Шмыгая носом, мисс Бруис принялась собирать разбросанные по столу письма.

— Если сэр Джордж так хочет поместить объявления, придется этим заняться. Хотя, по-моему, это глупо — напрасная трата времени… О, с добрым утром, миссис Мастертон, — добавила она, когда широко раскрылась дверь и вошла миссис Мастертон.

— Я слышала, что дознание назначено на четверг, — прогудела она зычным голосом. — С добрым утром, мосье Пуаро.

Мисс Бруис, отвлекшись от писем, спросила:

— Чем могу быть полезна, миссис Мастертон?

— Нет-нет. Я полагаю, у вас и так слишком много дел. Я просто хотела поблагодарить вас за ваши вчерашние хлопоты. Вы так все замечательно организовали и вообще вы такая труженица… Мы все вам очень признательны.

— Спасибо, миссис Мастертон.

— Ну, не буду вас больше задерживать. А теперь мне нужно поговорить кое о чем с мосье Пуаро.

— Буду счастлив вас выслушать, мадам. — Пуаро встал и поклонился.

Миссис Мастертон опустилась на стул, а мисс Бруис, успевшая принять свой обычный деловой вид, вышла.

— Замечательная женщина, — сказала миссис Мастертон. — Не представляю, что бы Стаббсы без нее делали. В наше время управляться с таким домом совсем не просто. Бедняжка Хэтти ни за что бы не справилась. Ну а теперь о деле… Совершенно невероятная история, мосье Пуаро. Я решила спросить, что вы обо всем этом думаете.

— А что думаете вы сами, мадам?

— Как это ни грустно, но, вероятно, в наших краях появился какой-то маньяк… Не из местных, надеюсь. Возможно, кто-то из пациентов психиатрической клиники, их теперь часто выпускают недолеченными. А кому бы еще могло прийти в голову задушить эту девчонку? Кому она мешала? Ясно, что это мог сделать только ненормальный. Но ведь если это маньяк, он вполне мог задушить и Хэтти Стаббс. Она, знаете ли, особым умом не отличалась, бедняжка. Если бы какой-то вполне нормальный с виду мужчина предложил бы ей пойти взглянуть на что-то там в лесу, она, как послушная овечка, пошла бы, ни на миг не заподозрив ничего дурною.

— Вы полагаете, что ее тело где-то на территории имения?

— Думаю, да, мосье Пуаро. И оно найдется, как только начнут поиски. Правда, тут шестьдесят пять акров леса, и придется хорошенько его прочесать. Ведь несчастную могли затащить в кусты или сбросить вниз со склона. Пусть прихватят ищеек, — посоветовала миссис Мастертон, и сама в этот момент поразительно похожая на ищейку. — Да-да! Я сама позвоню начальнику полиции и так ему и скажу.

— Очень возможно, что ваши опасения верны, мадам, — сказал Пуаро, прекрасно понимавший, что иного ответа от него и не ждали.

— Конечно, верны, — сказала миссис Мастертон. — И, говоря откровенно, мне немного не по себе. Тип-то этот где-то поблизости. Непременно заеду в деревню и накажу матерям, чтобы не выпускали дочерей из дому одних. Да, пренеприятное ощущение, мосье Пуаро, — знать, что убийца среди нас.

— Одно маленькое соображение, мадам. Как, по-вашему, незнакомый человек мог попасть в лодочный домик? Для этого нужен ключ.

— Ну, это-то объяснить очень просто. Она наверняка вышла.

— Вышла из домика?

— Да. Видимо, ей стало скучно. Вот и вышла поглазеть по сторонам. Скорее всего, она увидела убитую Хэтти. И вышла-то, наверное, потому что услышала шум или крик.., и убийце леди Стаббс, естественно, пришлось убить и ее. Ему ничего не стоило отнести девочку обратно в лодочный домик, бросить ее там и уйти, захлопнув за собой дверь. Замок ведь там французский.

Пуаро слегка кивнул. Он не собирался спорить с миссис Мастертон, хотя было очевидно, что если бы Марлин убили не в лодочном домике, то убийца должен был знать об игре. Иначе он не стал бы перетаскивать труп в домик и не старался бы положить именно так, как должна была лежать «жертва». Вместо этого Пуаро осторожно сказал:

— Сэр Джордж уверен, что его жена жива.

— Он так говорит, потому что ему хочется верить в это. Он очень ее любил. — И она вдруг неожиданно добавила: — Мне нравится Джордж Стаббс. Несмотря на его происхождение и городские привычки, он неплохо освоился в графстве. Единственный его серьезный недостаток — снобизм. Но, в конце концов, это довольно безобидная слабость.

— В наши дни, мадам, деньги ценятся ничуть не менее, чем благородное происхождение, — откровенно заметил Пуаро.

— Дорогой мой, я с вами совершенно согласна. Ему и нужды нет строить из себя сноба. Достаточно купить поместье и щедро сорить деньгами, и мы все примчимся сюда как миленькие! Но он действительно всем нравится. И дело не только в его деньгах. Конечно, тут во многом заслуга Эми Фоллиат. Она покровительствовала Стаббсам, а здесь с ее мнением считаются. И не удивительно, ведь Фоллиаты обосновались в этих краях еще во времена Тюдоров.

— Фоллиаты всегда жили в Насс-хаусе, — пробормотал себе под нос Пуаро.

— Да, — вздохнула миссис Мастертон. — Печально. Война никого не щадит. Молодые цветущие мужчины погибают в сражениях.., налог на наследство.., и прочее, и прочее. Ну и вообще.., практически никому не под силу содержать огромное имение, и его продают…

— Но миссис Фоллиат, хотя и потеряла дом, продолжает жить в своих бывших владениях.

— Это верно. И вы знаете, ей и дом садовника удалось превратить в настоящее чудо. Вы были внутри?

— Нет, мы расстались у дверей.

— Не каждому такое придется по вкусу, — сказала миссис Мастертон. — Ютиться в доме садовника и смотреть, как в твоем жилище хозяйничают чужие. Но, по правде говоря, я не думаю, что Эми Фоллиат сильно переживает по этому поводу. Собственно, она сама это все и устроила. Безусловно, это она убедила Хэтти жить здесь и постаралась, чтобы та уговорила Джорджа Стаббса купить Насс. Ей было бы куда больнее видеть свой дом превращенным в гостиницу или учреждение. Или если бы в нем понаделали квартир. Ну, мне, пожалуй, пора. У меня полно всяких дел.

— Не сомневаюсь. И непременно поговорите с начальником полиции относительно ищеек.

Миссис Мастертон вдруг разразилась хохотом, страшно напоминающим собачий лай.

— Одно время я их разводила, — сказала она. — Кстати, мне многие говорят, что я и сама похожа на ищейку.

Пуаро даже слегка опешил, и она тотчас заметила это.

— Держу пари, что вы тоже так подумали, мосье Пуаро, — сказала она, продолжая смеяться.

Миссис Мастертон ушла, а Пуаро решил побродить по лесу. Нервы его были на взводе. Он испытывал непреодолимое желание заглянуть под каждый куст, а густые заросли рододендронов зловеще напоминали о том, что там тоже вполне можно было спрятать труп. Наконец Пуаро добрел до «Причуды» и, войдя внутрь, опустился на каменную скамью, чтобы дать отдых ногам, которые, как всегда, были обуты в тесные лакированные туфли.

Сквозь деревья поблескивала река и смутно виднелся поросший лесом противоположный берег. Нет, молодой архитектор был абсолютно прав: тут действительно на редкость неудачное место для подобного сооружения. Конечно, деревья можно вырубить, но взгляд все равно будет упираться в глухую лесную чащу на том берегу. «Причуду» действительно следовало бы построить около дома, там берег высокий, поросший только травой, оттуда открывался бы замечательный вид: река просматривалась бы до самого Хэлмута. Мысли Пуаро беспорядочно сменяли друг друга: Хэлмут, яхта «Эсперанс», Этьен де Суза. Все эти обрывочные впечатления должны были сложиться в определенную картину, но что это будет за картина, он представить пока не мог. Проступали лишь отдельные ее детали, и их было очень мало.

Что-то блестящее привлекло его внимание, и он нагнулся. В маленькой трещине бетонного пола лежал некий предмет. Он положил его на ладонь. Это был брелок — маленький золотой самолетик. Разглядывая его, он нахмурился, почувствовав легкое волнение: в памяти его возник золотой браслет, увешанный брелками. Он снова увидел себя в палатке внимающим рассказу мадам Зулейки (то есть Салли Легг) о смуглых красавицах, морском путешествии и о письме с вестью о богатом наследстве. Да, у нее был золотой браслет со множеством таких вот золотых побрякушек. Подобные безделушки были в моде в дни молодости Пуаро. Может быть, поэтому браслет так ярко запечатлелся в его памяти. Итак, миссис Легг, по-видимому, сидела тут в «Причуде», и один из брелков отскочил от ее браслета, чего она, возможно, и не заметила. И вполне вероятно, это произошло вчера днем.