу! Он же не поедет! Я имею в виду Дугласа. Она его не отпустит. Он целиком в ее власти — телом и душой. Не хочет слышать ничего дурного о ней… Просто голову потерял… Верит каждому ее слову: что муж над ней издевается, этакая оскорбленная невинность, что никто никогда ее не понимал… А обо мне он и думать забыл, я в счет не иду, словно меня вообще не существует. Он хочет, чтобы я отпустила его — дала развод. Он верит, что она разведется с мужем и выйдет за него. Но я боюсь, что.., что Чентри так просто от нее не откажется. Не такой он человек. Вчера вечером она продемонстрировала Дугласу синяки на руке. Дуглас просто озверел. Он ведь такой у меня благородный… О! Я так боюсь! Чем все это кончится? Ну скажите же, что мне делать?!