— Но разве родство с Грольфом недостаточно почетно? — нерешительно спросила Руби.

Что она говорит? Каким образом она может добраться до своего древнего предка, убедить его, что она действительно его правнучка в пятидесятом колене, а потом уговорить послать армию из Нормандии? Может, она действительно сходит с ума, как убеждены окружающие?

— Ты правду говоришь? Грольф в самом деле — твой дед?

Лицо Ауд просветлело, и она с надеждой сжала руку Руби. Та поднесла свободную руку к сердцу:

— Клянусь, Ауд, телом Христа, которому мы обе поклоняемся, я родственница Грольфа.

— Может, в таком случае, мы сумеем найти выход, — объявила Ауд.

Руби невольно задалась вопросом, уж не совершила ли она очередного промаха.

— Не уходите, прекрасная дама, я хочу поговорить с вами в своей комнате, — с преувеличенной вежливостью объявил Дар несколько дней спустя.

Руби оглянулась, чтобы убедиться, что он обращается к ней.

— Да-да, именно ты, девушка, так что поспеши.

Он, Торк и Олаф вернулись вчера, но Торк отвергал все ее попытки поговорить с ним, а Линетт не отходила от него ни на шаг.

Руби последовала за Даром в маленькую комнату недалеко от холла, где он занимался делами. Усадив ее на стул у маленького камина, Дар без обиняков начал:

— Ауд пытается убедить меня, что ты родня Грольфу.

Он откинулся в кресле, небрежно вытянув ноги, но пристально наблюдая за ней из-под прикрытых век.

— Грольф — мой прямой кровный родственник.

— Клянешься ты в этом Святой Книгой твоей церкви?

— Клянусь на Святой Библии, что я родственница Грольфа.

Дар кивнул, по-видимому, поверив ей, и продолжал допрос:

— Ты когда-нибудь встречалась с ним? Он узнает тебя?

Плечи Руби устало поникли. Она покачала головой.

Дар коротко безнадежно взмахнул рукой и задумчиво потер подбородок.

— Может, это не имеет значения. У короля Гаральда внуков пятьдесят, а то и еще больше, из которых он никогда не видел половину, хотя только Один знает, сколько из них смогло выжить. Нет ничего необычного в том, что ты в жизни не встречала Грольфа.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом?

— А что, если я хочу заступиться за тебя на альтинге, если это поможет удержать моего внука в Нортумбрии?

— Вы решили уговорить Торка жениться на мне? — радостно улыбнулась Руби.

— Вот уж нет, — фыркнул Дар. — Торк должен жениться на невесте с богатым приданым и могущественной родней, чтобы союзники помогали мне защищаться от саксов. Я подумываю о благородной Элис — рожденной от викинга, но наполовину саксонке, с землями, с сильными братьями, которые смогут защитить сестру.

Сердце Руби упало:

— Тогда почему ты помогаешь мне?

— Думаю, ты станешь чудесной возлюбленной моего внука. Вижу, что ты влечешь его, хотя не могу понять — почему. Вероятно, ты сумеешь уговорить его остаться.

— Я? Вы слишком высокого мнения обо мне! — воскликнула Руби. — Неужели не видите, как он избегает меня и все больше запутывается в паутине Линетт?

— Да, — рассмеялся Дар. — И считает при этом, что мстит тебе. Но эти старые глаза многое замечают.

Он презрительно оглядел Руби, словно сомневаясь в ее полезности для тех планов, которые лелеял.

— Может, я и оценю тебя по заслугам.

— Знаю, что Торк хочет видеть меня в своей постели, но я не желаю делить его с этой паучихой. Или свадьба, или ничего, Дар.

— Для рабыни ты слишком требовательна, — взорвался Дар, почти швыряя кубок на маленький стол. — Может, решишь, что для тебя важнее — твоя голова или оскорбленная честь?

Руби ответила:

— Должна сказать тебе кое-что. Я совсем не уверена, что мне не придется… неожиданно вернуться в свою страну.

— Удержи моего внука в Нортумбрии, — оскалился Дар, — и мне все равно, даже если ты отправишься потом на луну!

Но тут же, словно разозлившись на себя, добавил:

— Убирайся! Глупо было надеяться, что я смогу договориться со взбалмошной девчонкой.

Позже Руби попыталась обсудить все, что случилось, с Ауд.

— Может, не стоит слишком торопиться? — посоветовала хозяйка. — Многие любовницы становились вторыми или третьими женами, да еще и любимыми за терпение и ласки.

— Ауд! Как ты можешь говорить такое? Я думала, ты христианка! Неужели одобряешь многоженство?

— Да, я христианка, но принадлежу к викингам. Мы вынуждены селиться в чужих странах и жертвовать нашей верой, — горько бросила Ауд. — Чтобы сохранить мир, мы постепенно сами становимся саксами, и это печалит мое сердце. Трудно отказываться от старых обычаев!

— Но много жен! Это невыносимо! А женщинам позволяется иметь много мужей?

Ауд улыбнулась возмущению Руби.

— Конечно нет. Это просто глупо. Но мужчины были вынуждены жениться несколько раз, потому что уезжали на несколько лет торговать, часто гибли в набегах, и нам нужны были дети, чтобы заменить тех, кто пал в бою.

— А я думала, что это придумали мужчины для своего удовольствия, — фыркнула Руби, — и им это сходило с рук, поскольку женщины так забиты, что счастливы, когда эти жлобы только удостаивают их взглядом.

Губы Ауд смешливо дернулись.

— Нравится мне это слово «жлоб», хотя не знаю его значения, — заметила она, намеренно меняя тему. — Это означает что-то вроде глупого, бесчувственного, невоспитанного человека?

— Совершенно верно, — улыбаясь, кивнула Руби.

— Прекрасно! Я теперь буду часто употреблять его!

Повернувшись, она приказала:

— Элла, вели этому жлобу Виджи принести хвороста для кухни!

Руби, уже собираясь уходить, спросила:

— Ауд, а ты смирилась бы со второй женой?

Глаза старой женщины блеснули:

— Никогда! Я бы скорее оскопила Дара!

Руби едва сдержала ухмылку, но обе тут же расхохотались над непоследовательностью Ауд.

— Руби, между нами огромная разница, — уже более серьезно пояснила Ауд. — Ты вечно будоражишь людей своими рассказами и требованиями. Лучше подождать нужного момента. Терпение великая добродетель. Попомни мои слова.

Но у Руби не было времени быть терпеливой. Меньше чем через неделю соберется альтинг, и Торк покинет Джорвик.

Выйдя из кухни, она решительно направилась в открытое поле, где несколько десятков викингов всех возрастов упражнялись в воинском искусстве.

— Откуда они все явились? — спросила Руби у своего стража Виджи.

— Некоторые из войска Дара и Торка. Остальные — арендаторы, которые поселились на землях Дара, и те, кого наняли защищать замок в отсутствие Торка.

— Наемники?

Только сейчас Руби начала понимать, как велика маячившая опасность. Но тут Торк заметил ее и, раздувая от ярости ноздри, ринулся к ним, сыпля ужасными проклятиями.

— Почему ты преследуешь меня? Разве я не велел тебе держаться от меня подальше? Иди домой и найди себе занятие, подходящее для женщины, иначе, клянусь головой Одина, я велю тебя связать и запереть и башне.

Руби могла лишь тупо смотреть на него, потрясенная великолепным зрелищем, которое представляла фигура Торка. Держа шлем в правой руке, Торк нетерпеливо вытирал лоб левой. Он еще тяжело дышал после упражнений, грудь поднималась и опускалась под облегающей кольчугой. Мокрые, заплетенные в косу волосы обрамляли впалые щеки, а синие глаза пылали яростью.

— Я… я только хотела поговорить с тобой кое о чем, — пролепетала Руби, поняв, что все мужчины, включая Эйрика, уставились на нее.

Эйрик! Господи! Всего десять лет, а уже носит полное вооружение! В одной руке меч, в другой — щит!

Руби мгновенно ухватилась за эту тему, пока Торк не прогнал ее.

— Это насчет Эйрика, — негодующе начала она. — Ты должен сделать что-то…

И услыхала громкие протесты Эйрика. Тот бросил по ее адресу грязное ругательство. Торк явно возмущался ее дерзостью и, подняв Руби, перекинул ее через плечо так быстро, что она лишь охнула. Когда они добрались до замка, Торк больно стиснул ее талию и почти швырнул на землю, пригвоздив ладонями к двери.