- А ты, братец, чего сказать то хотел, - спросил у унтера Черкасов.

  - Дык это, вашбродь, - помявшись, ответил он, - вон там, в полувагоне есть снаряды без взрывателей. Ага, всяких видов и ко всем пушкам, что тут есть. А то вы кинулись снаряд разбирать, а далеко ли до беды!

  - Ты что же молчал скотина! - изумленно выпучил глаза лейтенант, - ведь мы же... да как же это!

  - Виноват вашбродь! - гаркнул унтер, поедая глазами разбушевавшееся начальство.

  - Отставить лейтенант! - остановил Черкасова Иессен, - что делать, если унтер оказал умнее нас всех. Держи братец, на всех. Заслужили.

  С этими словами адмирал полез в портмоне и достал оттуда десятирублевый билет.

  - Покорнейше благодарим! - дружно прокричали комендоры.

  Великий князь, которого ответ унтер-офицера рассмешил до того, что он не успел вмешаться, отозвал лейтенанта в сторону и тихонько спросил:

  - Василий Нилович, неужели вы собирались...

  - Ударить матроса? - удивился тот, - ну что вы Алексей Михайлович. К дантистам я никогда не относился. Он меня, вправду сказать, ошарашил, но поразмыслив, я понимаю, что мы все выглядели крайне смешно и глупо в этой ситуации.

  - Ваше императорское высочество, - отвлек его голос Гревеница, - уж коли мы тут все собрались, так может, испытаем заодно и японские снаряды?

  - Прекрасная идея, Владимир Евгеньевич, но пока могу предложить вам только стодвадцатимиллиметровые. Никаких других мы на платформы не устанавливали.

  - Ничего, на первый случай сойдут и такие, - поддержал своего флагарта адмирал.

  Сказано - сделано. Артиллеристы быстро убрали домкраты и маневровый паровозик запыхтев, передвинул на позицию артустановку с трофейной пушкой.

  - А ведь она изрядно легче, - заметил Черкасов, - и дульная энергия у нее значительно уступает нашим пушкам того же калибра, может попробуем без домкратов?

  - Нет уж, Василий Нилович, давайте без сюрпризов, они как выяснилось, бывают не только приятными.

  Наконец орудие было готово, и после тщательной наводки Шельтинг скомандовал: - "огонь!" Грянул выстрел и выпущенный из него снаряд через мгновение разорвался в предназначенном для расстрела старом огнетрубном котле. Густые клубы дыма окутали место попадания, а поднятые взрывом осколки почти долетели до офицеров, внимательно наблюдавших за происходящим. Некоторое время все молчали. Первым в себя пришел Гревениц.

  - Черт подери! Да ведь японский взрыв гораздо мощнее нашего шестидюймового!

  - Не может быть! - выдохнул Черкасов. - Этого просто не может быть!

  - Зато, дульная энергия значительно уступает, - не без сарказма в голосе отозвался великий князь.

  - Зачем вы так? - хмуро спросил Алешу Иессен.

  - Господа, мы воюем не первый день и всякий раз во время боя наблюдали то, что увидели сегодня. Просто на сей раз, закрыть на это глаза не получится.

  - Но надо же что-то делать? - почти с отчаянием воскликнул флагарт.

  - Ну что же Владимир Евгеньевич, - остановил его адмирал. - Вы у нас флагманский артиллерист - вам и карты в руки. Для начала напишите подробнейший отчет о проведенных испытаниях и сделанных выводах. Мы все подпишем его и копию немедля отправим в артиллерийский комитет. Затем подумаем, как сложившуюся ситуацию можно исправить. Все, господа, мы здесь закончили.

  Матросы, наблюдая, как уходят прочь понурившиеся офицеры, молчали пока один из них, недавно призванный, не поинтересовался у старослужащих.

  - А чего это они, дяденька? То ругаться, а то вон красненькую дали. У нас в деревне таких деньжищ и не видывали!

  - Сатрапы, чего с их взять, - сплюнул унтер, - давай собираться братва, а то их скобродие Шельтинг сейчас вернется, чего доброго, да за бардак фитиля то и вставит!

  Начальству, впрочем, было совсем не до того. Закончив с испытаниями "железнодорожной батареи", Иессен направился в порт, где сиротливо стояли переведенные из Порт-Артура корабли. После того, как туда пришел объединенный отряд Иессена и покойного Вирениуса выяснилось, что его внутренний рейд не вмещает такое количество больших судов. То есть помещаться-то они помещались, но настолько плотно, что об удобстве приходилось забыть. Поэтому большинство транспортов решено было по мере выгрузки перевести в Дальний. Сюда же притащили и большую часть захваченных трофеев.

  Надо сказать, что эти меры, хотя и несколько улучшили ситуацию, все же не могли решить проблему кардинально. Пока находящиеся в ремонте корабли стояли у стенок, места еще хватало, но что делать, когда они вернутся в строй, было решительно не понятно. Великий князь даже предлагал перевести сюда часть крейсеров, но до поры не находил поддержки у адмирала. Ситуация изменилась после "Бойни на Эллиотах". Господство японцев на море казалось поколебленным, и русское командование рассудило за благо перевести туда для окончания ремонта крейсер "Россия". Тем более что среди трофеев оказалась плавмастерская "Миике-мару" с довольно значительным станочным парком. А чтобы у противника не возникало глупых мыслей по этому поводу, оборону усилили, отправив туда "Севастополь". В последнее время устаревший броненосец преследовали неприятности, приводившие в отчаяние командовавшего им Кроуна. Вышедшее из строя орудие главного калибра так и не удалось починить, так что его огневая мощь снизилась на четверть. Погнутую лопасть винта выправить пока так и не удалось, что ограничило скорость корабля десятью узлами. Впрочем, для охраны рейда и водолазных работ на месте гибели "Ицукусимы" старичка еще вполне хватало. А теперь в Дальний пришлось перевести и застрявшую на внешнем рейде "Диану", оставаться которой на прежнем месте было опасно.

  - Как обстоят дела на крейсерах-купцах? - неопределенно спросил Иессен Шельтинга.

  - Ведем перевооружение, - доложил в ответ он. - "Рион" и "Печора" практически готовы, а вот с "Монголией" хуже.

  - Долго! - нахмурился адмирал.

  - По настоянию великого князя работы ведутся скрытно, иногда даже по ночам, да и людей не хватает.

  Командующий эскадрой в ответ только вздохнул. Когда они только прорвались в Порт-Артур, Алексей Михайлович горячо настаивал на скорейшем введении в строй вспомогательных крейсеров и отправке их на вражеские коммуникации, но все что-то мешало. То времени не хватало, то людей. Разумеется, большинство команд пароходов Добровольного флота составляли военнообязанные и отставники, но большой некомплект на эскадре заставил раздергивать экипажи и переводить людей туда, где они в этот момент казались нужнее. Так что, когда после "Бойни на Эллиотах" действия на торговых путях противника стали особенно актуальны, посылать оказалось некого. А теперь удачная диверсия японцев грозила поставить крест на планах русского командования. Впрочем, все было не так плохо, "Смоленск" и "Орел", ставшие при мобилизации "Рионом" и "Печорой" несли в своих трюмах необходимое вооружение. Команды в спешке доукомплектовали, и после недолгой подготовки их можно было выпускать в море. Гораздо хуже дело обстояло с "Монголией", поскольку пушек для нее в Порт-Артуре не было. Правда неугомонный великий князь и тут нашел выход. На свежеиспеченный вспомогательный крейсер, названный "Колыма", установили по четыре стодвадцати и семидесятишестимиллиметровых орудия поднятых с затонувшего японского крейсера. Но теперь возникла новая проблема. Японцы в любой момент могли предпринять новую атаку на Дальний, и только что введенные в строй вспомогательные крейсера могли быть потеряны. А на них у русского командования были большие планы.

  Орудийные выстрелы и оцепление вокруг порта не остались незамеченными в китайском квартале Дальнего. Продолжавший гостить в доме купца Тифонтая господин Генри Вонг, переодевшись бродягой, попытался подойти поближе, но был обнаружен патрулем и, получив пинка, вынужден был ретироваться обратно. Вернувшись, он застал только что приехавшего хозяина, смотревшего на него с видом крайнего неодобрения.