…а ведь не прост учитель Лао, ох, как не прост…
«…Золотой век, то есть Великая Всемирная Федерация народов, составленная на основе чистой идеи, которую невозможно назвать иначе, как коммунизмом, господствовала некогда во всех уголках нашей планеты. - продолжал Барченко. – И это благословенное время продолжалось не менее ста сорока четырёх тысячелетий. А девять тысяч лет назад, считая по нашей эре, или, как говорят церковники, «до Рождества Христова», в Азии, в границах нынешних Афганистана, Тибета и северных провинций Индии была предпринята попытка восстановить эту Федерацию в прежнем объеме. Это та эпоха, которая известна в легендах под именем похода Рамы, к сожалению, не достигла уровня допотопных цивилизаций Атлантиды, Лемурии и Гипербореи, зато оставила по себе множество текстов и артефактов, которые, будучи правильно истолкованными и употреблёнными, способны открыть доступ к тайнам древних, дочеловеческих рас. И именно к ним рвутся сейчас империалистические оккультисты, именно для овладения ими готовят своих юных прислужников, развивая в них нечеловеческие способности – пользуясь при этом, в отличие от нашей, советской парапсихологии и нейроэнергетики самыми тёмными, самыми жестокими методами. И вот им-то вам и предстоит противостоять, чтобы первыми добраться до древних тайн, которые – и в этом нет никаких сомнений! – вскорости будут определять судьбы всего мира, следуя в фарватере единственно верного пролетарского учения об устройстве мира!
Мне показалось, что остальные «спецкурсанты» потеряли нить рассуждения где-то на середине и слушали, ничегошеньки не понимая – а Барченко тем временем продолжал рассказывать о своих поисках древней страны Гипербореи, ради которых он в далёком двадцать втором году организовал «этнографическую» экспедицию на Кольский полуостров, к загадочному Сейдозеру. О поразительных находках, которые были там сделаны и о несомненных врагах народа из числа прежних, буржуазных учёных, поставивших результаты экспедиции под сомнение и даже жестоко их высмеявших. А так же – о секретной якобы этнографической экспедиции, предпринятой англичанами в те края летом девятнадцатого года, когда в Архангельске и по всему Северу правил бал генерал Миллер с поддерживающими его интервентами. В Мурманске стояла тогда англо-французская эскадра, британцы чувствовали себя на Кольском полуострове вполне вольготно – и что они отыскали на Сейдозере и соседствующим с ним Ловозере точно неизвестно до сих пор. Но что-то наверняка отыскали – и вынуждены были в спешке убраться прочь, когда осенью того же года войска Антанты были вынуждены эвакуироваться из Мурманска. И не следует думать, что империалистические оккультисты оставили свои попытки –уже после падения «Северного правительства» англичане насколько раз начинали переговоры о создании в тех краях неких «геологических» концессий – но группа товарищей, верно понимающая свой долг перед мировым пролетариатом, раз за разом срывала враждебные планы. Так что, - закончил он, - всё только начинается, и вам предстоит принять в этом самое, что ни на есть, деятельное участие…»
Я сразу припомнил аэрофотоснимки и кроки Сейдозера, висевшие на стенах московской лаборатории Гоппиуса – вот оно, оказывается, к чему… Барченко тем временем закончил свою речь, вытер раскрасневшуюся бульдожье-носорожью физиономию – и объявил семинар законченным. Мои товарищи вслед за учителем Лао в гробовом молчании потянулись на выход – все мы были слишком ошеломлены, чтобы переговариваться - когда его указательный палец, толстый, красный, как сарделька, поросший жёстким седым волосом, по очереди упёрся сначала в меня, а потом в Марка.
«…а вас, Штирлиц, я попрошу остаться…
Я прочёл письмо – раз, другой – и передал листок Марку. Барченко терпеливо ждал.
- А где он сейчас?
Я не рассчитывал получить ответ – и не получил. Барченко только пожал плечами, скорчив выразительную физиономию.
- А дядя Я… - начал, было, Марк - и громко клацнул зубами, едва не прикусив язык, когда мой локоть вонзился ему в бок.
- Сказано же – никаких имён!
- И вопросов тоже. - добавил наш собеседник. - Вы прочли?
Мы, не сговариваясь, кивнули.
- Позвольте тогда…
Он двумя пальцами, словно дохлого паука, взял у Марка письмо. Покопался в нагрудном кармане френча, извлёк зажигалку – латунную, в виде трубки в дырчатом кожухе с кронштейном под рубчатое колёсико сбоку. Откинул крышечку, крутанул, потом ещё и ещё - голубой огонёк появился над разлохмаченным фитильком лишь с четвёртого раза – и поднёс листок. Бумага при этом повела себя не совсем обычно – вместо того, чтобы, как положено, сначала тлеть, а только потом, через несколько секунд, вспыхнуть по краю крошечными язычками пламени, она вспыхнула сразу, целиком – и мгновенно обратилась в белёсые полупрозрачные хлопья.
Поймав наши удивлённые взгляды – что за факирские фокусы? -Барченко довольно хмыкнул.
- Спецбумага. Между прочим, изобретение вашего наставника, Евгения Евгеньевича. – буркнул он. – Прежде, чем возглавить нейроэнергетическую лабораторию, он работал над особым химическим составом, которым можно пропитывать бумагу для секретных документов – например, шифровальных книг. Времена сейчас такие, что может возникнуть необходимость быстро их уничтожить – скажем, в случае, когда, вражеские агенты ворвутся на территорию нашего заграничного посольства. На военных кораблях секретные сигнальные книги снабжают свинцовыми переплётами, чтобы они мгновенно пошли на дно, если выкинуть за борт - а вот на суше секретные документы приходится жечь, и это требует времени. А тут как удобно придумано! Поднёс огонёк и всё, остался один пепел!
«Что это он разоткровенничался? – подумал я. – или полагает что теперь, после того, что мы узнали, одной тайной больше, одной меньше – уже неважно? Неаккуратно живут товарищи красные оккультисты, забывают о бдительности – не то что «дядя Яша», не поленившийся добыть для своего письма к нам эту спецбумагу…»
- Он предупреждает, что будет некоторое время занят. – сказал Марк, дождавшись, когда за Барченко закроется в дверь. – Пишет, что все наши договоренности в силе, и когда он вернётся – мы продолжим. Что именно продолжим, а?
- Знал бы прикуп… - я пожал плечами. – Понятия не имею. Но зато я, кажется, догадываюсь, что это за «товарищи, работающие по линии Коминтерна и других заграничных организаций», которые подтвердили худшие опасения товарищей из спецотдела.
- Думаешь, он?..
- Зуб даю. Так что готовься, а то из револьвера до сих пор хорошо, если тридцать из пятидесяти выбиваешь, срамота!
- Что револьвер… - Марк покачал головой. – ты лучше скажи – насчёт Атлантиды, Лемурии и этой, как её, Гипербореи – это он всерьёз?
- Серьёзнее некуда. Вот увидишь, он нас ещё на это своё Сейдозеро потащит – зря, думаешь, Татьяну натаскивают на работу с её проволочными загогулинами?
О том, как Барченко, да и «дядя Яша» собираются использовать его собственные таланты, я благоразумно умолчал. Как и о собственных в этом плане невнятных перспективах…
- Знаешь что? – Марк замялся. – Помнишь тот ящик с книгами? Ну, в библиотеке? Я ведь там видел книжку этого самого Барченко.
- Да? – я заинтересовался. – И о чём пишет?
- Книжка называется «Из мрака» - по моему, ещё дореволюционное издание. Я только наскоро её пролистал – так он там пересказывает предания о древнем племени чудь, ушедшем под землю, когда чужаки, чухонцы, завладели их исконными землями. С тех пор будто бы это племя живет невидимо, а перед большой бедой выбирается наверх через пещеры где-то на границе Олонецкой губернии и Финляндии…
- ну так они тогда должны в этих пещерах поселиться. – хмыкнул я. – Потому как последние лет пятнадцать ничего, кроме бед, кажется, вообще не происходит. Войны, смуты, голод…
Ну, не знаю… говорю же, я только просмотрел.
- Надо будет прочесть целиком – вдруг там ещё какие-нибудь намёки начнутся? Здешние оккультисты и прочие теософы обожают излагать свои теории в виде романов – а чем товарищ Барченко хуже? Давай-ка, прямо сейчас сгоняем в библиотеку – если нас, конечно, отсюда выпустят, в чём я, лично, очень сильно сомневаюсь.
