— Значит, так и надо сделать. Мы полностью зависим от его решений и действий, значит, надо следовать его указаниям беспрекословно. Только вот мама… Как с мамой быть, как я её оставлю одну?!

— Не знаю, Аллочка, не знаю… Вряд ли сейчас возможно взять с собой и её, — вздохнул Олег. — И так я не очень-то верю в успех… А уж в случае удачи она приедет к нам позже.

— Наверное, ты прав. Она не сможет играть в эти опасные игры, — согласилась Алла.

Уже через два часа фотографии были у Андрея. А через два дня он позвонил в дверь Таниной квартиры.

Таня поглядела в «глазок». Андрей снова был загримирован под старика, с седыми пышными усами. Но она узнала его. Более того, она чувствовала, что за дверью стоит именно он, ещё до того, как поглядела в «глазок». Она находилась под сильным впечатлением от этого человека. Он просто заворожил её.

— Спасибо вам, — прошептала она, когда они встретились около метро «Университет» для передачи фотографий.

— За что? — Он поглядел на неё пристальным взглядом.

— За все. А особенно за то, что вы лазили по чердакам домов на Ореховом бульваре. — С этими словами она слегка дотронулась до его плеча.

— Да что вы… — махнул рукой Андрей.

Она стояла перед ним, высокая, стройная женщина с большими печальными зелёными глазами, и вдруг он ощутил какое-то давно забытое чувство. Он даже забыл, как называется это чувство. Оно было у него к покойной матери, к Олегу. А теперь… Вот к бывшей жене он его не ощущал. Он увлёкся ею, он хотел её, ему казалось, что он любил её. Но это что-то другое. Ему захотелось обнять Таню, поцеловать её. Только не в губы яростным крепким поцелуем, а как-то иначе, тихо, мягко, нежно. Вот именно нежно… Нежность, это было забытое им слово, забытое им понятие. Он жил другими понятиями уже давно. Борьба, осторожность, решительность. Но только не нежность.

И от осознания этого чувства на душе у него вдруг стало светло и радостно.

Таня открыла дверь. Он вошёл, улыбнулся ей. И она снова дотронулась до его плеча. А потом вдруг крепко пожала ему руку повыше кисти.

— Господа Ивановы, принимайте документы. Оцените высокое качество проделанной работы, — произнёс Андрей, входя в комнату.

…Это было всего несколько дней назад. И вот «семёрка» Андрея мчит супругов Ивановых и их двенадцатилетнюю дочь Надю в аэропорт «Шереметьево-2».

— Смелее, решительнее и, самое главное — спокойнее, — дал им последние наставления Андрей перед тем, как вылезти из машины. — Ни о чем не тревожьтесь, все будет нормально.

Олег и Алла переглянулись. Андрей чувствовал, как они сильно нервничают.

— Ребята, — улыбнулся он. — Скоро вы будете в Штатах, далеко от всех наших проблем и забот… Все будет нормально, я уверен.

Олег многозначительно промолчал. Он далеко не был уверен, что все будет нормально. Не могло же им, в конце концов, так постоянно безоговорочно везти.

Ему казалось, что сейчас должно произойти нечто очень неприятное, что снова поставит их в исключительно тяжёлое положение… Он ждал, что при паспортном контроле моментально обнаружат, что документы поддельные и что их задержат прямо сейчас, в аэропорту. А уж о том, что будет дальше, он и думать боялся…

Но опасность, которую он чувствовал душой, исходила совсем с другой стороны.

Уже была объявлена регистрация на нью-йоркский рейс. Андрей проводил их до стойки. Вещей у Аллы и Олега было мало — всего два небольших чемодана, да и денег не так уж много для поездки на неопределённый срок — у каждого по десять тысяч долларов, которыми снабдил их Андрей. Те самые двадцать тысяч долларов, данные ему за голову Олега. Не так уж много, но и не так уж мало — на первое время им бы хватило, а дальше будет видно, главное — быть в безопасности.

Андрей, разумеется, и сам изрядно нервничал. Однако он надеялся на то, что сейчас в банке «Роскапиталинвест» было не до какого-то там исчезнувшего Хмельницкого. У них были совсем иные проблемы. Вот-вот должны были обнародовать те данные, которые он передал одному американскому журналисту, скорее всего, именно сегодня. Но и худшего варианта развития событий он тоже исключить не мог.

Можно было, разумеется, отправить Олега и Аллу куда-нибудь в российскую глубинку, чтобы там отсидеться и переждать некоторое время. Но именно такой вариант он полагал наиболее опасным. Надо было рискнуть.

— Ну… Миша… Ну… Инна, — произнёс с улыбкой Андрей, стоя около паспортной стойки. — Счастливого вам пути… Позвоните, когда долетите, сразу же позвоните…

— Спасибо тебе, — сказал Олег. Андрей заметил, как дрожит у него правая рука, и укоризненно поглядел на него. Олег попытался взять себя в руки.

Они обнялись, и вдруг лицо Олега снова сильно побледнело. Он стоял спиной к паспортной стойке и увидел нечто такое, чего не видел больше никто.

— Что случилось? — спросил Андрей.

— Там… Там… Моя жена Лена. Вон она, в темно-синем платье… Откуда она здесь могла взяться?! У неё в руках сумочка. Она что-то вытаскивает оттуда…

— Ну пока! — произнёс Андрей и закусил нижнюю губу от досады. Вот про кого он совершенно забыл, вот кого он не учёл! Сейчас она может пойти на любой непредсказуемый поступок…

Он повернулся и увидел метрах в пятнадцати от них стройную женщину среднего роста, лет тридцати с небольшим, с распущенными русыми волосами, в довольно длинном и широком платье темно-синего цвета. Лицо её было смертельно бледно. Дрожащими пальцами она пыталась вытащить что-то из маленькой элегантной сумочки, но это что-то никак не вытаскивалось. И Андрей мигом понял, что ЭТО такое…

Он быстро подошёл к ней, надевая на лицо милую улыбку.

— Лена, привет! — произнёс он, дотрагиваясь до её плеча.

— Вы, — бормотала она, продолжая шарить пальцами в сумочке. — Кто вы? Я вас не знаю.

— Да ты что, Лена? Вот уж, воистину, женская память… — Он обнял её за плечо, продолжая широко улыбаться. И тут же помог ей вытащить то, что она не смогла достать из сумочки, прикрывая своим телом сумочку от посторонних глаз. Так он и знал! Это был маленький дамский «браунинг». Он молниеносным движением вырвал его из сумочки и незаметно положил себе в боковой карман пиджака…

Откуда она могла узнать, что Олег улетает именно сегодня?! Андрей не мог этого понять.

Но размышлять было некогда. Ситуация становилась опасной.

Лена бормотала что-то невнятное, пальцы её дрожали.

— Пошли, пошли отсюда, — улыбаясь и обнимая её за плечи, говорил Андрей. — Нам пора, регистрация началась, скоро объявят посадку. Все в порядке. Что нам тут делать?

Кое-кто стал оглядываться на них, видя какую-то странную возню, но Андрей своей широкой приветливой, даже слегка виноватой улыбкой разогнал сомнения. Всякое, мол, бывает между своими людьми — было написано на его лице.

Он повёл её к эскалатору. Прежде чем ступить на эскалатор, бросил быстрый взгляд назад.

Олег, Алла и Надя успешно прошли паспортный контроль и двинулись дальше. Андрей махнул им рукой…

— Отпустите меня, — бормотала Лена. — Немедленно!

— Придите в себя, придите в себя, — как заклинание говорил Андрей. — Хоть на секунду подумайте о последствиях… Не поднимайте шум… Все равно, пистолет уже у меня.

— Я не дам ему уехать, не дам!

Они доехали до первого этажа, и Андрей, держа Лену под руку и гипнотизируя женщину своим пристальным взглядом, вёл её к выходу. Только у самых дверей Андрей с облегчением ощутил, что она как-то обмякла, что сил для борьбы у неё уже не было.

— Куда вы меня ведёте? — прошептала она.

— Я веду вас к своей машине, я отвезу вас в Москву.

— Делайте, что хотите, — одними губами произнесла она. — Мне уже все равно…

Они дошли до машины Андрея. Он усадил Лену на переднее сиденье, завёл двигатель, и тронул машину с места.

— Зачем вы хотели сделать это? — спросил он.

— Потому что я ненавижу его.

— За что?

— За все. За то, что он предал меня, за то, что он сломал мне всю жизнь…