— Я планировал объявить об этом сегодня, на вечере Вашей жены.

— Всё-таки рекомендую Вам подождать до завтра. На пятничных вечерах слишком… неподходящая атмосфера.

— То есть?

— Там слишком много людей, связанных с родом Ривас, поэтому Ваши слова, которые на первый взгляд выглядят не как обдуманное суждение, сулящее прибыль, а как каприз неразумного ребёнка, не понимающего слова «выгода», постараются затушить и отговорить Вас. На приёме же в магистрате много посторонних.

— Соглашусь с Вами. Что ж, так и сделаем. Предупредите бургомистра о моём присутствии на празднике.

— Слушаюсь.

— Продолжим. А обязательно ли моё присутствие на разговоре с инвесторами железной дороги?

— Сожалею, но да. Именно Вы являетесь наследником рода и именно на Вас будут ориентироваться инвесторы. Так что Вам придётся мало того, что лично встретиться с их представителями здесь, так ещё и лично встречаться непосредственно с бардиелами и в Вене и в Париже.

— Бардиелами?

— Бардиел — это звание главы торгового дома.

— Тогда сделаем таким образом. Если наша идея о получении подписи тёти Жаннетт на нужных расходных бумагах окажется действенной, тогда назначаем встречу с представителями на вторник. Если же нет — переносим её на лето.

— Но почему?

— Я не собираюсь разговаривать с бардиелами, не имея в кармане хотя бы половины тех денег, которые нужны для оплаты полноценного блокирующего пакета акций.

— Слушаюсь, первородный, — в глазах де-Брандо я увидел удовлетворение таким моим решением.

Я попрощался с управляющим и вышел из кабинета.

Всё-таки в некоторых вещах женщины дадут мужчинам сто очков форы. Когда на обеде я поделился с родовитой Клариссой своими планами на субботу, она тут же нашла слабое звено в наших с управляющим рассуждениях:

— Первородный, а в каком качестве Вы планируете посетить магистрат?

— В качестве гостя, чтобы не участвовать в официальных церемониях.

— Тогда скажите мне, как Вы собрались это сделать, не ставя в известность своего официального опекуна? И потом, в сопровождении кого Вы собрались на приём в качестве обычного гостя?

Шах и мат. Осталось принять смиренный вид и выразить готовность «припасть к источнику мудрости».

Тётя Жаннетт высказала огромную радость из-за моего желания посетить приём и сама предложила встретиться перед магистратом, чтобы войти внутрь совместно.

Всё прошло как нельзя лучше. Мало того, что удалось громко заявить о желании купить «Связьинвест», получить словесный «холодный душ» от управляющего по этому поводу, показательно расстроиться от этого, так ещё и тётя Жаннетт приняла в моей судьбе столь активное участие, что я в тот же вечер не только получил её разрешение на данную покупку, но ещё и с её помощью скупил чуть ли не треть акций, то есть всё, что принадлежало одному из учредителей! Дела у «Связьинвеста» оказались ещё хуже, чем это вызнал родовитый Этьен, впрочем в неточности информации не было его вины — кроме плохой развитости самой системы «Связьинвеста», проблемы проистекали и из иных проблем его учредителей. Но главный сюрприз меня ожидал вчера, когда управляющий принёс мне предложение по развитию компании, составленное одним из её работников, и попавшее ко мне, как к акционеру. Оно не только полностью совпадало с моим видением, но и содержало прекрасно проработанное экономическое обоснование.

В общем, на сегодняшний день переговоры о покупке «Связьинвеста» заканчиваются и уже в четверг я стану его полноправным владельцем. Я сладко потянулся — приятно когда твои планы воплощаются в жизнь столь скоро и споро.

Впрочем, расслабляться рано — через несколько минут ко мне должны прийти полномочные представители двух торговых домов: «Кавур и сыновья» и «Семейство Буоль», которые изъявили желание финансировать железную дорогу через Ипр. Вот и они.

В кабинет, в сопровождении управляющего вошли двое. Высокий брюнет с ястребиным носом и глубоко посаженными глазами представился как Леопольд фон Бейст. Идущий следом за ним невысокий подтянутый шатен с абсолютно незапоминающейся внешностью оказался шевалье Иоганном Буолем. Сначала меня поразило то, что на рядовую, в общем-то встречу поехал наследник торгового дома, однако потом оказалось, что он был «сослан» в Белопайский филиал из-за какой-то интрижки, чуть не закончившейся мезальянсом. Так что, изнывая от безделья в Брюсселе и не имея никакой возможности развлекаться из-за плотной охраны, приставленной к нему, шевалье был рад любой возможности выехать на природу. А тут ещё и такое возможно перспективное знакомство.

К соглашению мы пришли быстро. Искренность наших помыслов проверял артефакт, на который мы все трое одновременно возлагали правую руку, говорили свои полномочия и утверждали своё искреннее желание совершить сделку. Первым говорил фон Бейст:

— Я, полномочный представитель торгового дома «Кавур и сыновья» утверждаю, что данный торговый дом намерен участвовать в строительстве железной дороги из города Лилль в город Дюнкерк через город Ипр и гарантирую оплату не менее четверти и не более половины стоимости данного строительства. Данное обязательство является безотзывным и действует четыре года с момента его произнесения.

Обязательство шевалье Буоля, говорившего вторым ничем не отличалось, ну, за исключением названия торгового дома.

Я говорил последним и в моём слове была упомянута необходимость подтверждения моего намерения моими опекунами.

После этого артефакт убрали и мы выпили (я — разбавленное вино) за успех.

Чокаясь со мной, Иоганн произнёс:

— Надеюсь, что этот проект станет для всех его участников курицей, несущей золотые яйца.

— Ну что ж, думаю, что так и будет. Впрочем, наша курочка ещё даже в гнездо не села, так что за работу.

В тот же вечер у меня снова произошёл магический выброс. Выяснилось, что поговорка «дома и стены помогают» ничуть не врала — мало того, что боль была ощутимо слабее, так и резерв вырос на целых полторы единицы и наконец-то превысил сакральные пять единиц! Как же я радовался, когда мой сгусток огня получился таким, как положено, а не его жалким подобием.

Оказывается, не только беда е приходит одна. Радостные вести иногда тоже. Воодушевлённый итогами выброса я попытался обратиться к стихийной магии. И она мне ответила! После получаса работы мне удалось поставить не жалкий «колпак» а полноценную защиту первого уровня. Самое приятное, что поддерживать эту защиту я мог через простенькое плетение, присоединённое к накопителю. Изготовить подобную поделку я могу и сам, даже без какой-либо сторонней помощи.

Я ожидал, что Кузьмич выйдет на меня вечером после нашего разговора, то есть в пятницу, максимум на следующий день, однако он не появлялся вплоть до вечера четверга, перед моим отъездом а замок Тодт. Когда я уже размышлял — стоит или не стоит его беспокоить, или связаться потом через того же Петровича, снова раздался стук в дверь, только теперь уже кабинета из спальни. Крикнув: «Заходи, Кузьмич», я тут же вызвал служанку и приказал принести нам какао.

Кузьмич выглядел непривычно хмуро. Чтобы немного отвлечь его от явно невесёлых мыслей, я начал с отвлечённого вопроса:

— Скажи, Кузьмич, а какие у тебя взаимоотношения со Степанычем?

Тот как бы очнувшись, помотал головой и посмотрел на меня с недоумением. — С кем?

— С домовым из дома в Брюсселе.

Кузьмич ощутимо расслабился и сказал:

— Да какие? Он хозяин в своём дома, я в своём.

— А то, что оба этих дома принадлежат мне?

— И что с того, у тебя, вон и в Лондоне дом есть, а живёшь ты вообще в доме у Петровича, так что из того? — Кузьмич явно не понимал, в чём дело.

— Я просто думал, что домовые, живущие в домах, принадлежащих одному человеку, как бы входят в одну фракцию.

Кузьмич развеселился:

— Да ты что! Они ж мне завидуют по-чёрному! Я-то могу и ритуалы проводить, и алтарный камень у меня хранится, а что они? Они не только этого не могут, но и не смогут никогда! Так что мне гораздо проще с тем же Михалычем, чем со Степанычем твоим. Такого и не бывало — тут он осёкся и какой-то даже опаской посмотрел на меня. — Хотя, с тобой и не знаю уже, может и сможешь. Вот ежели на них тоже твой знак появится, тогда да, не будет силы, способной рассорить меня с этими хозяевами, вне зависимости, будешь ты жив, или же уже нет.