Попросил вернуть его нож, но Даша в ответ протянула ему ложку.

— Ешь ложкой, ты заслужил!

Они смачно начали поглощать горячую, пропитанную жиром тушёнку. Её запах сводил с ума, скрючивал живот и заставлял рот наполняться слюной. Куски рвались под собственным весом и падали обратно в банку, разбрызгивая жир. Друзья чавкали. Облизывали жирные губы. Изредка поглядывали друг на друга. Улыбались, демонстрируя застрявшие куски мяса между зубов.

Проживав очередной ломоть мяса, Слава зычно рыгнул, затем быстро извинился и сказал:

— Всё не ешь, оставь жир!

— Зачем?

— Скоро узнаешь.

Не выдержав сводящего с ума запаха пищи и бредовых разговоров, Рыжий сел на задницу и повернулся к жрущим.

Они замерли, удивившись его смелости. Или наглости. Или может он просто решил с ними поделиться чем-то важным?

Возле Дашиных губ застыло лезвие ножа с нанизанным куском блестящего мяса.

— Приятного аппетита, — сказал Рыжий.

— Спасибо, — сказала Даша.

— Ты хоть представляешь себе, — продолжил он, — скольких людей отправил на тот свет этот нож? Сколько литров крови он хлебнул? Сколько порвал сухожилий, глоток и сердец?

Красивое женское лицо вдруг стало напоминать тряпку, брошенную в углу. Даша поперхнулась. Выронила нож и начала громко кашлять. Полетели слюни, ругать, брань.

Слава вовремя успел выхватить из её рук банку и поставить на пол. Рядом примостил свою и начал хлопать Дашу по спине.

— А я ведь тебя просил вернуть мне этот нож, — сквозь глухие шлепки, голос Славы был еле слышан.

Бух.

Бух.

Рыжий громко засмеялся. И с каждым новым шлепком, его смех становился громче.

Бух.

Бух.

Глаза Даши налились кровью. Слёзы струились по щекам. Попробовала что-то произнести, но хрипота и кашель всё заглушили.

Слава ударил еще, но сильнее.

Бах.

Она откашлялась в кулак. Успокоившись, начал тяжело дышать.

— Воды…

— Держи.

Сделав глоток, вытерла слёзы и уставилась на Рыжего, продолжающего кататься по полу от смеха. Её глаза горели. На лице и шее выступили жирные пульсирующие вены.

Психанув, она вскочила на ноги, и уже собиралась кинуться на бородатого с кулаками, но вдруг ощутила, как неведомая сила схватила её за рукав плаща и потянула обратно на коврик.

— Не обращай внимание, — спокойно произнёс Слава, — это просто вещь. Тоже самое он мог сказать и про эту ложку. Всё равно, мы точно никогда не узнаем — скольких людей он лишил жизни. Да и вообще, он мог просто тебя разыграть. Да, Рыжий?

— Развяжи мне руки! — Рыжему стало как-то не до смеха.

— Успеется…

— Хотя бы ослабь верёвку! Я не чувствую кисти рук!

— Ослаблю, если начнёшь говорить.

— Начну.

— Начинай.

— Ослабь верёвку, прошу же! — он повернулся на бок и лёг на живот, показывая свои белёсые ладони. Его борода прижалась к полу и, как губка, начала впитывать воду.

— Ладно! — поднимаясь на ноги, сказал Слава. — Я тебя развяжу…

— Ты что! — прохрипел женский голос, — Вдруг убежит?

Издав резкий гортанный звук, Слава встал возле окна. Окинул взглядом горизонт. Перевалив через подоконник, уставился на своё отражение. Подмигнул сам себе, улыбнулся. Глянул на небо — ни единого облачка. Вода, что сверкала бликами солнца, тихо шуршала, касаясь стен дома. Набрав полную грудь свежего морского воздуха, Слава саркастично спросил:

— Куда?

Даша спорить не стала.

Запустив лезвие под шнурок, связывающий руки Рыжего, Слава резко дёрнул нож на себя. Онемевшие ладони отпружинили друг от друга. Пленник завыл в экстазе облегчения, сел на попу и прислонился к стене. Чуть застонал, попробовав размять пальцы.

Увидев, как Слава рвёт шнурок, Даша сдвинула брови, выпучила глаза и прохрипела:

— Ты зачем испортил мой шнурок?

— Не люблю развязывать узлы.

— А что еще…

— Ладно-ладно, я найду тебе другой шнурок! Договорились?

Он снова стал грубоват. Нужно просто помолчать. Сесть обратно на “коврик”, и пусть он сам решает свои вопросы.

— Скажи мне Рыжий… — начал Слава, но не договорил.

— Слушай, так обращаться ко мне могут только друзья…

— У тебя больше нет друзей. Теперь мы твои друзья. И он, — Слава направил нож в лицо Рыжему. — Так что я имею полное право тебя так называть, Рыжий.

Фыркнув, пленник махнул рукой.

Слава понимающе кивнул головой и продолжил:

— Зачем я нужен Татьяне?

— А зачем мужчины нужны женщинам? Всё просто — она тебя хочет, — и улыбнувшись, добавил: — Не в буквальном смысле, конечно же.

— А в каком же? — спросила Даша.

— Ну, я имею ввиду, что она хочет владеть им как вещью. Как собакой, кошкой, мышкой, оружием или как этим ножом, — бородатый уставился на Славу и, с неподдельным уважением, продолжил, — Мужик, ты — легенда! О тебе все говорят, особенно после того случая с машиной, когда ты рассказал людям где можно найти годовой запас алкоголя. Но желающих оказалось так много, что и на неделю не хватило. Жаль, как жаль! И чтобы такого впредь больше не повторилось, она решила тебя монополизировать. Как — я не знаю. Нам было велено тебя поймать и доставить живым. Обязательно живым!

— Чушь какая-то, — возмутилась Даша, — он человек, а не вещь! Что она собралась с ним делать?

— Я не знаю! Нам было всё равно. Скажу по правде, мы до последнего не верили в его способности. Восемь минут под водой — круто! Мы бензин тратим, чтобы заправить баллоны, а всё что ему надо — на коврике посидеть. Свежим воздухом подышать.

— А как вы узнали, что мы тут появимся? — Даша подошла к своим ботинкам. Взяв один, запустила в него руку. Высохли.

Рыжий ухмыльнулся.

— Точно мы не были уверенны: получится или нет. Но как видишь — получилось. Снарядили всем необходимым Вована и отправили его в башню. Он сказал, что знает, как тебя найти.

Разминая пальцы, Рыжий продолжал смотреть на Славу. Без злости, без ненависти, но с каким-то безразличием. Цель он упустил, задание провалил. Перед ним теперь стояло полупрозрачное стекло, за которым трудно было разглядеть свободу. Мотнув головой, он вдруг воскликнул:

— Вот старый прохиндей! Я был уверен, что у него нихера не выйдет. Признайся — он заманил тебя горами из спелых овощей? Картой сокровищ?

Даша погрузилась в воспоминания. Затем, видимо что-то вспомнив, скривила лицо и уточнила:

— Вова?

— Господе! — содрогнулся Рыжий. — Вова, Петя, Оля, Катя, Саша — он мог представиться, как угодно. Короче, он — старик седой, с татуировками на ладонях. Надеюсь, его то вы не убили?

— Петр… Вот старый пердун! — воскликнула Даша.

— А ваш какой был интерес? — спросил Слава. — Выбивали себе тёплое местечко?

— Где? В этих башнях? В этих архитектурных недоразумениях? В этих уродцах, возомнивших себя центром вселенной? Да у меня сердце кровью обливается, каждый раз, когда я к ним подплываю! Да весь этот “бизнес комплекс” — неизгладимый шрам на морщинистой роже Москвы! Как жаль, что “волна” не может смыть эту отвратительную смесь бетона и стекла. Я отвечу на твой вопрос: у меня нет никакой нужды или необходимости там выбивать себе тёплое местечко!

Даша со Славой вопросительно переглянулись и с недоумением уставились на Рыжего. Вопросы хлынули дождём. Ощущался необъяснимый наплыв диссонанса событий.

С бороды рыжего продолжали срываться прозрачные бусинки и падать на чёрный пол.

Кап.

Кап.

Кап.

Даша не выдержала.

— Да что ты несёшь? Люди погибнут! Да ты сам… где ты будешь жить? Где будешь “волну” пересиживать? В этой комнате, со шлангом в жопе? Может, у сома в брюхе?

А кстати — хорошая идея, подумал Слава. У сома в брюхе…

Недовольно цокнув, рыжий обратил взгляд на Дашу.

— Я ответил на ваши вопрос?

— Нет! — сказала Даша. — У нас еще куча вопрос к тебе, а самое главное…

— У меня больше нет никакого желания отвечать на бессмысленные вопросы. Мне больше нечего вам сказать, — Рыжий повернул голову к Славе и устало спросил: — Я могу уйти?