В кузов забрались в основном люди, да ещё Вартарра, решившая наконец отдохнуть после муторного дня. Мамору продолжил идти по другую сторону от повозки, кракалевн замыкал, а Тал Чамиш вёл дилов вопреки сгущающимся сумракам. Стоило отбыть размахов на тридцать от условленного места, как на закопанные в землю куски мяса налетела шестёрка падальщиков, пернатых полуптиц-полукопытных. Жрица сняла с пояса баночку с режущей глаза фосфоресцирующей случайными цветами жидкостью, метнула её в сторону крылатых зверей. Снаряд пролетел куда дальше, чем должен был, приземлился прямо посреди распуганной стайки, разбился и сверкнул искристой пылью.

— Слабо жахнула первоматерия! — Заржал гиена. — Их даже не мутировало!

— Вторую могу на тебе опробовать, — показала рогатая ещё одну банку, и антропоморф испуганно замолчал.

До гор тряслись по ночным кочкам, наверное, полгоризонта — в темноте и тем более усталости не скажешь. Там пришлось оставить гужевой транспорт, Чаммиша и его компанию, а вот рыжая осталась в проводниках.

— Вы ночью спите, что ли? — Оглядела она усталую компанию.

— Ещё бы, днём спать не безопасно! — Буркнул ей священник. — Какой уважающий себя злодей спит днём? Веди нас уже, Вергилий чёртов.

— Попрошу обращаться к Весталке Всеопаляющего Пламени уважительнее, — жрица снова достала баночку и угрожающе сжала её в тонких пальцах. — Если поручение лично от Беспричинного Отца Накуента и позволяет тебе помыкать мною, то права злить меня тебе никто не давал!

— Какая ирония, — шепнула Вартарра Асверу и Мамору.

— Права у порядочников, у деструкторов лева… левы… львы! — Владислав первым полез вслед за «весталкой», приподнимая края рясы и всё равно спотыкаясь о камешки.

Торстейн только насмешливо хмыкнул на потуги деревенского попа пародировать философию секты. Впрочем, он и сам рассчитывал поначалу встретить нечто более утончённое и близкое к академическим описанием обрывков обрядов, найденным в запасниках библиотек. Но на то, что в самом храме такие будут, надежды он не терял, ободрённый живописным светом Лиики на скалах. Зелёная луна своими отсветами превращала горы пхв почти подводный мистический пейзаж, и редкие звёзды пустошных светлячков добавляли таинственности картине.

Уже вконец отбив себе подошвы, процессия добралась до спуска в естественную пещеру с тщательно обработанным и выровненным полом. Асвер нагнулся даже, чтобы рассмотреть его повнимательнее. Эрозия подточила камень у самого входа, а в глубине он сохранил неестественную для известных ему камнеобрабатывающих механизмов гладкость — гранит будто отлили, как бетон. В конце короткого грота — деревянные врата под аркой с розеткой в виде ухмыляющейся морды. За створами — уже полностью вытесаный в граните и базальте зал, освещённый факелами в держателях под проржавевшей проводкой и разбитыми плафонами ламп. По обсидиановым плитам стелился длинный ковёр — почти гобелен по детализированности сцен возлияний и и извращений, совершаемых вперемешку разумными расами и навами.

Вартарра с предельной осторожностью последовала в пещеру, следуя четко за Асвером и другими более опытными товарищами, молча оглядывая сооружение. Её немое восхищение внутренним убранством храма полностью отражалось в заинтересованном взгляде и блеске красных глаз. Асвер с тщательно скрываемым интересом оглядывал обстановку пещеры. Уже не в первый раз он жалел, что не прихватил с собой не то, чтобы пленочный, но даже и простенький цифровой фотоаппарат. Пейзажи в пути попадались красивейшие, аборигены — уникальные и очень колоритные. Повесить на стену комнаты распечатанную на оптической установке фотографию горных пиков или базара Расторга…

— Ох, бесовщина какая! — Владислав с довольным тоном задрал голову. — Лепота!

— Ты что, Дунрат, в первый раз тут? — поморщилась на него полудраконесса. — Если груз у тебя, идём к Вратам Огня и покончим с этим пораньше. Твоя свита пусть пока отдохнёт в своём Стихийном Храме или попросит какой-нибудь из них себя принять.

— Если честно, назад не ждите, — обратился Владислав к товарищам на полном серьёзе. — Расфигачте им тут всё, как умеете, и поручивший нам задание Хъесептенецкор вас наградит даже побольше, чем меня. Вобщем, Бог с вами.

Заявление Владислава вмиг заставило Тарру помрачнеть. В самом деле, они прибыли сюда по серьёзному делу, а не рисунки на коврах рассматривать.

— Не подведём, — тихо пообещала она и обернулась на товарищей, ожидая дальнейших указаний.

Мысли о фотоаппаратуре отвлек уход Владислава и его же слова о том, чтобы «обратно не ждать» и «расфигачить все». Отвлекшийся на осмотр обстановки дракончик этот момент упустил, поэтому лишь неопределенно кивнул в ответ. Еще вызывало некоторое замешательство имя, которым местная назвала священника. Не будучи уверенным — а признаться откровенно, банально подзабыв — это ли имя было прописано в перехваченном гайдуками Насела послании, чешуйчатый турист для себя решил в присутствии настоящих деструкторов обращаться к священнику «шеф» или «командир».

— От вас шума больше, чем от стада ормутантов, а у них по четыре пасти на двух головах, и очень мерзкие голоса, — внезапно раздался голос их случайной знакомой, которая быстро вышла из глубины храма. Зелёный плащ антро сейчас выглядел более тёмным, чем шерсть Воплощения. — Ваша гремящая повозка привлекла внимание семи уродов, из которых я смогла отрубить голову только одному. — Эрна прицепила меч к поясу и встала перед драконами. — Не удивляйтесь, хватит и того, что вы меня удивили. Не видела такой странной компании, не закреплённой обязательствами или общей работой, — она чуть улыбнулась недоумению, возникшему в глазах драконов. — Но вроде вы не желаете гибели этому миру, потому я и вас должна от смерти спасти.

Завороженный огромной залой-пещерой разум немного прибодрился, и Торстейн после ухода Владислава с Весталкой решил немного пройтись по мрачноватому помещению, вселявшему восхищение, но в то же время какой-то забытый первобытный страх. Эрна проводила глазами высокого и худого человека, что углубился в анфилиаду стрельчатых арок, рассматривая со смесью заинтересованности и страха барельефы и гобелены с демоническими тварями одна омерзительнее другой. Кивнув остальным, пошла вслед за Торстейном, как прогуливающаяся хозяйка вслед за спущенным с поводка на свободную прогулку брехом или как риэлтор за клиентом, что только любуется жильём и никак не может признаться, что тысячу душ на покупку особняка не готов потратить. Оставшаяся троица, попрощавшись с Владиславом, последовала за ней как за единственной, кто ориентировался в этом мозголомном пространстве путаных переходов и залов.

Шаги Торстейна становились быстрее, когда он увидел впереди более яркий свет и услышал отзвуки хора, что исполнял нараспев те гимны и антифоны, которые молодой исследователь раньше встречал лишь в письменном виде, без нот и зачастую в неполных отрывках. Вместе со всей компанией он вышел в ещё более обширный зал внутри скалы, выложенную белым, отполированным мрамором с серебряной окантовкой между плит. Перед громадной статуей, изображавшей ураган, играющий разорванными телами людей и драконов — эта скульптура, казалось, едва не падала и не раскалывалась из-за обилия выступающих частей и общей формы перевёрнутого конуса — высился кубический помост с алабастровым алтарём на высоте размаха. По его ступеням из небольшой толпы собравшихся культистов взбирался низкий, полный и лысый человек, торжественно держащий в раскинутых руках хромово сверкающую трубу и дымящее кадило, больше похожее формой на небольшую палицу. За алтарём стоял другой жрец, держащий над головой два больших птичьих яйца, одно покрашенное в алый, другое в чёрный цвет.

Асверу и Вартарре стало дурно в этом зале, и они сами не мог понять, почему — может, от запаха фимиама, или от слишком резкой акустики, но сам вид обряда их отчего-то коробил, напрягал и даже суеверно пугал. Или не до конца ещё отбилось магическое чутьё, и особенно мощные ритуалы ощущались и производили своё впечатление?