Всё время, пока мы шли к ложе, де-Рад что-то втолковывал барону. Поэтому, когда мы пришли, барон уже явно был проинструктирован. Начал он с благодарности Ричарду и мне за приглашение. Моя ответная реплика была уже наготове:

— Не стоит благодарности, барон. Благодаря Вашему искусству я получил немало удовольствия. Скажите, ведь Вы развиваете боевое предвиденье?

— Нет, я обостряю своё восприятие, что позволяет мне ускоряться в потоках времени. Я просто могу двигаться быстрее, чем летят заклинания противника.

— Вы достигаете этого специальными заклинаниями? (знакомо, интересно, он сам до таких заклинаний дошёл или подсказал кто).

— Нет, это упражнения.

— Упражнения? — Нет, это действительно интересно. О таких упражнениях я даже не слышал, ну и конечно, не владел ими.

— Да, внешне это выглядит примерно так же, как обучение фехтованию или борьбе.

И тут Грета нам чуть не поломала всю игру. Вскочив с кресла, она подалась вперёд:

— А можно, — но тут, на счастье, Генрих, что-то уловивший или попросту догадавшийся, сильно сжал её руку и, пока она отвлеклась на него, закончил фразу совсем не так, как она планировала, — что-нибудь продемонстрировать нам?

— Да, это было бы интересно, — «включился» я.

— Первородный, не окажете ли Вы мне честь стать моим учеником в ускоренном восприятии? — Барон тут же подхватил подачу.

— Надеюсь, данное приглашение распространяется и на моих друзей?

— Если это Ваши друзья — да.

— Я с удовольствием принимаю Ваше щедрое предложение.

В воскресенье меня поразило малое количество зрителей — менее половины от обычного. Казалось бы — финал и всё такое. И как назло — ни одного знакомого лица, которое может быть в курсе. Хотя стоп: вот этот вот господин, в сюртуке и парике по моде Боги знают какого века с одутловатым лицом, изрезанным морщинами, то ли церемониймейстер, то ли что-то в этом же духе. Мне его представляли. Фриц! Родовитый Фриц, граф Потсдам.

— Какая приятная встреча, граф!

— Взаимно, первородный, взаимно. Любая встреча с Вами для меня приятна. — Вот старый лис! Решил отдать мне инициативу в разговоре полностью?

Тут надо сделать небольшое отвлечение в этикет. Как человек, выше стоящий в иерархии, я имею право определять, по какому именно этикету мы будем общаться — по магическому, где он намного ниже меня или по общеаристократическому, где мы фактически равны. Я предложил общаться по общеаристократическому, он моего выбора не принял. В данном случае он имел на это полное право, поскольку его выбор ставит его ниже по отношению ко мне. Это не очень значимо в таких беседах, а конкретно к этой ситуации — существенно сокращает разговор, позволяя мне сразу перейти к делу.

— Вы преувеличиваете. Не подскажете провинциалу, в чём тут дело. Мы решили взглянуть на окончание турнира, но очень удивились отсутствию должного количества публики.

— О! В этом вопросе я готов Вас просветить. Видите ли, и в финале и в бою за третье место встречаются исключительно представители Бритстана и общество решило проигнорировать данные поединки.

— Благодарю за информацию, родовитый Фриц. С удовольствием бы поболтал с Вами ещё, но вспомнил об одном неотложном деле, заставляющем меня вернуться в гостиницу.

— Очень жаль первородный, что Вы так рано покидаете это здание, — расплылся в понимающей улыбке граф.

Мы обменялись поклонами и улыбками и я поспешил вытаскивать детей из цирка «пока не началось».

Поскольку тридцать первого августа был день рождения Марии, было решено, что в Ипр я уеду прямо из Берлина, для того, чтобы успеть вернуться на приём по случаю этого события к субботе. Так что попрощавшись со всеми остальными, уезжавшими в воскресенье, я остался ночевать в гостинице, чтобы с утра отправиться порталом в Брюссель. Я не захотел оставлять за собой в Берлине недосказанности и планировал, что ко мне подойдут вечером с разговором по поводу братьев Рад.

Расчёт оправдался. Только я устроился в углу ресторана отеля, намереваясь выпить немного разбавленного вина и настроившись на долгое ожидание, как ко мне подошёл официант с визиткой на подносе.

Так. Что у нас тут? Адвокат Юрген Штерн. И уже вслух, официанту: «Зовите».

Адвокат оказался невысоким, но его фигура просто-таки кричала о многолетних физических упражнениях. Лицо больше подошло бы портовому грузчику, нежели адвокату. Однако, раз послали именно его — внешность обманчива. Я внутренне насторожился. Адвокат меж тем присел и рассыпался в извинениях:

— Прошу великодушнейше меня простить, первородный, что отвлекаю Вас, но поверьте, что меня заставили это сделать очень серьёзные обстоятельства.

Этот гад поломал весь запланированный мною сценарий! Я попросту не ожидал от него таких «великосветских» оборотов речи. Поэтому, уже будучи готов отправить этого адвоката восвояси, я вместо этого был вынужден выслушивать его и неожиданно… заслушался. Действительно если бы слушателем адвоката Штерна был мальчик около одиннадцати лет от роду, то эта речь, вполне возможно, достигла бы своей цели — до чего она была грамотно построена Мальчишка бы несомненно согласился с тем, что братья Рад поступают бесчестно, уклоняясь от возврата долга (про проценты он «скромно» забыл) и с тем, что их даже никто не собирается разорять — всего лишь отдать какую-то вещицу, которой, к тому же, сами они пользоваться не умеют и не могут. Повторяю, вполне возможно, что мальчик встал бы на сторону адвоката Штерна — но я-то не этот мальчик! Поэтому, придя в себя от первого шока и послушав речь адвоката, всё больше проникаясь ею, я прервал Юргена Штерна движением руки:

— Скажите, а на каких условиях Вы будете готовы перейти на службу ко мне?

Бац! Один-один. Приятно, что не только он может ошарашить меня, но и наоборот.

— Рылом я не вышел, первородный, для такой работы, — криво ухмыльнулся он, прервав почти двадцатисекундное молчание. Молодец, довольно быстро оправился.

— Это единственное препятствие?

Вот тут в его глазах зажглась НАДЕЖДА. Он ещё сомневался — прежде всего из-за моего возраста, но отчаянно хотел верить мне. Чтобы подтолкнуть его в правильном направлении, я добавил.

— Барон Рад принёс мне клятву учителя, а я своих людей не оставляю на поживу всяким… стервятникам.

— Я не один. У меня беременная жена и двое детей.

— Благородный Эшли, — повысил голос я. — Возьмите одного из Ваших людей и отправляйтесь вместе с моим новым служащим к нему домой. Там вы последите, чтобы никто его не побеспокоил во время сборов и езжайте прямо к порталу. Мы будем ожидать вас там.

— Вы уверены в своих силах, первородный? — спросил де-Воэн.

— Успокойтесь, благородный Эшли. Если бы они чувствовали за собой силу — прислали бы не адвоката почти со стороны, а приехали бы сами. Если бы чувствовали за собой право — братья не смогли бы даже обратиться ко мне, не то, что уехать из Берлина. — тут я подмигнул благородному Эшли и тот понятливо кивнул, удостоверившись, что я потрачу то время, пока они ездят за семьёй Штерна, с пользой. Адвокат тоже заметил моё подмигивание, заметил и реакцию на него благородного Эшли и именно в тот момент окончательно встал на мою сторону. Сжигая за собой все мосты, он передал мне с поклоном список имён и компаний- официальное прикрытие той шайки, которая охотилась за наследством братьев Рад.

Со мной осталась Вивьен. Пройдя в мой номер, я связался с заместителем начальника берлинской полиции (хоть какая-то польза от этого дурацкого променада) и скромным секретарём скромного отдела королевской канцелярии — начальником управления безопасности Верховной палаты Священной империи. Оба восприняли мою информацию абсолютно серьёзно. Комиссар полиции родовитый Генрих, граф Ораниенбургский, тут же, при мне приказал послать в район проживания адвоката Штерна и к порталу усиленные наряды полиции — «на всякий случай». Я же попросил его прислать к порталу ещё и доверенного человека — принять информацию, переданную Штерном. Предосторожности оказались не лишними — к Штерну в дом пытались вломиться, но два мага моей охраны быстро остудили пыл взломщиков, а присутствие полиции помогло избежать нападения по дороге к порталу.