И действительно, обнаруживается несколько десятков килограмм икры в пленке типа пузыря. Не сказать, что я люблю черную икру – даже не пробовал, поскольку видел ее только на картинке. Но программисты тоже люди и наверняка наделили такой божественный продукт сверхъестественными качествами.

Подфартило, однако.

Кроме двухсот кэгэ отличного мяса без костей, нашелся и уникальный дроп. В рыбьем желудке обнаружился темно-синий, явно драгоценный, камень на полсотни карат. К сожалению, не опознанный. Подарил Хоме, осчастливив на весь вечер.

Перетаскал рыбу и икру в холодный погреб, оставив переработку на утро. Подкинул углей и дров в коптильный агрегат – приятный аппетитный запах уже по всему двору чувствуется. И уже глубоко за полночь завалился спать.

Ночью опять приснился кошмар про пустой город и брошенный храм. Вроде бы тот же самый сон, только разрушений прибавилось. К чему это?

Вместо будильника сегодня хомяк. И чего ему не спится? В последние дни он постоянно на воле, гуляет и занимается своими делами, изредка показываясь на глаза и опять исчезая где-то на территории. Клады, что ли, ищет?

Сегодня же Хома появился ни свет ни заря и давай теребить меня то за нос, то за ухо. Странно, но тревоги не чувствуется, по крайней мере, рядом.

Открываю глаза и удивленно замечаю у Хомы в лапах пустой мешок. Обнаружив, что шеф соизволил проснуться, грызун заверещал еще громче, требовательно указывая лапой куда-то вдаль.

– Ну чего тебе надобно? Идти куда собрался?

Хомяк усиленно закивал.

– И что, срочно?

Опять кивает.

Тут мои мысли-шестеренки со скрежетом провернулись в голове:

– Тебе тоже город приснился? Туда идти надо?

Хома, серьезный и встревоженный, подтверждает мою догадку.

В город я и сам собирался наведаться, и желательно до осенней распутицы. Но если боги намекают, что дело важное и срочное, то надо идти сейчас.

– Через двое суток пойдем. Подготовиться надо.

Компаньон не возражает.

Опять цейтнот – времени катастрофически не хватает. Быстро выгребаю из коптилки копченую рыбу, успеваю попробовать – настоящее объедение, но немного недосоленное. Даже после усушки получилось более ста килограммов деликатесного, долго хранимого продукта.

Следом в освободившуюся закопченную емкость развешиваются огромные куски белуги. На этот раз рыбу немного подсолил – посмотрю, как на вкус получится. Хотел травок или веточек для аромата добавить, но ценный продукт побоялся испортить. Буду экспериментировать на небольших партиях менее ценных пород рыб. Вот такой я предусмотрительный и экономный.

Закончив с рыбопродуктами, облачаюсь в новую курточку крокодиловой расцветки, на всякий случай хватаю еще один капкан и цепь для него. После чего выдвигаюсь к месту охоты на крокодайла – забирать основное охотничье снаряжение. Сегодня место битвы переносится выше по течению, именно там должен водиться матерый собрат дежурно убиваемого крокодайла.

Нагрузившись железом, двинулся вверх от своего хутора вдоль реки. Удалившись примерно на километр, счел расстояние достаточным и занялся установкой капканов. Решил ставить сразу три штуки, в том числе суперкапкан, проверенный в деле, и два вспомогательных поменьше, замаскированные рядом.

Довольно быстро подстрелил пару кролей, тут же пущенных в дело в виде наживки и прикорма.

Ожидание оказалось недолгим. Стремительный бросок – и кролик исчезает в пасти чудовища, а сама пасть тут же оказывается зажатой с неумолимой силой металлической гильотиной капкана.

С самого начала решил не отходить от проверенной успешной тактики, уже принесшей победу.

Для начала два копья в голову. В этот раз броски точнее и сильнее, сказываются мои повышенные характеристики силы и ловкости. Один глаз точно поврежден, второй удар оставил глубокую борозду на черепе – кровь дымится, уже хорошо. Жизнь 412/480.

Зеленому откровенно не нравится происходящее, но биться в ярости и судорогах он не собирается, просто тупо тянет цепь в воду. Запасные капканы пока не сработали, придется подразнить водяного дракона-дельфина.

Прикрываясь щитом, бью алебардой с вытянутой руки. Удар слабый, но врагу хватает – второй глаз весь в крови, может, и цел, но обзор полностью закрыт. В этот момент крокодил совершает невообразимый трюк – он прыгает на меня и длинной пастью, вместе с капканом и цепью, тараном врезается в мой шит. Удар настолько силен, что щит раскалывается напополам, а меня отбрасывает метров на пять. Это меня и спасает – я вылетел из зоны досягаемости крокодила-камикадзе.

Тут же использую целительное зелье без раздумий, сейчас экономия неуместна.

У противной стороны: 381/480.

В этот момент удача возвращается на мою сторону. Один за другим срабатывают два капкана и две конечности по правому борту обездвижены.

Исход сражения предрешен, крок постепенно истекает зеленой кровью. Теперь главное – не подставляться.

Еще раз цепляю крока в районе головы, интуитивно забочусь о целостности шкуры. Оказывается, дележ шкуры неубитого медведя – неистребимая национальная черта нашего человека. За это чуть не поплатился. Вовремя заметив открывающийся клапан, стремительными прыжками дал деру подальше от берега.

Это мелочь, можно не обращать внимания. Пользуюсь окном возможностей и наношу основательный удар алебардой с двух рук. Жизнь крока – 302/480.

До звукового удара успеваю еще раз зацепить крокодайла – 276/480. Хорошо я прокачался с прошлого раза, с одного удара столько снимаю.

Пресмыкающемуся это уже не поможет. За несколько минут добиваю обезоруженного противника.

После чего начинается утомительная и грязная работа по разделке и присвоению ценных частей крокодила.

Самое ценное – кислотный орган – аккуратно вырезаю и помещаю в надежное ведро. Гатролитов оказалось семь штук. Кроме того в качестве трофея досталась шкура прекрасной сохранности, не зря старался и аккуратно бил только с одного бока.

Свернутую в рулон вонючую кровящую шкуру пришлось нести в руках, так же, как и притороченное четырехкамерное сердце. Полезность последнего органа у меня вызывала сомнения, но вдруг оно требуется для изготовления левитацита. Уж лучше я его потом выкину, чем возвращаться за ним еще раз.

Добравшись до базы, первым делом избавляюсь от шкуры. Прямиком в речку, придавив камнями, чтобы не унесло течением. После чего приступаю к самому важному делу. На всякий случай проверяю, где хомяк. Ему видеть такое категорически воспрещено – сердце может не выдержать.

Далее встает вопрос, в какой посуде проводить алхимическую реакцию. Легендарная Бадья Невесомости – она же ведро колодезное в прошлом – однозначно не подходит. В лучшем случае полученное вещество опять прилипнет к стенкам, а в худшем испорчу ценный артефакт.

В результате мыслительной деятельности был сделан следующий вывод: если мне не нужна еще одна посуда уменьшенного веса, то реакцию надо проводить прямо на нужной вещи.

После чего достаю из шлюпки… якорь. Обычный речной якорь с тремя остро заточенными рогами. И обильно поливаю его остатками малинового вара. Заодно освобождаю склянки для более ценных зелий: нехватка колбочек катастрофическая. Откладываю в сторону будущий артефакт – пусть подсохнет.