«Будь цивилизованным».

— Я не прошу заканчивать программу с Мемитимами, — процедил он. — Нужны изменения.

— Нет.

— Проклятье. Дай мне поговорить с кем-нибудь из чертового Совета.

— Азагот, тысячи лет назад ты со всем согласился. Ты кровью подписал контракт. И сейчас, когда Мемитимов стало меньше, нужно еще строже соблюдать все правила.

— О, да к черту все это, — рявкнул Азагот. — Дело не в недостатке Мемитимов.

— Ты перестал их порождать, так ведь?

Глупый вопрос, потому что она знала ответ.

— Ты же знаешь, что это так, с тех пор, как я пару лет назад взял в жены Лиллиану. Но вряд ли прошло достаточно времени, чтобы пострадало количество Мемитимов.

Она покачала головой.

— Воспроизводство начало снижаться столетия назад, — заметила она, и это прозвучало так, будто Азагот собирал своих детей на конвейере. — Мы за год получили семьдесят два Мемитима. В то время как популяция людей растет и нуждается в большем количестве защитников, ты мало их предоставляешь. Начал отказываться от присылаемых к тебе женщин. Раньше ты был таким… плодовитым.

Раньше он верил в то, чем занимался, был молодым, глупым и озабоченным. О, и злым. Очень злым. А потом, во времена промышленной революции, Азагот начал становиться угрюмее и сердитее. Стал мятежником. И получал громадное удовольствие, отказываясь от ангелов, которых посылали в его постель.

В конце концов, он всегда оставлял дело Мемитимов Совету. До недавнего времени. До того… как женился на Лиллиане. Он заполнил владения своими детьми и начал их узнавать. А ещё он потерял тех, кто погиб, защищая своих праймори. И только в этом году погибло еще трое детей, отдавших свои жизни в ужасных человеческих условиях.

О, да, пришло время внести кое-какие поправки в это дерьмо, и Азагот перестал стоять в стороне.

— Послушай сюда, — прорычал он, прижимая её к двери, через которую собирался вытолкнуть из своего кабинета. — По некоторым темам есть место для переговоров. У меня есть требования. По ним переговоров не будет.

— Например, забирать твоих отпрысков из человеческого мира и приводить сюда? Или вытащить твою дочь Сюзанну из программы Мемитимов?

— Да и да. Мои дети должны расти здесь. А Сюзанна, несмотря на то, что приставлена к праймори, не создана для такой жизни.

— Это решать Совету Мемитимов. Не тебе.

От убийственного желания ощутить кровь ангела запульсировали клыки.

— Она моя дочь!

— Она — небесный инструмент, созданный тобой для определенной цели. — Рот Миреллы скривился в отвращении, как будто она представила себя в кровати с Азаготом. — Ты отказался от всех прав на отцовство в тот момент, когда твое семя попало внутрь ее матери. Тебе повезло, что мы позволили открыть Шеул-Гра для твоих взрослых отпрысков. Ты не контролируешь несовершеннолетних.

Холодный, клокочущий гнев застыл в жилах. Азагот не любил, когда ему отказывали.

— Пришлите ко мне члена Совета, — прорычал он. — С тобой разговор закончен.

Мирелла бесстрашно вздёрнула подбородок, вот только нижняя губа у неё дрожала. Отлично. Она задрожит вся, если Азагот не получит то, что хочет.

— Члены Совета не уполномочены вести с тобой переговоры.

— Пришлите сюда кого-нибудь из Совета! — прорычал он, терпение подходило к концу. — Сегодня же.

— Я посмотрю, что можно сделать.

Удовлетворенный таким ответом — пока — Азагот отпустил ангела. Но если в ближайшее время Азагот не увидит здесь члена Совета Мемитимов, Небеса ощутят на себе своего рода ад.

* * *

Лиллиана осушила бокал вина, как будто на его дне находилась инструкция с объяснением поведения ее супруга. Той не оказалось.

— Это было странно? — спросила Идесс, наполняя свой бокал. — Потому что мне все показалось таковым.

Лиллиана вздохнула.

— Это было странно. Прости, Идесс. В последнее время он в дурном настроении.

— Что-то случилось?

— Не знаю. — Лиллиана улыбнулась, наблюдая за тем, как Мейс ловит бабочку. — Он со мной об этом не разговаривает.

Несколько раз она пыталась вывести его на разговор, откуда такая угрюмость, но Азагот либо менял тему, либо отвлекал ее… обычно сексом.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросила Идесс. — Я с ним не так близка, но могу попробовать поговорить.

— Мне кажется, ты с ним ближе, чем кто-либо из остальных детей, — заметила Лиллиана. — Но знаешь, может отчасти проблема и в этом. Он слишком много времени проводит со всеми своими сыновьями и дочерями. Я даже слышала, что он расспрашивает их о прошлой жизни. Может, он пытается стать с ними ближе.

Идесс улыбнулась.

— С тех пор, как ты появилась в его жизни, он сильно изменился.

— Раньше это так не ощущалось. — Нет, сейчас она чувствовала, как будто он от неё отдалялся. — И я не понимаю. Здесь всё идет так хорошо. Я думала, он счастлив.

— Уверена, он счастлив. — Идесс накрыла руку Лиллианы своей. — В любом случае, что бы с ним сейчас не происходило, дело не в тебе.

— Надеюсь, ты права. — Но внутренне Лиллиана не была уверена. Она не понимала, почему Азагот её избегает. Мимо прошла группа Мемитимов, неся украшения для вечеринки.

Двое мужчин и одна из женщин неловко помахали или улыбнулись Лиллиане, но двое других — мужчина и женщина — проигнорировали, помахав Идесс. Лиллиана подружилась с большинством детей Азагота, но оставались и те, кто презирал её или Азагота, или их обоих, и она не видела в этом разницы.

— Планируешь остаться на торжества?

Идесс нахмурилась.

— Торжества?

— Празднование Дня ангелов.

— Ах, точно. — Идесс закатила глаза. — День, когда ангелы поздравляют себя с тем, что они потрясающие, могущественные и лучше, чем любое другое существо.

— Вот именно.

Лиллиана улыбнулась Идесс. Она восхищалась ею и хотела бы проводить с ней больше времени. К несчастью, Идесс была занята своей семьей и работой в Центральной больнице преисподней, где сопровождала человеческие души в небесный свет, а Лиллиану направили в Шеул-Гра.

— Мне бы хотелось остаться, но через час нужно быть на предрожденчике. Реган — жена Танатоса — беременна вторым.

Танатос — один из легендарной четверки всадников апокалипсиса — однажды приезжал к Азаготу, но это было ещё до появления здесь Лиллианы, так что она не видела ни этого парня, ни его супругу — бывшую охотницу на демонов.

— Передавай им привет, — сказала Лиллиана, пытаясь скрыть задумчивость в голосе.

Она никогда не ожидала, что жизнь с Азаготом будет похожа на что-то традиционное, но услышав о том, как кто-то, пусть даже библейская легенда, живет нормальной жизнью, немного завидовала. Когда придёт время, устроит ли ей кто-нибудь предрожденчик? Будет ли Азагот рад, учитывая, что этот ребенок станет всего лишь одним из тысяч?

— Эй, — тихо окликнула ее Идесс. — Ты в порядке?

— Я в порядке, — ответила Лиллиана, и это было так. Правда. Наверное, она немного устала, и если быть честной с собой, она бы сказала, что чувствовала себя немного одинокой. Что бы ни происходило с Азаготом, он отдаляется, и не только эмоционально, но и физически. Ну, за исключением тех моментов, когда дело касалось секса, который, как сейчас осознала Лиллиана, мог оказаться ключом к разговору. Просто нужно пойти другим путем.

Дрожащей рукой она наполнила бокал.

Азагот получит урок воздержания, а он очень не любил, когда ему говорят «нет».

Когда Хокин прибыл, Шеул-Гра и вся его греческая слава были погружены в активность. Ему потребовалось какое-то время, чтобы понять, почему между деревьями и зданиями были натянуты разноцветные фонарики, повсюду стояли десятки столов, заставленных едой и напитками, а по магическим каналам разливалась музыка, заполняя всё пространство. Праздник Дня ангелов, который, как считал Хокин, был организован, чтобы привычно чопорные ангелы могли немного раскрепоститься. Ходили слухи, что в этот день ангелы делали, что хотели и избегали последствий. Хокин не собирался пользоваться этой возможностью.