— Поведёшься с вами, ещё можно было договориться! — крикнул Владислав скорее своим товарищам, чем хаосистке, метнувшись к разложенным на простынке артефактам. Подобрав самый увесистый на вид — чёрный скипетр, украшенный аметистами — шарахаясь от распыляющегося цветного облачка и нагибаясь под когтями одного ещё чудом функционирующего скелета, священник набросился на драконицу сбоку, метя ей в рёбра. Она только зыркнула в его сторону, заставив застыть на месте. Но этого хватило, чтобы отвлечься от удара Мамору, который сделал из хаосистки примерно такой же обугленный труп, как нав от её друзей на поверхности. Владислав тут же дёрнулся, вернув контроль над своим телом, и добил последнего скелета, раскрошив его череп досадливым ударом.

— Пусть себе бежит, — проводил Асвер плавно опускающиеся на пол облачка пыли, поднятые расторопно смывшимся с места стычки седым драконом, — Как я понимаю, хаосисты и между собой частенько стычки устраивают, так что и у нас ничего такого уж необычного.

— Драть их надо больше, чтоб сами со скуки друг друга не драли… Ладно, нехристи, этих археологических доказательств, разложенных на пречистом холсте, нам хватит? Что тут у нас… — добавил человек, нагибаясь к предметам и начав их перебирать. — Факел, почему-то железный, обожжёшься же, и три куска топлива к нему. Сфера чёрная непонятного назначения… И, — он открыл металлический тубус, доставая из него изъеденный червями свиток на неизвестном языке, — наверное, какое-нибудь безумное писание, пожалуй, самая ценная для хаосистов вещь, как для христиан Библия.

— Может быть, — согласился Асвер, вытряхивая из барабана гильзы, — А может, тут записи, кто и сколько должен прежнему хозяину, скопытившемуся лет так сто пятьдесят назад. Или даже ученические конспекты.

Вартарра окинула взглядом очередное тело и боязно поежилась, слегка передернув крыльями. Быстро согнав тревожность, драконесса переключила внимание на найденный артефакт:

— Полагаю, прочесть его мы не сможем…

— Значит, надо найти того, кто сможет? Если эта бумажка все, что у нас есть, придется отдать все силы лишь на расшифровку… — Мамору прям не любил подобные долгие дела, где нужно возиться именно с бумагой. Он прям оглянул всех, таив надежду. — Кто-то есть на примете?

— Есть у меня знакомый батюшка-полиглот, который знает даже древнеарамейский. А это язык отнюдь не с этой планеты, — Владислав осторожно вернул текст обратно в защитный тубус. — Дать ему прочитать этот текст на мой взгляд — умное и греховное, то есть, благочестивое дело. Потому что если там действительно что-то важное, лучше не делать хаосистам таких подарков. А если там действительно что-то ценное, то нужные люди узнают об этом раньше врагов всего живого.

— Ну так уж и все, — не согласился с Мамору Асвер, — Вот же артефакты. И по завалам несколько минут пошарить можно, тут такой грохот стоял, что все любопытные давно бы сползлись посмотреть и поучаствовать. Ну и с чтением мысль интересная. Владислав, долго ли до твоего знакомого топать?

— Погодите… Ну-ка, ну-ка, что это за штука? — Пепельный дракончик подошел к обгорелому телу хаосистки и снял с него медальон. — Возможно по нему прочитать личность прежнего владельца? Впрочем, оба варианта рабочие. Да — узнаем, кто она была, и к какой группировке принадлежала. Нет — сами прикинемся, только уже более реалистично.

— Да, этот символ немного не такой, что нам выдали, — Владислав глянул на собственный, где лучи исходили из сторон, а не из углов. — Если вдруг и можно, лучше отдать его Вартарре как драконице-женщине. От остального попробуем благочестиво отбрехаться. В крайнем случае, нас ещё и повысят за расправу над более слабым собратом, такое должно быть в хаосе вещей у деструкторов.

Артефакты завернули в сукно, на котором они и лежали, и из Тьмы подземелья потащили на свет Божий. Разворошённое чёрными копателями подземелье, казалось, стало вонять ещё сильнее.

Лев Прозорец — протоиерей насельского прихода, румяный старик с короткой бородой и длинными вьющимися волосами — принял посетителей прямо в боковом приделе деревянной церковки, всё ещё пахнувшей смолой, но уже пропитанной ладаном. Поцеловавшись с Владиславом, что уже, к своему великому облегчению, сменил бесовскую одёжу на подрясник, Лев сразу расспросил его о продвижениях в расследовании — и не был разочарован ответом. Диалог продолжился уже в священническом домике, подальше от лишних ушей.

Владислав погладил бороду, наслаждаясь более привычной обстановкой.

— Воистину, пути Господни неисповедимы. Притворятся нехристем, собирать, а не уничтожать еретические приспособления… Ох, сжечь бы всё это в огне во имя святой Марии или бросить в текучую воду… — словив недовольные взгляды, монах недовольно пожевал губами и смолк.

— Этот предмет — пожалуй, наиболее обычный из всех, — Лев прикинул скипетр на вес. — Дорогой, судя по драгоценным камням. Не подделка, но я не оценщик, тем более языческих реликвий. Но никакой дьявольской силы от него я не чувствую. В отличии от этих двух вещей, — указал старец на факел и сферу, к которым даже притронуться не решился. — Эти угольки пахнут тёмным знанием. Вероятно, жрецы используют их, чтобы заставить демонов развеять свои иллюзии и открыть им запрятанные вещи вокруг, невидимые тем, у неименуемого зла не в почёте. Шар — средство для пленения врагов, похоже, захватывает их в силовой карман, непроницаемый изнутри и лёгкий снаружи. Со свитком позвольте подробнее разобраться… — до прикосновения с ветхой бумагой Лев снизошёл, и пересказал вкратце её содержание через четверть часа сбивчивого вчитывания. — Здесь описан ритуал, необходимый для того, чтобы при помощи ритуальных убийств и лет подготовки добраться до измерения, которое здесь называется Чёрной Кистой. Если вы спрашиваете моего мнения, стоит ли показывать его хаосистам — я отвечу, что это безопасно для нас в том случае, если мы с вашей помощью расправимся с этой сектой раньше. А человеческие жертвоприношения эти нехристи и так отправляют в страшном количестве… Слышал я также, что у вас есть и иной тёмный артефакт, ящик, через который вы общались с навом, выдающим себя хаосистам за божество. Что вы намерены делать с ним? Не пострадали ли вы ещё от навьего коварства или искажений мутации?

— Пока пусть лежит, при необходимости через него можно такую "дезу" сунуть, что не всякий разберется, — немного мечтательно улыбнулся Асвер, — Что до мутаций — за собой не заметил, да и за остальными тоже. Никто такого дела не замечал? — обратился пепельный дракон к товарищам.

После того, как Лев просмотрел все их находки, Владислав поморщился.

— Ох, по мне бы, всё это по-хорошему так разломать. — снова завёл он свою шарманку. — Давайте окропим всё это хозяйство святой водой, а потом уже будем решать, что отдавать им, а что — нет. Я думаю, они точно проживут без этого шара-тюрьмы, а потому его точно предлагаю оставить в церкви до соответствующего распоряжения митрополита Нововалаамского.

— Идея здравая — попробовать снять проклятие с этих предметов, — Лев задумчиво наклонил голову, — но коли снимем — не почувствуют ли сектанты, что теперь это не их реликвии, полные скверны, а простые, ничего не значащие вещи. Впрочем, Скипетр уже таковым и является, если и имеет какую-то ценность для культистов, то лишь культовую и историческую. Обряд освящения предметов проще, чем изгнание демонов из живых созданий, и при необходимости я тебя на него благословляю, брат Владислав, но подумай, послужит ли он большему благу или нет. Шар спрячь в надёжном месте или освяти его в первую очередь.

— А что касается этой адской машины, — Владислав зыркнул из-под бровей на Асвера. — Не ты ли, дракон, уменьшился из-за воздействий нечестивого кубического артефакта? Конечно, с защитой великой девы Марии и Господа нашего такие чары, может, и не страшны для истинно верующего, ибо говорил Иоанн Златоуст "Подлинно, ничто так не преграждает ему путь к нам, как усердная молитва", но тебя же постигло, очевидно, воздействие чар.