— Все, мне конец… — прошептала я, обхватив посильнее шею ректора.

Не день, а какой-то кошмар. Выжила в схватке с таргеринцами, так погибну от рук разъяренной родственницы. Лучше бы она узнала о нас как-нибудь иначе. И не сегодня.

Стоило Аурелии сорваться с места с криком “Ах ты паршивая овца!”, и мы оказались в спальне Винсента. Ректор решил перенести нас в свой дом, чтобы избавить меня от разборок со слетевшей с катушек тетушкой. И я была безмерно благодарна ему за стремительный побег, поскольку мое состояние не располагало к выслушиванию незаслуженных обвинений и оскорблений. Тем более от той, которую некогда считала близкой подругой.

Винсент бережно опустил меня на мягкий ковер и, убедившись, что я уверенно стою на ногах, отстранился. Первым делом я осмотрелась. Ничто в комнате не указывало на бурно проведенную здесь ночь, однако это не помешало моим щекам залиться багряным румянцем при виде заправленной постели.

— Может, мне лучше к себе? — нерешительно спросила я, переведя взгляд на главу академии, у которого на скулах играли желваки.

В его глазах полыхало расплавленное золото. Ректор злился. Хотя нет, он был в ярости.

— Ни в коем случае! Пока все не закончится, побудешь у меня. Здесь тебя не достанут ни таргеринцы, ни тетушка. Что на нее вообще нашло?

— Пришла в бешенство, ведь ее хрупкий замок из песка все-таки рухнул, — пожала я плечами и сложила руки на груди.

— Можно поподробнее? — голос Винсента прозвучал немного резко.

— А? Что? Разве я что-то говорила? — пошла я на попятную, сделав вид, что и вовсе ничего не отвечала.

— Неужели до сих пор на что-то надеялась? Я ей четко дал понять, что между нами никогда ничего не будет, — он запустил пальцы в волосы и слегка взъерошил их. — В любом случае, я никому не позволю оскорблять тебя.

С этими словами он подошел к шкафу, выбрал майку, положил ее на покрывало, а затем заключил меня в объятия. Рядом со мной он заметно смягчился, хотя я по-прежнему ощущала напряжение в его теле.

— Тебе сегодня изрядно досталось, так что ложись и отдыхай.

— А ты? — я позволила себе вольность, и волна жара в тот же момент пронеслась по венам.

— С удовольствием составил бы тебе компанию, но не могу, — ухмыльнулся ректор, вглядываясь своими золотисто-карими глазами в мое лицо, словно хотел запомнить каждую черточку, каждый изгиб. — Появилось несколько непредвиденных дел.

— Каких?

— Надо отдать указание, чтобы в лаборатории навели порядок, а то магистра Триннес точно хватит инфаркт, — едва Винсент заговорил о порядке, под которым подразумевал тела таргеринцев, у него на лбу появилась глубокая вертикальная складка. — Да и с Аурелией не мешало бы переговорить, а то ей совсем крышу снесло. Она может тебе как-нибудь навредить, если не услышит меня?

Забота ректора вызвала приятный трепет в груди, поскольку не припомнила, чтобы кто-то так сильно волновался обо мне в последнее время.

— Помимо того, что рассказать о нас родителям, нет, — без толики сомнений ответила я, и Винсент снова напрягся.

— И как, думаешь, они воспримут новость?

— Понятия не имею. Не стану лгать, папа не очень любит боевых магов после истории с Говардом. Но многое зависит от того, каким образом тетушка все преподнесет. Хоть ничего такого и не было сказано, Аурелия может приврать и заявить, что я чуть ли не каждую ночь провожу в твоей постели. И опровергнуть ее слова мне уже не под силу.

Я ощутила, как с лица схлынывает кровь, едва представила, в какой ужас придет мама, едва узнает о моем неподобающем поведении.

— Если она так поступит, то окончательно упадет в моих глазах, однако тем самым Аурелия окажет нам услугу. Ведь лорд Стерн потребует от меня незамедлительно жениться на тебе, а я буду этому несказанно рад, — губы Винсента изогнулись в обворожительной улыбке. — А как ты смотришь на то, чтобы не дожидаться, пока она доберется до твоих родителей, а первыми известить их о нашем намерении сыграть в ближайшее время свадьбу?

— А если они не одобрят наш союз?

— Скажем, что ты беременна. Тогда точно одобрят, — совершенно спокойным голосом произнес он.

У меня перехватило дыхание от услышанного. Эта новость убьет маму.

— Но это не так! — выпалила я, разозлившись на Винсента, и отстранилась.

— Во-первых, откуда им знать, во-вторых, поработаем над этим моментом.

— Лорд Эванс, мне еще учиться три года, между прочим!

Услышав в моем голосе ледяные нотки, любимый нахмурился.

— Разве я отчисляю тебя из академии или заставляю бросить учебу? — его бровь вопросительно изогнулась.

— С ребенком будет сложно закончить академию.

— Сложно, но мы справимся. Наймем няню, подключим бабушек, — весомые доводы ректора умерили мой пыл. Однако на смену гневу пришел страх. Ведь не стоило забывать и о Эвансах.

— А как отреагируют твои родители?

— Придут в восторг. Ты же знаешь, как они тебя любят. Мама всегда стояла за тебя горой.

Внезапно его нежная улыбка померкла, а в глазах промелькнуло чувство вины и сожаления, вызванные, скорее всего, воспоминаниями о первых днях нашего знакомства. Но ему нечего было стыдиться, ведь и я раньше считала его сухарем и высокомерным занудой.

Я протянула к нему руку, и Винсент без промедления сократил между нами расстояние и обнял меня.

— К сожалению, мне пора, — с горечью проговорил он. — Дела не ждут. А ты ложись и не переживай ни о чем. Вместе мы справимся с любыми трудностями. Проснешься, еще о многом поговорим. Даже не представляешь, чего мне стоит каждый раз стоять рядом с тобой и сдерживаться, чтобы не поцеловать, — взгляд ректора опустился на мои губы, и его золотисто-карие глаза потемнели.

— И что же вас останавливает сделать это прямо сейчас? — заигрывающим тоном спросила я, прекрасно понимая, что за этим последует.

— Думаю, ничего, — прошептал он, когда наше дыхание смешалось, и уже в следующее мгновение накрыл мои губы своими.

Поцелуй стремительно набирал силу и вскоре из нежного, прощального перерос в страстный, напористый и волнующий. Руки Винсента скользили по моей спине, разжигая в теле огонь, заставляя меня бесстыдно прижиматься к нему. Понятия не имела, сколько прошло времени, но мы оторвались друг от друга, только когда в легких закончился воздух. Дыхание ректора также было прерывистым, а глаза — почти черные. Мое же сердце намеревалось выскочить из груди.

— Мне следует немедленно уйти, иначе дела так и останутся нерешенными, а ты определенно не выспишься, — прошептал он, и я в очередной раз поразилась власти, которую имела над ним.

Он вновь поцеловал меня, на этот раз быстро, едва ощутимо, разжал объятия, наложил на двери запирающие заклинания высшего порядка, поставил несколько маячков и исчез в сизой дымке. Еще с минуту я стояла и смотрела на то место, где пару мгновений назад был портал. Мне не верилось, что буквально вчера мы были практическими чужими друг другу, но всего один мой решительный шаг перевернул наши жизни с ног на голову. Жалела ли я о своем поступке? Ни в коем случае. Невзирая на усталость, я впервые за последние несколько месяцев ощущала себя живой. Наконец-то были сброшены все цепи, разбиты преграды, стоявшие у нас на пути.

Сейчас, оглядываясь назад, я понимала, что зачастую сама возводила между нами стены, отдалялась от него. Но не зря говорят, что всему свое время. Наверное, случись это год назад или даже пару месяцев, я чувствовала бы себя виноватой перед Ингрэмом и Аурелией. Возможно, не смогла бы принять предложение Винсента, наломала бы немало дров, совершенно не прислушиваясь к сердцу и руководствуясь дурацкими принципами. Однако сейчас многое изменилось. Конечно, страх перед будущим до конца не покинул меня и наверняка еще не скоро сойдет на нет, но я собиралась рискнуть всем и довериться мужчине, которому была далеко небезразлична.

Решив прервать поток мыслей и последовать совету Винсента, я сняла платье, аккуратно повесила его на спинку стула, надела мужскую майку и забралась в постель. От подушки исходил пьянящий мужской запах. Я обняла ее, представив ректора, и погрузилась в крепкий сон.