Наряд Марии в этот раз обошёлся без магических эффектов, но это его ничуть не портило: облегающий верх белого цвета с высоким стоячим воротником и рядом жемчужных пуговок переходил в золотистый корсет, заканчивающийся ниже талии. С этим строгим минимализмом резко контрастировали широченные нарукавники пурпурного цвета с разрезами, перехваченными через равные промежутки узкими бантами. Пурпурная юбка в широкую складку чуть-чуть не доходила до пола, приоткрывая носок и часть каблука чёрной закрытой обуви. Распущенные волосы были завиты в крупные локоны. Причёска отрывала лоб. Единственным украшением, кроме обручального кольца, были подаренные мною серьги из белого золота. Откуда серьги? Ну, я ведь не даром задержал всех в Брюсселе. Купленные мною серьги (почти четыре тысячи золотых соверенов, но для Марии не жалко) представляли из себя защитный артефакт с постоянной системой слежения. Встроенные в них довольно-таки ёмкие накопители могли защитить от большого количества атак, а небольшие дополнительные — позволяли им в режиме ожидания работать до полугода. Любуясь Марией, я даже сразу и не заметил, что её резерв превысил пятьдесят единиц! Но как?! Такой скачёк однозначно противоречил всему, что я прочёл до этого момента о развитии резерва на Земле.

После такого сюрприза я какое-то время пробыл в состоянии грогги. Я механически улыбался, кивал, даже что-то отвечал, но это проходило мимо меня. Лихорадочно глазами ища в толпе людей, резервы которых я уже знал, я всё больше убеждался, что случай Марии уникален. Резервы всех остальных присутствующих, насколько я мог судить, ничуть не изменились.

Сам приём ничем не отличался от виденных мною-Сержем ранее. Похоже, невозможность прямо сейчас поговорить с Марией сыграла со мной дурную шутку, поскольку приём сразу же стал меня безумно раздражать и, вместо того чтобы заводить и поддерживать знакомства, я постарался уйти от всех. Какое-то время это срабатывало, но, в конце концов, я был выловлен и оказался «привязан» к какой-то активной мамаше с двумя дочерьми. Они заняли всё пространство вокруг меня и пресекали все попытки смыться. Судя по округлившимся глазам тётушки Бра, увидевшей наш «тесный кружок» где-то минут через двадцать, данная компания для меня явно была нежелательной. К счастью, тётушка Бра, когда надо, могла соображать очень быстро. Так что уже через пару минут Тереза смогла меня спасти, заявив, что я пообещал ей танец. Конечно же, с дочерьми активной мамаши я уже пару раз перед этим отказывался танцевать, мотивируя это усталостью после первой учебной недели, но здесь мне удалось вывернуться, сообщив, что танец я обещал во время урока танцев в пятницу. Не могу же я нарушить своё слово! Ну а после танца меня взяла под опеку благородная Анжела, которая и «спасала» меня от новых поползновений к знакомству. Да уж, рано я расслабился, решив, что раз Сержу всего десять, то охоту на него никто не будет открывать. Как бы не так! Конечно же, в компрометирующую ситуацию меня никто ещё не пытался поставить, но вот добиться моего одобрения каким-то их словам — сплошь и рядом. Всё бы ничего, но это слишком бросалось в глаза, следовательно, влекло за собой какие-то последствия. Очевидно, особенности земного этикета.

Наконец, официальная, и, так сказать «полуофициальная» часть приёма закончилась и Мария осталась одна. Я немедленно извинился перед благородной Анжелой и попросил её передать Георгу, что мне необходимо срочно переговорить с Марией. Отведя её в сторону, я попросил обеспечить защиту от подслушивания. Мария кивнула и, вытащив фокус, начертила над нами круг, произнеся при этом «intimitatem». Из палочки вырвался ярко-красный луч, образовавший обруч у нас над головами. Обруч немного повисел в воздухе, затем плавно опустился на пол и погас. Мария убрала фокус:

— Это единственные чары от подслушивания, которые я знаю. Что-то случилось?

— Скажи, Мария, после обручения с тобой не происходило чего-нибудь необычного?

— Необычного — нет, только исполнение желания.

— А ты заметила какие-нибудь изменения в твоей магии?

— Серж! — Она округлила глаза. — Ты получил в дар от магии ещё и магическое зрение?!

Вот так. Спалился по полной. Но, кажется, после моей способности разговаривать с домовыми, Мария любые изменения во мне воспринимает не как повод для подозрений, а как дар магии. Пришлось соответствовать:

— Ну да, вижу. И вот раньше я видел, что твой резерв был около пятнадцати арков, а теперь — больше семнадцати.

— Так незначительно вырос?

— Нет, просто я все резервы выше семнадцати арков, так и вижу — выше семнадцати, а на сколько — сказать не могу.

— Ну, тогда понятно.

— Так всё-таки, откуда у тебя увеличение резерва?

— Понимаешь, Серж, это не очень короткий разговор. Давай так: я обязательно на следующей неделе тебе всё-всё объясню, хорошо?

Договорились.

На следующее утро меня пригласили на ритуал «очищения». Он, якобы, должен избавить меня от возможных слабых проклятий, которыми могли меня «наградить» гости на приёме. Почему «якобы»? Потому что, иначе, чем полной профанацией, я этот «ритуал» назвать не могу. Нет, выглядит всё красиво: артефакт, стоящий на подставке, от которого исходят разноцветные волны, дым от воскурений, кровь, которой нужно помазать артефакт (ну конечно же, куда без крови-то!). Но вот практическое значение этого действа… ну не верю я, что таким образом можно избавиться хотя бы от одного серьёзного проклятья, а обычные недоброжелательства, в просторечии именуемые «сглазами», можно снять и без таких спецэффектов. К тому же, в магическом зрении было видно, что артефакт после каждой активации посылал всего один короткий импульс, невидимый глазу, а все остальные эффекты на магии никак не отражались.

Сразу после «очищения» я пошёл к учителю Бернарду. После моих слов о том, что я вижу магию, он посмотрел на меня с такой жгучей завистью, что мне на миг даже стало неуютно. Наконец он тяжело вздохнул и начал объяснение:

— Видите ли, первородный, подобный ритуал — один из маленьких секретов-надувательств гильдии ремесленников. Дело в том, что артефакты, предназначенные для очищения от сглазов, очень просты, но очень громоздки и дороги, из-за необходимости воздействия в очень широком диапазоне. Сглазы — простые проклятия, но в них высока доля личной магии человека, насылающего его. Раз проклятие простое, то и снимается оно просто — разовым воздействием, без каких-либо спецэффектов. А люди считают, что чем дороже артефакт, тем более сложное и многоступенчатое воздействие он должен обеспечивать. Поэтому-то и придуман данный ритуал, хотя никакого практического значения он не имеет.

— А что означает: «воздействия в очень широком диапазоне»?

— То есть, артефакт состоит из множества практически идентичных блоков, каждый из которых посылает сигнал на разрушение паразитов, а сглазы — это именно паразиты на ауре человека, как бы в своём тоне. Получается, что вместе эти воздействия образуют, если выражаться образно, целую октаву, закрывающую все возможные вариации влияния личности насылающего сглаз на само это проклятие. В принципе, выжечь сглазы на ауре можно, не взирая на эти особенности, но тогда, кроме сглаза, выжигается и большой кусок самой ауры.

— А сами артефакторы пользуются таким ритуалом?

Учитель Бернард рассмеялся:

— Ритуалом — нет, однако артефакты у тех, кто может такой себе позволить, стоят подобные. — После небольшой паузы учитель Бернард спросил — надеюсь, первородный, что данный секрет гильдии не выйдет за пределы данной комнаты?

— Нет, не выйдет, а можно будет осмотреть данный артефакт изнутри?

— Разумеется, можно.

— А почему ритуал очищения не проводится каждый раз при возвращении домой? Только из-за его стоимости?

— Не только. Воздействие данного артефакта плохо сказывается на ауре человека.

— То есть, она всё равно выжигается, только в меньших масштабах?

— Да.