— С ветчиной.

— Что?

— Мне нравится пицца с ветчиной, а не с пепперони.

Аврора шумно вздохнула.

— Но пицца не для тебя, вот в чём дело.

— Ты говоришь глупости, — устало сказал он. — Послушай, Аврора. — Он схватил её за плечи и приблизился так, что его лицо было всего в нескольких дюймах от её, взглядом пришпилив Аврору к месту сильнее, чем руками. — Раньше всё могло бы случиться иначе. Я всегда исполнял долг, даже если бессмысленный. Даже если чувствовал, что поступаю неправильно. Но теперь я ставлю тебя превыше, и найду способ спасти тебя. Ты не пицца, поэтому мы здесь.

Аврора посмотрела на замок, гадая, подсматривал ли кто за ними с вышек или окон для лучников?

— Почему ты не вернул меня в Шеул-Гра?

Он зарычал, по-настоящему.

— Потому что отец нас выгнал.

— О. — Она, естественно, не собиралась углубляться в эту тему. Сейчас Хокин очень раздражён, она бы тоже такой была, выгони отец её из дома. Она даже представить себе такое не могла, потому что родители любили и поддерживали её. — И где же мы?

Он взял Аврору за руку и пошёл по разводному мосту, который, казалось, до сих пор работал. Ров под ним кишел… Что это за зубастые трёхглазые твари?

— Мы в Бельгии. — Он всё ещё говорил грубо из-за гнева, но с каждым шагом, напряжение в его теле ослабевало, походка становилась свободнее, а плечи опускались.

У Авроры пальцы зудели, размять ему плечи и снять стресс.

— Я жил здесь пятьсот лет плюс-минус столетие.

Внимание Авроры привлёк плеск воды внизу. Она посмотрела в ров и увидела, как дельфиноподобное существо смотрело на неё тремя глазами, будто собиралось перекусить ею.　

— А разве людей не интересуют эти чудища?

Он рассмеялся глубоким, приятным звуком, который манил Аврору.

— Эти кошмапасти своего рода демоны-акулы, которые отпугивают врагов, когда мост поднят. И нет, люди о них не спрашивают, потому что замок скрыт чарами невидимости. Никто, кроме Мемитимов не видит его. А ты можешь, потому что мы внутри.

И Аврора могла поклясться, что чувствует магию кожей. Страж, одетый в сочетание современного камуфляжа и доспехов, провёл их через ворота на огромный двор, где около дюжины мужчин и женщин сражались на всевозможном оружии.

— Здесь все Мемитимы, — пояснил Хокин, пока они проходили через каменную арку к главному зданию. — Раньше, нас было больше, но многие переехали в Шеул-Гра. Те, кто остался — уклонисты.

— А почему?

Он пожал плечами, отчего чёрная футболка задралась, оголяя загорелую кожу на талии.

— По многим причинам. Кто-то боится, у кого-то клаустрофобия того мира. К тому же, Азагот может быть ещё тем ушлёпком. — От него вновь повеяло гневом, но, казалось, Хокин спрятал его куда-то, прежде чем продолжить говорить: — Некоторые из братьев и сестёр вообще не хотят с ним встречаться. И я их в этом не виню.

Аврора не могла скрыть печаль за него… за всех его братьев и сестёр, и вновь порадовалась, что выросла в счастливой и стабильной семье.

Они подошли к двери с медной табличкой с надписью «Администрация», и Хокин остановился.

— Вернусь через минуту. Не убегай снова. — Он пару секунд помолчал. — Кстати, как ты добралась до своего дома?

— Не знаю. В одну секунду стояла на площадке рядом с парнем в мантии, а в следующую — оказалась дома.

Он нахмурился и кивнул.

— Джим Боб. Он появился в Шеул-Гра за мгновение перед тем, как геральди Дрейгера предупредило меня об опасности. — Он открыл дверь. — Сейчас вернусь.

Он исчез в офисе, не объяснив, кто такой Джим Боб, поэтому Аврора принялась бродить по огромному залу, восхищаясь гобеленами и портретами, на которых ангелы сражались с демонами. А на самом большом гобелене был изображён потрясающий темноволосый мужчина с пронзительными зелёными глазами, которые, казалось, видели её насквозь. Возникало ощущение, что вокруг картины сгущались тени, будто мужчина поглощал краски картины и свет в комнате.

За ней раздались шаги, и Аврора инстинктивно знала, что это Хокин. А может, знала потому, что каждый раз при его приближении у неё трепетало сердце.

«Господи, меня тянет к ангелу. К ангелу, который охраняет мужчину, желающего меня убить».

Проклятье, всё настолько запутано.

— Это мой отец, — произнёс Хокин, и она задрожала. — Азагот.

— Я ожидала, что он будет отвратительнее. Как странно. — Она окинула взглядом всех мужчин, включая Хокина. — Хотя многое объясняет. Твой народ такой… красивый.

— Предположу, что и твой тоже.

Она ощутила, как к щекам прилил румянец.

— Твоё предположение основано на том, что в нашей родословной есть демоны секса, а те всегда привлекательны.

— Нет, — тихо возразил он. — Я основываюсь на тебе.

Она судорожно вздохнула, но не успела ответить, потому что через мгновение Хокин поднял сумку, взял Аврору за руку и направился вверх по винтовой лестнице.

— Администратор отдала тебе одну из гостевых комнат на верхнем этаже. В ней нет ничего особенного. Просто она немного больше комнат Мемитимов, с двуспальной кроватью и собственной ванной комнатой.

— Хокин! — Раздался оклик, останавливая их на полпути.

— Проклятье! — Хокин отпустил руку Авроры, и они обернулись на голос. Внизу, в главном зале, стояли два ангела, расправив крылья — у одного чёрные, а у другого светло-серые — словно перед полётом. Оба держали в руках косы, и оба выглядел печальными.

Аврора так сильно стиснула поручень, что у неё заболела ладонь.　

— Кто они?

— Мои вознесённые братья, — спокойно ответил Хокин, но в его тоне она услышала ледяной страх, от которого у неё сжалось сердце. — И они пришли меня наказать.

Сотни лет назад затравленный Хокин забился в угол, когда люди пришли арестовать его за кражу хлеба, который был так нужен для выживания. Он до сих пор помнит, как сильно тогда колотилось сердце, как из-за адреналина возникало желание проблеваться на ботинки. Коих у него не было. Он умолял о пощаде, но её не предоставили.

Теперь же его ждали двое карателей из посланников Мемитимов, но он стал другим, больше не будет съёживаться и молить. Но веселья будет мало.

— Оставайся здесь, — бросил он Авроре, опуская её сумку на ступеньки. — Что бы ни случилось, не двигайся. — Он спустился по ступенькам, не сводя глаз с мужчин. Он прежде не встречал этих братьев, и, несмотря на угрозу, гадал, кто из семидесяти двух ангелов, с которыми трахался Азагот, их матери. — Привет, парни. Что привело вас?

А то он не знал. Кто-то сдал его. Какой-то мудак доложил, что Хокин вмешался в жизнь праймори, и теперь его ждёт устная, или же физическая, порка.

— Если не знаешь, заслуживаешь худшего, чем то, что случится, — сказал тот, что выше с тёмными волосами и очень похожий на Азагота, после чего шагнул вперёд. — Я Леонас. — И указал на светловолосого парня с серыми крыльями. — Это Моз.

— Рад познакомиться, — ответил Хок, надеясь, что они уловили каждую саркастическую ноту в его голосе.

Моз фыркнул, но смягчился под взглядом Леонаса.

— Мы полнокровные братья, сыновья Азагота и Ульнары, — пояснил Леонас. — Вероятно, поэтому именно мы должны наказать тебя за вмешательство в судьбу праймори. Начальство решило, что мы проявим милосердие. — Леонас растянул губы в ледяную улыбку их отца, которую тот использовал перед тем, как превратить кого-то в живое произведение измученного искусства. — Правда, мы не проявим.

Чёрт. Это гораздо хуже, чем выговор или санкции.

Хокин призвал оружие и поднял щит, но, даже сжав в ладони косу, знал, защита бесполезна. Вознесённые ангелы намного сильнее любого земного Мемитима. естественно, что Хок смог нанести лишь два удара, прежде чем Моз прижал его к стене лицом.

Ревя от гнева, он замахнулся и порезал верхнюю часть бедра Моза. Любому более слабому мужчине, такой удар сломал бы ногу. Моз закричал от боли, а затем на Хокина обрушилась агония, когда Леонас нанёс удар в спину между рёбер. Пальцами, больше напоминающими когти, он нащупал призрачные крылья Хокина.