Потом спросили моё мнение. Я постарался больше упирать на грустные воспоминания, которые будет вызывать маркизатство. Кроме того, я обратил внимание суда, что Мария была со мной и ранее и мне с ней очень комфортно, в отличие от тёти Жаннетт, которая явно не испытывала ко мне до сего дня тёплых чувств. Это утверждение никто не рискнул оспаривать. Посмотрев на напряжённое лицо тёти Жаннетт я захотел было напомнить ей про «выродка», но сдержался. У меня не было уверенности, что тётя Жаннетт, сдержавшаяся после «предательства» родной сестры, устроит безобразную сцену после моих слов, а только ради такой сцены это и следовало говорить, поскольку отсутствие у меня родового признака было налицо… вернее, на голову. Поднявшиеся, после такого моего заявления, слухи, нанесут мне вред ничуть не меньший, чем тёте Жаннетт.
Суд удалился на совещание. Совещались они довольно долго, но вот, наконец, вердикт.
Решением суда и Мария и Жаннетт обе стали моими опекунами. Обеим предоставлялась определённая сумма, которую они могли потратить на мои нужды либо приобретения. Моим имуществом сверх этих сумм распоряжался триумвират: управляющий, связанный с родом Ривас магической клятвой и двое опекунов. Текущая деятельность, не связанная с приобретением или реализацией имущества, контролировалась управляющим. Мои опекуны могли потребовать от управляющего отчёт об его деятельности в любой момент, но не чаще двух раз в год каждая. Вопрос о моём обучении после двенадцати лет опекуны должны были решать совместно. До двенадцати, тётя Жаннетт должна была обеспечить меня учителями по ремеслу, естествознанию и алхимии, а Мария — по тем предметам, которые преподавались в замке Тодтов. Кроме того, меня обеспечивают учителем по традициям, обычаям и истории рода Ривас. Каждый из опекунов мог проверить качество обучения, осуществляемого другим, в любой момент. С Жаннетт я был обязан проводить не менее трех месяцев в году до моего поступления в школу. После этого, я должен был быть в распоряжении тёти Жаннетт не менее половины общей продолжительности своих каникул. Мне не понравилось чувство торжества, мелькнувшее в глазах Жаннетт после вердикта.
На выходе из зала суда нас с Марией попросили задержаться и проводили в кабинет председателя. Тётя Жаннетт была уже там. Они подписали график моего нахождения у Жаннетт. Она хотела этот период получить прямо сейчас и «одним куском», но удалось настоять, что я приеду к ней летом на два месяца и ещё по две недели проведу в маркизатстве на осеннее и весеннее равноденствия, совместив пребывание с ритуалами. На зимнее солнцестояние я буду приезжать в маркизатство вместе с Марией. После подписания бумаг граф Гент выразил своё восхищение достигнутым компромиссом и преувеличенно-весёлым голосом сказал:
— Кстати, Серж, ты ведь позволишь старику так тебя называть, у тебя ведь недавно был день рождения? Какой подарок ты бы хотел от меня получить?
Каюсь, не выдержал. У меня перед глазами всё ещё стояло торжество в глазах тёти Жаннетт, а этот индивид был одним из главных, если не главным творцом этого торжества. Я сказал:
— Граф, я с очень большим разбором позволяю окружающим обращаться ко мне столь фамильярно и возраст тут роли не играет. Что же касается подарка, подарите мне записную книжку… для памяти. — С этими словами я посмотрел ему прямо в глаза. Не знаю, что он в них увидел, но взгляд его отчётливо вильнул.
Температура в комнате как будто резко понизилась. Улыбки увяли и судьи постарались побыстрей покинуть ставшее таким неуютным помещение. Я повернулся к тёте Жаннетт:
— Надеюсь, когда я прибуду для получения ордена, мне не придётся искать гостиницу? — Я постарался улыбнуться как можно шире.
— Разумеется, нет! Ты и сейчас спокойно мог бы жить в доме, принадлежащем тебе по праву. — Однако, говоря это, тётя Жаннетт отвела взгляд.
— Благодарю, тётя. Поскольку я очень беспокоюсь о Вашем душевном самочувствии, рекомендую Вам поменьше общаться со всякими, как Вы там сказали: «выродками и худородными девчонками», кажется? Так вот, для избегания излишних встреч с вышеперечисленными, я рекомендую Вам на время моего пребывания в моём доме в Брюсселе найти себе более спокойное место.
— Да как ты смеешь так со мной разговаривать?! Ты… — вдруг, неожиданно для меня она сумела взять себя в руки и продолжила намного спокойнее — я понимаю, что ты меня ненавидишь, но поверь, когда-нибудь ты поймёшь, что я желала тебе только добра. — С этими словами она развернулась и вышла.
Я смотрел ей вслед. Теперь я уже не сомневался, что она мой непримиримый враг, но, к своему стыду, оказалось, что я её очень сильно недооценивал. Слава Богам, что мне хватило мудрости послушать свою интуицию и не пытаться провоцировать тётю в зале суда. Если бы она и там смогла так мгновенно перестроиться, условия моей жизни в части процента времени пребывания у неё и у Марии могли измениться не в пользу последней.
Пока я стоял и раздумывал над тем, что мне делать с врагом, оказавшимся умнее, чем я думал, граф Гент вручил Марии свиток с её экземпляром решения суда и тихо исчез, даже не попрощавшись со мной.
Выйдя из зала суда я с удивлением обнаружил, что день уже клонится к вечеру. Сразу же после этого осознания пришёл дикий голод: мне казалось, что я умру, если немедленно не съем чего-нибудь… или кого-нибудь. Очевидно, лошадь, запряжённая в экипаж, долженствующий отвести нас в гостиницу, что-то такое уловила, поскольку при нашем приближении всхапнула и постаралась отодвинуться. К её сожалению, сей благоразумный порыв был пресечён кучером на корню.
На обратном пути мне было не до рассматривания окружающих пейзажей, голод терзал меня с неослабевающей силой и всё моё внимание было сосредоточено на том, чтобы не показать окружающим свои истинные чувства, ведь графа Ашениаси всегда учили: «Аристократ никому не может показать своей слабости».
Вот, наконец, гостиница. Я немного отстал от Георга и Марии в фойе и приказал портье немедленно принести ко мне в номер холодные закуски. Душ я принял в рекордные сроки. По счастию, когда я вышел из душа, мой заказ уже ожидал меня. Через двадцать минут я вновь мог думать о чём-нибудь другом, кроме своего желудка.
Ужинали мы в ресторане гостиницы. За ужином был составлен примерный план наших дальнейших действий. На завтра был назначен отъезд в маркизатство, куда мы должны были прибыть к вечеру того же дня. В маркизатстве мы планировали оставаться до второго января, затем отправиться в замок Тодт, прибыть в который мы должны были четвёртого января. Меня несколько удивили такие сроки. Неужели маги не могут перемещаться быстрее? На мой вопрос я получил удивление и непонимание: о каких перемещениях, кроме порталов, я говорю? Пришлось отвечать максимально туманно: где-то, что-то слышал о том, что маги могут мгновенно перемещаться без стационарных порталов. Удивление в глазах Георга сменилось на понимание:
— Вот Вы о чём, первородный Серж. — И он начал объяснение.
Выяснилось, что магические перемещения в этом мире бывают двух видов: с помощью сети стационарных порталов и с помощью специального заклинания. Это заклинание могли использовать лишь немногие маги и оно позволяло магу переместиться в любую точку, которую он мог отчётливо себе представить, расстояние зависит от силы мага, но прыжки на расстояние более десяти километров неизвестны. Про себя я поразился. Неполный список способов магического перемещения в мире графа Ашениаси (точнее — все способы, которые я смог вспомнить) включал в себя несколько позиций. Стационарные порталы, причём выглядели они как простая арка. Разумный подходил к ней, далее либо вливал собственную магию, либо обслуга портала активировала накопитель, разумный чётко проговаривал место назначения. Пространство внутри арки затягивалось непрозрачной плёнкой, тёмной, если портал, к которому осуществлялось перемещение, в данный момент занят и бесцветной — если тот свободен. Разумный шагал в эту бесцветную плёнку и в тот же миг оказывался в месте назначения. Кроме сети стационарных порталов существовало перемещение к специальному артефакту, действующее на расстоянии трёхдневного конного перехода, перемещение к человеку, действующее в пределах прямой видимости между людьми, связанными специальным заклинанием. Ну и самым узкораспространённым было перемещение по складкам пространства, доступное только магам, имеющим канал на план пространства. Вслух же я поблагодарил Георга за разъяснения. Там же, за ужином, мы договорились в личном общении с Георгом перейти на имена.
