Он не считал нужным рассказывать о пограничной службе бывшим противникам. Даже если у стран на носу договорной брак. Вот поженятся наследники, сотрут границу – тогда пожалуйста! Но не раньше. Да и что он мог рассказать? Такие же байки о службе. О нападении троллей он ничего не помнил.
– Да что за… – расстроенно протянули со стороны хаврийцев.
– Рейн, не глупи! Это же не шпионы врага, – прошипел ему Стеф, так громко, что слышала, наверное, половина зала, но доктор был не преклонен.
– Тогда хоть потин примите. От всего сердца, – признал поражение командир и отошел к своим.
***
Десять лет – достаточный срок, чтобы отвыкнуть свободно ходить по улицам города. Не то чтобы Кайла совсем никуда не выбиралась с гор, но чаще довольствовалась местными поселениями: меньше шансов встретить кого-то из знакомых. Сейчас она чувствовала, как на нее глазеют: случайные прохожие, стражи, даже хозяйка булочной, куда она зашла за ароматным пирогом. А как иначе? «Хозяйка ворон» вернулась из мертвых! Это определенно станет главной новостью недели.
Казенный двухэтажный дом, в котором поселился Ильман, ничем не отличался от остальных. На первом этаже располагался магазин зонтов и тростей, а на второй – жилой – этаж можно было подняться по скрипящей лесенке. Комнаты сдавали сразу нескольким постояльцам. Чисто, опрятно, фиалки на окнах. Как завершающий штрих уютного дома, лениво гудела муха.
– Могу я подняться к господину Ильману? – уточнила Кайла у хозяина дома, некрасивого рябого мужчины, сидящего в крохотной комнатушке под лестницей.
Он долго изучал ее, пожевал губу. В конце концов не сдержался:
– А вы и правда тьенна Абель?
Кайла пожалела, что первым делом не пошла в ратушу. Показала бы документы всем неверующим. Впрочем, положенный на стол кровент разрешил сомнения.
– Ну, проходите. Ильман в последнее время совсем никуда не выходит. Иногда за газетами, да и то, чаще всего мальчишки заносят. Так и зачахнуть недолго!
Хозяин продолжал что-то бурчать ей в спину, пока Кайла поднималась по скрипучей лестнице. Мимо прошмыгнула кошка, гордо неся в зубах пойманную мышь. Похоже, решила поделиться добычей с хозяином, но тот не оценил: Кайла услышала возмущенный окрик снизу. А вот постояльцы на крик не отреагировали, наверное, привыкли. Найдя нужную дверь – третью справа, Кайла постучала, но никто не ответил. Тогда она толкнула ее и зашла.
Ильман сидел в кресле-качалке, повернувшись лицом к окну и спиной ко входу, и читал газету. Пахло табаком и кофе. Дрянным первым и горчащим вторым. Седые волосы управляющего были коротко стрижены, а длинные пальцы барабанили по подлокотникам кресла.
– Газету оставьте на столике. Оплата там же, – не оборачиваясь, проскрипел он и махнул рукой.
– Всего один медяк? Да ты стал скупее, – громко объявила Кайла, поставив на столик коробку с пирогом и подхватив монетку.
Ильман обернулся.
Как же он постарел! Будто высох. Черный домашний халат, из широких рукавов которого торчали длинные руки, только подчеркивал худобу. Тонкие губы шевелились, что-то шепча. Ее имя? Кайла не могла разобрать.
– Смотришь так, будто призрака увидел, – не сдержалась она, а у самой комок в горле встал. Кайла чуть не расплакалась, когда увидела Дафну, а ведь с кухаркой она была далеко не так близка, как с Ильманом, заменившим им с сестрой рано ушедшего в Пустошь деда. – Давно не виделись.
– Давно. Как выросла-то. На мать похожа, а взгляд – отца!
Он поднялся, выпрямившись во весь немалый рост, и шагнул к ней, не в силах отвести взгляд и одновременно пытаясь нащупать стоящую рядом с креслом трость. Узловатые пальцы вцепились в спинку кресла. Наконец ему удалось схватить трость, и он, тяжело опираясь на правую ногу, подошел к Кайле и взял ее за руку. Хватка осталась такой же крепкой, как и раньше.
Некоторое время оба молчали, разглядывая друг друга. Кайла отмечала глубокие морщины, испещрившие лицо. А светлые серые глаза, казалось, еще больше посветлели. Ильман ее узнал, она не сомневалась в этом ни секунды. В детстве они с Минтой часто дурачились: менялись одеждой, а потом водили за нос прислугу и родителей, заставляя угадывать, кто перед ними. Ошибались все с переменным успехом. Все, кроме Ильмана – с ним шутка не проходила. Он различал сестер, ни разу не ошибившись.
– Навестить пришла, или как? – первым нарушил молчание бывший управляющий.
– Пришла просить об одолжении. Я вернулась домой, и мне нужна твоя помощь.
– Помощь ей нужна! А последние годы справлялась сама и не вспоминала! Десять лет, Кайла!.. – последние слова он произнес с такой горечью, что стало стыдно.
– Я помнила. – Кайла сжала его руку. – Но я не могла вернуться.
– А сейчас, значит, можешь…
Кайла кивнула, прикусив губу. Десять лет она пряталась от самой себя. Похоронила Кайлу Абель глубоко внутри, обретя новую жизнь: свободную, немного сумасшедшую, но подходящую ей – по крайней мере, так казалось. Но только дома она почувствовала себя цельной.
– Ты приедешь в «Воронье гнездо»?
Ильман долго смотрел на нее, затем отпустил руку и спросил:
– А что скажет Луис? Он дал мне расчет, я его уже потратил. Комната снята на полгода, а она, как ты видишь, очень неплоха. Тихо, никто не мешает. Обедами, опять-таки, кормят и ужином. Хуже, чем Дафна, но с голоду не помрешь. И всё оплачено наперед, деньги не вернут.
Кайла незаметно выдохнула. Раз управляющий начал рассуждать, кто что скажет и подумает, значит, есть шанс на согласие!
– Что он может сказать? Формально владелица – я. Что хочу, то и творю, – безмятежно ответила она. – А насчет денег не переживай. Считай, это были отпускные. Ты отдохнул и готов работать с новыми силами. Что скажешь?
На самом деле Кайла была готова привезти его назад хоть сегодня! Она не представляла, с какой стороны подступиться к делам. Сестра намного лучше разбиралась с бухгалтерией и нашла какие-то проблемы в бумагах – что-то, связанное с шахтами, но глубже копнуть не успела. И еще, если верить слухам, Луис в последний месяц пытался выставить отель на торги. Наверняка выставил бы, если б успел вступить в наследство. Может, и Ильмана уволил, чтобы тот не мог помешать?
– Я не мальчик на побегушках, чтобы возвращаться по первому слову, – проворчал Ильман. – Помочь помогу, из уважения к твоим покойным родителям. А дальше посмотрим. В любом случае мне понадобится время, чтобы закончить здесь дела.
– А когда закончишь – вернешься?
– Девчонка! – бывший управляющий грозно потряс перед ней пальцем, но Кайла обезоруживающе улыбнулась. Будь Ильман рядом, ей стало бы спокойнее. Да и на будущее, чтобы сестра не осталась одна…
– Кайла!
– Да?
– Вы с ней виделись?
Не нужно было уточнять, что Ильман спрашивает о Минте. Кайла кивнула, и на лице бывшего управляющего отразилось облегчение.
– Носи обручальное кольцо на шее. Уже год, как она сняла его с пальца, – указал на мелкую несостыковку Ильман, и Кайла понятливо сжала кулак.
***
Она провела у Ильмана несколько часов, собирая в общую картину те обрывки информации, которые удалось узнать раньше. Слухи о продаже отеля оказались не такими уж слухами – местом заинтересовался некто влиятельный из столицы. У тьена Гефмана, доверенного этого господина, в городе была контора по приобретению недвижимости. Сначала он приезжал к Минте, пытался договориться о продаже отеля и земли. Затем, когда с ней не вышло, стал обихаживать Луиса. Помимо денег, он предлагал помощь с переездом в столицу и теплое местечко чиновника средней руки. Минта и Луис поругались по этому поводу и к общему мнению не пришли: согласиться на сделку Минту не подвигло даже предложение элитного пансиона для Фрейи. Когда же сестра попала под обвал, Гефман объявился на ее похоронах и, слово за слово, зацепился за продажу отеля.
Ильману сделка не понравилась сразу. Вроде бы придраться было не к чему: сумма, которую предлагал покупатель, была чуть выше ожидаемой и оттого весьма соблазнительной. А жизнь в столице тешила честолюбие Луиса. Но это и напрягало: условия были слишком хороши, чтобы отказаться.
