Наверное, все происходящее должно было вызвать смех — настолько комедийная получилась ситуация, — но Ринату было не до смеха: уж больно хреново. Мутным взглядом посмотрев на Рубена, он пробормотал очередное извинение, после чего снова согнулся пополам.

Так Ринат познакомился с Рубеном и его семьей.

Это был совершенно другой, незнакомый Ринату мир. Мир без бешеного ритма, без страха, с какими-то непонятными и странными проблемами. Здесь редко смотрели новости, справедливо полагая, что они только портят настроение, — и это не было показухой, им действительно было неинтересно. Здесь пользовались Сетью, чтобы заказать пиццу или билет на самолет, а никак не для того, чтобы взломать сервер своего соседа-конкурента. Люди, живущие в этом большом квартале, состоящем в основном из частных домов, предпочитали собраться вместе, выпить водки, потом поговорить, вспоминая бурную молодость и обсуждая нынешнюю безалаберную и безответственную молодежь. «Безалаберная молодежь» в это время гоняла по городу на машинах, сидела в кабаках, искала себе пару на ночь или зависала на дискотеках, которые хотя внешне и не очень отличались от московских, но все же были несколько спокойнее.

Здесь все было спокойнее — от автонарушителей до постовых, от налоговой полиции до предпринимателей типа Рубена. Здесь закон и криминал предпочитали решать вопросы сразу, на месте, полюбовно, и никто не считал это чем-то из ряда вон выходящим. Конечно же, и здесь бывали драки, убийства, сетевые преступления, но все это было явно чуждо этому неторопливому миру со своими устоями и законами. Здесь по-другому решались вопросы и проблемы, а уважение и слово зачастую ценились больше, чем счет со многими нулями в банке.

Рубен и его семья всецело принадлежали этому миру — и брали от него все. Будучи неисправимым оптимистом, Рубен часто говорил Ринату:

— Запомни, Олежка: если фортуна повернулась к тебе задом, не стоит расстраиваться. Надо нагнуть ее и засадить ей так, чтобы в следующий раз она подумала, стоит ли опять поступать так опрометчиво.

И если поначалу Олег-Ринат недоверчиво качал головой, не проникаясь смыслом сказанного, то позже, поняв самого Рубена, часто улыбался, вспоминая меткие слова ростовского армянина.

И все же, несмотря на оказанное ему гостеприимство, Ринат не стал рассказывать, кто он и почему ему приходится скрываться. Он старался даже не упоминать в разговорах о том, что знаком с компьютерами не понаслышке.

Только прожив у Рубена несколько дней, он, улучив момент, когда дома никого не было, рискнул залезть в Сеть с Настиного компа и просмотрел столичные новости недельной давности.

Пропустив невнятные упоминания о таинственных смертях нескольких высших чинов «Волхолланда», он прочитал то, что повергло его в шок.

Джет сидел за столом и задумчиво чертил карандашом на клочке бумаги какие-то схемы. В кабинете царил полумрак — идиот стекольщик вставил вместо одностороннего стекла прозрачное, и теперь приходилось закрывать окно шторой, потому что яркий солнечный свет раздражал больше, чем сумрак.

Еще больше, чем солнечный свет, раздражало другое. В одной из палат Склифа под охраной сейчас лежал тяжелораненый Ворм, которого привезли туда почти сутки назад и который мог пролить свет на происходящее в отличие от девчонки-импа, у которой сердце остановилось через десять минут после инъекции поломина. Впрочем, этого хватило, чтобы получить такую информацию, от которой с лица Джета даже сошла неизменная улыбка.

Да, кто бы мог подумать? И ведь сказала она не все, далеко не все.

Ворма надо было допрашивать немедленно, пока еще была возможность взять всех по горячим следам, но врачи не могли привести его в сознание, несмотря на то, что Джет потребовал использовать для этого все возможные и невозможные способы. Джет сам просидел возле койки Ворма несколько часов и, так и не дождавшись результатов, ушел, выставив возле его палаты охрану и потребовав, как только хакер придет в сознание, сразу же сообщить ему об этом.

Начала болеть голова. Джет потер виски — ему не хотелось лишний раз нюхать порошок, — но это не помогло. Боль пока была терпимой. Сетевик прикрыл глаза, не переставая черкать карандашом по бумаге.

Женщина с девочкой. Машут руками, смеются… так близко, что можно прикоснуться рукой к каштановым волосам, провести ладонью по щеке… они исчезают в тумане, а вместо них вырисовываются серые безликие корпуса Райсы. Уже видны лица озверевших от наркоты охранников с электродубинками, спустившихся вниз с какой-то миссией, потные, грязные тела заключенных… вон вдалеке сцепились в яростной схватке двое здоровяков, окруженных толпой таких же психов, охранники наблюдают за ними с мостков, делая ставки и криками подбадривая дерущихся. Они прекрасно знают, что после такой драки кто-то останется лежать на земле и никогда уже не поднимется, но им плевать. Райса — это особая тюрьма. Здесь жизнь заключенного — всего лишь разменная монета в кошельке корпорации. Туман… он поглощает Райсу, а вместо нее открывает двери в глухой бронированный автобус, куда люди в масках и защитной форме запихивают несколько десятков человек… Камеры из прозрачного сверхпрочного пластика, стальные кушетки с тяжелыми металлическими захватами для рук и ног, яркий свет с потолка… и боль, дикая боль…

Джет вздрогнул, против воли из его глотки вырвался стон раненого животного, руки рванули ворот, добираясь до заветного пузырька.

И в этот момент на столе зазвенел зуммер интеркома.

Контрольно-пропускной пункт. За все время, пока существовало это здание, с КПП в кабинет начальника РУСБ звонили один раз — когда устанавливали связь. Салаг в охране не держали, случайно перепутать кнопки было некому.

Джет протянул руку, утопив кнопку соединения, и в динамиках послышался тревожный голос Мэйса, его ближайшего помощника.

— Командор, к вам направляются фээсбэшники. Уже сели в лифт. Шесть человек, все вооружены. Похоже, у них к вам какие-то претензии.

Мэйс старый оперативник — не по годам старый, а по опыту. Верный напарник — они вместе начинали работать, а когда Джет стал тем, кем он был сейчас, то сразу же поднял и Мэйса. И правильно сделал: Мэйс — один из лучших в РУСБ. И, что немаловажно, у него есть нюх. Чует опасность, как волк охотника, и заранее готовится к неприятностям.

А они, похоже, уже действительно начинаются.

— Понял, — ответил Джет и отключил связь. Спрятал обратно пузырек, так и не успев им воспользоваться, после чего облокотился на стол и уперся взглядом в дверь.

Агенты появились через минуту. Вошли без стука, двое остались возле входа, а четверо обступили стол полукругом. Один из них вытащил удостоверение и в развернутом виде показал Джету, представившись:

— Майор Кикнадзе, Федеральная служба безопасности.

— Слава, к чему такой официоз? — Джет подмигнул майору. — Мы же не первый день знакомы.

Кикнадзе не смутился, а, спрятав удостоверение, спокойно произнес:

— Тебе придется проехать с нами, Джет. Есть несколько вопросов.

— Господи, да зачем же куда-то ехать! — Широко улыбнувшись, Джет всплеснул руками. — Слава, я готов ответить на любые твои вопросы прямо сейчас. И на вопросы твоих друзей тоже готов ответить.

С этими словами он подмигнул одному из стоящих сбоку агентов. Тот переглянулся с майором и холодно сказал:

— Хватит ломать комедию, Джет. Поднимайся, поехали.

Он как бы случайно отодвинул полу пиджака и положил руку на заткнутый за ремень пистолет без кобуры.

Джет медленно сплел пальцы и задумчиво кивнул.

— Странно. Федеральная служба безопасности посылает шесть вооруженных человек, чтобы сопроводить одного сетевого полицейского к себе и допросить его… Что ими движет? Может, они хотят арестовать начальника Сетевой полиции? Но действуют ли они в соответствии с законом? Есть ли у них основания и, что более важно, разрешение на арест Джета?

Майор и агент снова переглянулись. Агент кивнул, и майор вытащил из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист бумаги, который протянул Джету.