Мара все еще пребывала в Имперском Дворце, и сейчас самой важной задачей было не потерять ни минуты из той драгоценной форы, которой он располагал. Самые быстрые коммерческие носилки с двумя дополнительными артелями носильщиков-скороходов за неделю доставили его из Онтосета в Джамар. Спать в тряских носилках он не мог, но его измученное снадобьями тело впадало в тяжелое оцепенение на несколько часов в день - когда носильщики требовали передышки.
И вот теперь, через шесть дней после убийства Обехана, он расплатился с носильщиками, измотанными долгой гонкой, у входа главного рынка Джамара и затерялся среди работников, которые устанавливали палатки торговцев и выкладывали товары на прилавки. Джамар был самым оживленным торговым портом в Империи, и кварталы, примыкающие к пристани, образовывали особый тесный мирок, живущий по своим законам: здесь морские суда встречались с речными.
Аракаси нашел мальчика-нищего, сидящего перед борделем, закрытым в этот ранний утренний час. Он показал маленькому попрошайке раковину ценою в сотню цинтий - такую сумму мальчишка не выклянчил бы у прохожих и за целый год - и спросил:
- Какой путь вверх по реке самый быстрый? Мальчик вскочил на ноги и жестами показал, что он немой и потому не может ответить. Аракаси - тоже жестом - предложил мальчику проводить его. Тот охотно двинулся через пока еще немногочисленную толпу и вывел Мастера к причалу, где были пришвартованы с полдюжины небольших судов. Указав щедрому нанимателю на дородного речника, мальчик с помощью выразительных ужимок и гримас дал понять, что Аракаси находится именно там, где желал быть. Мастер отдал ему раковину.
Процедура передачи денег из рук в руки не ускользнула от внимания речника, который до этого момента принимал неопрятного незнакомца за такого же нищего, как и его малолетний провожатый. Увидев раковину, он пересмотрел свои умозаключения и широко осклабился:
- Желаешь побыстрей отправиться вверх по реке, господин?
Аракаси подтвердил:
- Мне нужно в Кентосани. Я спешу.
На круглом лице собеседника отразилась нескрываемая гордость.
- Я владелец самого быстрого судна в городе, добрый господин. - Он указал на невысокую аккуратную барку с крошечной каютой, стоящую на якоре в некотором удалении от причала. - Я называю эту красотку "Хозяйка реки". Четыре скамьи для восьми гребцов и полный набор парусов.
Аракаси беглым взглядом окинул обводы барки и ее добротный парус. Возможно, она была и не столь хороша, как похвалялся владелец, но не имело смысла терять время на поиски лучшего судна.
- Выглядит вполне достойно, - спокойно согласился Мастер. - Гребцы на борту?
- Конечно, - заверил его капитан. - Мы ожидаем купца из Пеша, которому надо в Сулан-Ку. Он займет каюту, господин, но если ты согласен пока разместиться на палубе, то сможешь потом продолжать плавание со всеми удобствами - от Сулан-Ку до Кентосани. Обычная цена составляет пятьсот цинтий, но, поскольку ты будешь занимать каюту только на протяжении половины пути, я возьму с тебя триста.
Из потайного кармана внутри рукава Аракаси извлек слиток серебра размером в свой большой палец. Блеск металла заставил капитана широко открыть глаза: ни один судовладелец, промышляющий на реке, и мечтать не мог о таком сокровище.
- Каюту займу я, - твердо сказал Мастер. - Отплываем немедленно. Купец может договориться с кем-нибудь другим.
Перед столь весомым доводом никакие этические возражения устоять не могли. Подгоняемый мыслью о несметном богатстве, которое замаячило перед ним, капитан не стал медлить. Он быстрым шагом провел Аракаси к челноку, который покачивался на волнах у дальнего причала. Они спустились по лестнице, капитан сел за весла и принялся грести с таким усердием, словно за ним гнались десять тысяч демонов. Меньше всего ему хотелось, чтобы сейчас появился и поднял крик обманутый купец.
Аракаси поднялся на борт "Хозяйки реки"; тем временем капитан привязал челнок и освободил канат, удерживающий судно у причального буйка. Зеленый корпус был выкрашен не слишком-то ровно, но никаких подгнивших досок, равно как и других признаков небрежного ухода, Аракаси не усмотрел. Возможно, капитан и страдал некоторой прижимистостью, но барку свою он содержал в порядке.
Гребцы и рулевой получили необходимые указания, и капитан проводил Аракаси к маленькой каюте; без малейшей задержки барка развернулась против течения и начала свой путь вверх по реке.
Представляя собой нечто вроде низенькой лачужки посреди палубы, каюта могла бы вместить двоих. Внутри было темно, и к запаху лампового масла примешивался застоявшийся аромат от благовоний предыдущего пассажира. Шелковые занавески закрывали отверстия, предназначенные для проникновения свежего воздуха; подушки были потертыми, но Аракаси часто доводилось довольствоваться и гораздо худшим.
Он сказал:
- Это мне подходит. Но есть одно условие, на котором я настаиваю: никто не должен меня беспокоить. Любой, кто сунет нос в каюту, прежде чем мы дойдем до Кентосани, умрет.
Аракаси был не первым пассажиром со странностями. Хозяин барки немало народа перевозил на своем веку. Учитывая полученную им плату, он принял условие это без возражений.
Аракаси сел и закрыл дверь, а затем вытащил пакет, спрятанный под одеждой. С того момента, как он покинул владения Обехана, не было ни одного мгновения, когда журнал Братства не касался его кожи. Теперь, когда ему впервые представилась возможность просмотреть страницы документа, он приступил к изучению шифрованных записей. Но незнакомые символы расплывались перед глазами. Уронив голову на желтый пергамент, он провалился в тяжелый сон.
Когда к нему вернулось сознание, взгляд через отверстие в стене каюты показал, что они находятся на полпути от Священного Города. Он проспал два дня и одну ночь. Позаимствовав кое-что из корзины с фруктами (по всей вероятности, припасенной здесь для купца из Пеша), он приступил к расшифровке записей тонга. Шифр оказался довольно сложным, но не настолько, чтобы Мастер не сумел его разгадать, тем более что впереди были три дня вынужденного бездействия. Он видел, что письмена располагались четырьмя столбцами, и предположил, что каждая запись представляет собой набор сведений четырех видов: дату заключения контракта, согласованную сумму оплаты, имя намеченной жертвы и имя особы, заказавшей убийство. Рядом почти со всеми, за исключением самых последних по времени, стояли отметки о выполнении.
Аракаси стал просматривать записи в обратном порядке, переходя от более поздних к более ранним, пока не обнаружил еще одну строку без такой отметки. Он предположил, что здесь зашифрованы имена Мары из Акомы как мишени и Десио Минванаби как заказчика. В еще более давнем контракте без отметки, по-видимому, также должно было значиться имя Мары, но оплачивал то покушение не Десио, а его отец - Джингу. Сопоставление букв показало, что кодом предусмотрен сложный порядок подстановки с видоизменением ключа при каждом следующем использовании.
Час за часом проводил Аракаси за изучением записей, отбрасывая одно решение за другим. Однако по истечении полутора суток он начал распознавать общую систему изменения ключа.
К моменту прибытия в Кентосани он успел расшифровать весь журнал и несколько раз пересмотреть заново содержание этого документа. Он раздобыл у капитана перо и бумагу и приготовил для Мары ключ к секретным письменам. Записывать расшифрованные сведения Мастер не стал, на тот случай если журнал попадет в другие руки. Однако он отметил одну строку, которую обнаружил с глубоким огорчением: к ее содержанию требовалось привлечь внимание госпожи.
Барка подошла к пристани. Не дожидаясь, пока ее владелец по всем правилам пришвартует судно, Аракаси перепрыгнул с палубы на причал и растворился в толпе.
Он задержался лишь затем, чтобы приобрести подобающую одежду, и направился во дворец. У входа, где стояли на посту Имперские Белые, он претерпел мучительную пытку ожидания, пока его послание передавалось от одного слуги к другому и наконец достигло ушей Мары. Будь у него побольше хитрости или времени, он мог бы гораздо скорее проникнуть к ней, в очередной раз воспользовавшись чужой личиной. Но свиток, который он нес, был слишком важен, и он не смел подвергать себя риску быть убитым Имперскими Белыми, которые могли принять его за злоумышленника.
