Полковник плюхнулся на стул, покачал головой и со вздохом сказал:

— Ужасное событие, Риддл. Однако леди Шевени-Гор держится замечательно.., замечательно. Великая женщина! Сколько мужества!

Возвратившись мягкой походкой к своему стулу, Пуаро спросил:

— Вы, наверное, знаете ее очень давно?

— О да. Я был на ее первом балу. Помню бутон розы в ее волосах. И белое воздушное платье.., никто не мог с ней сравниться!

Голос его был восторженным. Пуаро протянул ему карандаш.

— По-моему, это ваше?

— А? Что? Да, спасибо. Я им записывал ставки, когда мы играли в бридж. Просто потрясающе — я трижды взял по сто очков за свою игру в пиках. Такого со мной не бывало никогда.

— Если я вас правильно понял, вы играли в бридж перед чаем? — спросил Пуаро. — В каком расположении духа был сэр Жерваз, когда спустился к чаю?

— В обычном. Я и представить себе не мог, что он замышляет самоубийство. Сейчас мне уже кажется, что он был возбужден чуть больше обычного.

— Когда вы видели его в последний раз?

— Как раз тогда! За чаем. А больше не привелось.

— А после чая вы точно не заходили в кабинет?

— Нет, больше мы с ним не виделись.

— Когда вы спустились к обеду?

— После первого гонга.

— Вы спустились вместе с леди Шевени-Гор?

— Нет, мы.., э-э.., встретились в холле. Кажется, она была в гостиной, смотрела, как расставили цветы, или что-то еще.

Тут в разговор вступил наконец Риддл:

— Надеюсь, полковник, вы позволите мне задать вам вопрос личного характера. Были ли между вами и сэром Жервазом какие-нибудь разногласия по поводу компании «Синтетик Парагон Раббер»?

Лицо полковника Бьюри вдруг стало пунцовым. Он ответил, слегка запинаясь:

— Ни в коем случае… Э-э…Никоим образом. Старина Жерваз был.., он был безрассудным человеком. Не забывайте об этом. Он привык к тому, что ему всегда выпадали только козыри. По-моему, он не понимал, что сейчас весь мир переживает кризис. Курсы акций и размер прибыли все время колеблются.

— Так, значит, между вами были какие-то разногласия?

— Никаких разногласий. Разве что по поводу чертовского безрассудства, которым отличался Жерваз!

— Он обвинял вас в том, что понес убытки?

— Жерваз был ненормальным! Ванда знала это. Но она умела с ним поладить. Я был рад, когда она брала все в свои руки.

Пуаро кашлянул, и, взглянув на него, майор Риддл переменил тему.

— Полковник, вы ведь старинный друг семьи. Вы знали, хотя бы в общих чертах, о том, как сэр Жерваз распорядился своим состоянием?

— Ну, я думаю, что большая часть должна перейти к Руфи. Судя по тем фразам, которые как-то при мне обронил Жерваз.

— Вам не кажется, что это несправедливо по отношению к Хьюго Тренту?

— Жерваз не любил Хьюго. Терпеть его не мог.

— Но он так пекся о родовых узах… А мисс Шевени-Гор, в конце концов, — всего лишь приемная дочь.

Полковник Бьюри некоторое время молчал, потом, пробурчав что-то себе под нос, сказал:

— По-моему, будет лучше, если я вам кое-что расскажу. Но это сугубо конфиденциально, сами понимаете.

— Конечно, конечно.

— Руфь — незаконнорожденная, но из Шевени-Горов. Дочь брата Жерваза, Энтони, погибшего на войне[19]. У него была связь с какой-то машинисточкой. Когда он погиб, эта девица написала Ванде письмо. Ванда встретилась с ней, та как раз ждала ребенка. Ванда обсудила все с Жервазом; незадолго до этого врачи сказали ей, что детей у нее больше не будет. В общем, когда родилась девочка, они взяли ее к себе и оформили это юридически. Мать отказалась от своих прав. Они воспитали Руфь как родную дочь, она и в самом деле их дочь, с первого взгляда ясно, что она — истинная Шевени-Гор!

— Да-да, — сказал Пуаро, — Теперь понятно. Но если сэр Жерваз не любил мистера Хьюго Трента, почему же он так страстно желал устроить их брак с мадемуазель Руфью?

— Чтобы упрочить положение семьи. Этот брак соответствовал бы его амбициям.

— При том, что он не любил мистера Трента и не доверял ему?

Полковник Бьюри фыркнул.

— Вы так и не поняли, что представлял собой старина Жерваз. Его совершенно не заботили человеческие чувства. Ему всегда важнее всего была родословная, как это заведено в королевских семействах! Он считал, что Руфь и Хьюго просто обязаны пожениться, причем Хьюго должен взять фамилию Шевени-Гор, А хотят ли этого Руфь и Хьюго — это не важно.

— Мадемуазель Руфь благосклонно отнеслась к этой его идее?

Полковник Бьюри хихикнул.

— Она? Да где уж там! Это же настоящая фурия!

— Вы знали, что незадолго до смерти сэр Жерваз намеревался составить новое завещание, по которому мисс Шевени-Гор получала наследство только в том случае, если она выйдет замуж за мистера Трента?

Полковник Бьюри присвистнул.

— Значит, его не на шутку тревожил этот Берроуз…

Выпалив это, он спохватился, но было слишком поздно. Пуаро тут же воспользовался его оплошностью.

— Между мадемуазель Руфью и мосье Берроузом что-то было?

— Да нет.., ничего там не было.

Майор Риддл кашлянул и сказал:

— Полагаю, вам следует рассказать нам все, что знаете. Это может иметь прямое отношение к случившемуся с сэром Жервазом.

— Пожалуй, — сказал полковник Бьюри не очень уверенным тоном. — Видите ли, Берроуз — очень и очень недурен собой, по крайней мере, так считают женщины. Они с Руфью очень уж приятельствовали в последнее время, и Жервазу это не нравилось.., очень не нравилось. Он не хотел увольнять Берроуза — это было бы опрометчиво. Он знал, какова Руфь. Она не потерпит, чтобы кто-то диктовал ей условия. Видимо, именно поэтому он и решил добавить такой вот пункт. Руфь не из тех девушек, которые готовы ради любви на любые жертвы. Она любит роскошь и деньги, между прочим, тоже.

— Ну а сами вы одобряете кандидатуру мистера Берроуза?

Полковник с важностью заявил, что у Годфри Берроуза волосатые пятки[20] — чем совершенно озадачил Пуаро и заставил майора Риддла улыбнуться в усы.

Ответив еще на несколько вопросов, полковник Бьюри удалился.

Риддл взглянул на Пуаро — тот сидел, погруженный в свои мысли.

— Что вы обо всем этом думаете, мосье Пуаро?

Пуаро всплеснул руками.

— По-моему, все более явственно прослеживается преднамеренное убийство.

— У нас практически не за что зацепиться, — сказал Риддл.

— Практически не за что. Но одна случайно оброненная фраза кажется мне все более значительной.

— Какая же?

— А шуточка Хьюго Трента: «Наверняка кого-то убили…»

Риддл резко сказал:

— Я смотрю, вы упорно гнете эту линию.

— Друг мой, чем больше мы узнаем, тем меньше и меньше находим мотивов для самоубийства. Разве не так? А вот для убийства их у нас уже целая коллекция, и весьма примечательная! Но мы должны помнить и о фактах: дверь заперта, ключ у покойника в кармане. Да, я знаю, существуют всяческие уловки и хитрости. Гнутые булавки, проволочки и прочие штучки. Теоретически это, пожалуй, возможно… Но на практике.., что-то я очень в этом сомневаюсь.

— Во всяком случае, давайте проанализируем ситуацию, имея в виду убийство, а не самоубийство.

— Ну ладно. Раз вы здесь, значит, все это вполне может оказаться убийством!

— Хорошенького же вы обо мне мнения, — улыбнулся Пуаро и тут же снова перешел на серьезный тон. — Итак, предположим, что это убийство. Раздался выстрел, в холле в этот момент четверо: мисс Лингард, Хьюго Трент, мисс Кардуэлл и Снелл. А где же все остальные?

— Берроуз, по его словам, был в библиотеке. Этого никто не может подтвердить. Остальные, вероятно, в своих комнатах, но кто знает… Вроде бы все спускались вниз поодиночке. Даже леди Шевени-Гор и Бьюри встретились только в холле. Леди Шевени-Гор вышла из столовой. А откуда пришел Бьюри? А что, если он не спускался со второго этажа, а явился в столовую как раз из кабинета? А еще карандаш… Тоже весьма интересно. Когда я ему этот карандаш показал, он очень спокойно это воспринял, но, возможно, он просто не знал, где я его нашел, а может, это вовсе и не он выронил его. Давайте вспомним, кто еще играл в бридж и делал записи этим карандашом? Хьюго Трент и мисс Кардуэлл? Они вне подозрений. Мисс Лингард и дворецкий могут подтвердить их алиби. Четвертая — леди Шевени-Гор.