У Аракаси дрогнула левая бровь.

- Ты только что сказала, что весьма набожна, светлейшая госпожа. Но в твоих словах мне слышится ересь.

- Так вот что пришло мне в голову, - продолжала Мара. - Наши Всемогущие не столько поддерживают в Империи мир, сколько занимаются совсем другим. Если я правильно поняла королеву. Ассамблея заинтересована в нашем угасании. Не боги противятся переменам, не традиции, не кодекс чести, а черноризцы. Недаром они встали между Акомой и Анасати. Это все потому, что я ввела слишком много перемен, потому, что ко мне прислушивается император, потому, что я, став Слугой Империи, сделалась неким талисманом для множества людей. Если мои предположения верны, то маги ждут не дождутся, чтобы я нарушила их запрет на войну с Джиро. Под этим предлогом они меня уничтожат.

Пламя светильника дрогнуло от дуновения ветра, проникшего сквозь приоткрытые перегородки. Аракаси застыл в неподвижности.

- Хокану никогда не поступится честью и не откажется от планов мщения за отца.

- Вот именно, - шепнула Мара. - Этого и нельзя от него требовать. Я считаю - и Хокану того же мнения, - что Ассамблея знала о связях Джиро с убийцами из гонга, однако предпочла не вмешиваться. Маги жаждут моей смерти и искоренения моего рода. Рано или поздно они найдут подходящий предлог, чтобы с нами расправиться.

Бездонные глаза Аракаси, черные, как обсидиан, были устремлены на пустой кубок.

- Стало быть, ты хочешь, чтобы я порылся в имперских архивах и обеспечил тебе прикрытие, пока ты будешь искать ответы на свои вопросы за пределами Империи. - Он забарабанил по полу костяшками пальцев, продолжая размышлять вслух. - Ты идешь на риск не во имя Акомы или Шинздаваи, а во имя народов, о благе которых ты радеешь, как о своем собственном.

- Значит, ты все понял. - Мара взялась за графин и наполнила кубки. - Я иду на это не столько ради имени своих предков. Я лелею надежду, что рабам когда-нибудь будет дарована свобода, что о людях, чье детство прошло так, как у тебя или у Камлио, начнут судить по их заслугам.

- Нелегкая задача. Хвала тебе, госпожа. - Аракаси восхищенно смотрел на Мару. - Когда-то я сказал, что хотел бы подняться к вершинам в твоей тени. Во мне говорила гордыня, холодная расчетливость и самоуверенность. Теперь я хотел бы только одного: чтобы у меня был теплый дом, а в нем - женщина, которую я с улыбкой стану учить таинствам радости. Но это неподходящее занятие для Мастера тайного знания.

- Что ж, - улыбнулась Мара, - когда мы одолеем Всемогущих, придется подыскать для тебя другую должность.

Аракаси подавил сдержанный смешок:

- Какую же? Разве я прошел еще не все ступени? Не знаю, что и выбрать: дороже всех почестей стало мне потрепанное платье с чужого плеча.

- Настанет срок - узнаешь, - заверила его Мара, не имея в виду ничего определенного.

Сейчас Аракаси напоминал лодку, плывущую по воле волн. Его судьба, как и судьба девушки, спящей в комнате для гостей, внушала Маре тревогу.

Предчувствуя, что настало время расставания, Аракаси сказал:

- Какая должность будет мне предложена, на ту и соглашусь. Но на этот раз попрошу тебя об ответной услуге.

- Тебе никогда и ни в чем не было отказа. Так будет и впредь.

Мастер поднял глаза на госпожу, и та впервые прочла в них волнение.

- Увези Камлио с собою в Турил. Если хоть одно слово о ее красоте слетит с уст любого торговца, тонг пустится на розыски. А к тому времени, как ты вернешься, тонг скорее всего утратит былую силу.

Лицо Мары озарилось улыбкой.

- Как раз это я и собиралась тебе предложить.

Нерушимые цуранские законы лишали куртизанок надежды на изменение их участи. Таким, как Камлио, было предначертано услаждать мужчин - иной судьбы они для себя не видели. Но знакомство с другими странами и другими обычаями могло изменить ее взгляды на жизнь.

Аракаси склонил голову в знак глубочайшей благодарности:

- Да благословят тебя боги, госпожа. - Казалось, все уже было сказано, но тут у Мастера помимо его воли вырвалось: - Береги ее. Моя жизнь принадлежит Акоме, но сердце мое принадлежит этой девушке.

Госпожа проводила его взглядом. Ночной мотылек, который танцевал вокруг пламени светильника, совершил последний круг и, ярко вспыхнув, превратился в пепел.

- О небо, сжалься над ними, - прошептала Мара в пустоту.

Партия закончилась.

Чимака со стуком опустил фигуру на доску и удовлетворенно вздохнул:

- Шах, хозяин.

"Слуги не зря болтают, - с неудовольствием подумал Джиро, - что ум первого советника все так же остер, даже в столь ранний час, задолго до завтрака". Правитель Анасати окинул взглядом кучку фигур у края доски.

- Ты сегодня как-то особенно оживлен, - отметил он. - Я бы даже сказал, оживлен, как никогда.

Чимака потер руки:

- Шпионская сеть Мары зашевелилась. Я так и знал: надо было просто потянуть время! Уж не знаю, кто на нее работает, только на сей раз этот умник совершил промашку. Он вообразил, что переиграл меня в умении выжидать, и после многолетней спячки его агенты снова принялись за дело.

Поглаживая подбородок, Джиро пытался скрыть улыбку:

- Да уж, другого такого слугу, как ты, днем с огнем не найдешь. Мало кто способен годами трудиться, руководствуясь при этом одним лишь предположением.

Взгляд первого советника потеплел от этой похвалы. Разгладив на чахлой груди шелковый утренний халат, он произнес:

- Ты удостоил меня приглашения позавтракать в твоих покоях; но, может быть, тебе будет угодно еще разок сразиться натощак в шех, мой господин?

Джиро рассмеялся.

- Ах ты, старый ловкач! Готов даже остаться без завтрака - лишь бы у меня выиграть?

- Возможно, - загадочно улыбнулся советник.

Джиро кивнул, подавая знак к началу новой партии:

- А ведь это ты неспроста! Говори, что задумал.

Расставив фигуры, Чимака жестом предложил хозяину сделать первый ход.

- Лучше спроси, что задумала Мара.

Зная, что советника лучше не торопить, Джиро двинул вперед пешку. Ответный ход Чимаки последовал незамедлительно, и Джиро даже позавидовал умению собеседника размышлять одновременно о нескольких предметах, когда тот пояснил:

- В конце нынешней недели твой главный оружейник отправится в Онтосет: ему предстоит нанять плотников и других ремесленников для строительства военных машин по тем образцам, которые ты воссоздал на основе древних текстов.

Джиро отвел взгляд от доски, явно не желая поддерживать этот разговор. Осадные орудия были его военной тайной, в которую он не собирался посвящать даже своих союзников. Зачем же было попусту трепать языком? Со скрытым раздражением он бросил:

- Мара не могла прознать о тех образцах, что спрятаны у нас в угольных сараях...

- ...в лесах к северу от Онтосета,- закончил за него Чимака. - А вот поди ж ты, как-то прознала. - Чимака махнул рукой в сторону доски. - Твой ход, хозяин.

Джиро щелчком двинул вперед "жреца". Его скулы вспыхнули багровым румянцем, глаза сузились.

- Каким же образом? И почему я только сейчас об этом слышу?

- Терпение, господин - Чимака вывел вперед свою "императрицу". - Я приношу тебе новости только тогда, когда для них настает свой срок.

Джиро с трудом сдержался, чтобы не поддаться гневу. Чимака иногда бывал не в меру умен; к тому же его страсть к игре заходила слишком далеко. И все же в деле ему не было равных. Властитель Анасати усилием воли сосредоточился на игре и, напустив на себя ледяное равнодушие, ждал, что будет дальше.

- Отрадно видеть, господин, что ты в совершенстве овладел искусством терпения, - улыбнулся Чимака. - Мы не препятствовали Маре строить козни против нас и ждали, пока ее замыслы станут вполне ясными, чтобы не оставить от них камня на камне, когда придет пора действовать. Она придумала хитроумный план: подослать к нам своих людей под видом ремесленников. Оказавшись в наших тайных арсеналах, они должны были подпортить что-нибудь в устройстве машин. Госпожа Акома тешила себя надеждой, что в бою машины откажут да еще поубивают наших же воинов.