Ночью, гости открыли центральные врата и вместе с нахлынувшей сквозь них нежитью перебили почти всех, кто находился в миниатюрной цитадели. Те не многие кто, как и мой симбионт, оказались по чудесному стечению обстоятельств живы, завидовали погибшим. Ведь что, по сути, может сравниться с фактом пребывания в плену у нежити, с которой у тебя глубокие идеологические недопонимания? Вот именно, что даже демоны вряд ли бы стали изгаляться над монахами в той же степени, что и архиличи. Знакомые к устойчивости тел и душ монахов к эффектам смерти, они раз за разом истязали пленников одного за другим доводя до сумасшествия. Не минула эта участь и меня. Быть свидетелем того как твоё тело умирает в жутких корчах, а затем, не менее мучительно, отвоёвывает отмершие части неприятно само по себе, даже без ощущений боли. Выжившие монахи прокляли тренировки, давшие их телам сопротивление силам смерти и регенерацию, практически равную воскрешению.

Но и сумасшествие тёмного подвала, как и всё во всех из известных миров, тоже закончилось. Безумные куклы, две трети из которых были доведены до состояния, когда боль и муки стали доставлять наслаждение, были доставлены из клеток темниц в другое помещение с замысловатым рисунком на полу, где были принесены в жертву ритуала.

Разумная нежить, даже получив максимум от истязаемых тел, решила не разбрасываться высококачественным материалом и получить в своё распоряжение ценных слуг. И тут мне, впервые за весь сон, что охватывал никак не меньше пары месяцев, повезло. Меня толкнули в ритуальный круг первым.

Холодное шершавое лезвие костяного ножа, входящего в сердце, и цепкая, липкая паутина, обволакивающая душу, и затухающий в хватки чар разум стали последними воспоминаниями, которыми поделился со мной дух перед пропастью тьмы, взорвавшейся ощущением скрываемой пелены с сознания и осознания себя практически свободным призраком.

Моя привязка, случайно активированная при столкновении с личом, сработала катализатором, вырывая призрака из-под полного контроля мага смерти. Если верить ощущением, то призрака просто вывернуло внутрь себя, оставляя, спеленавшие его чары, без наполнения. Даже смерть контролирующего подчинения мага, не освободила бы бывшего монаха культа смерти, а вот недошаман с игровой способностью, оказался ключиком, отворившим боковую дверку к свободе.

В первое время, призрак оказался в полном смысле этого слова свободен. Привязка была настолько слаба, что практически не ощущалась, а тело живого якоря настолько слабое, что простого желания призрака хватило бы, чтобы разорвать всю конструкцию, отправляя меня-шамана на путь личного познания смерти и бытия духом. Но монах, слишком часто приносящим упокоение, и познавшие бытие мёртвым на своей шкуре, решил не спешить. Дух, привязанный ко мне, хотел получить хоть немного информации о новом для него мире и обо мне. Каково же было ошеломление, когда недомаг, недошаман в моём лице умудрился воззвать к одному из воплощений смерти. Лицезреть высшее воплощение смерти: Собирательницу Заблудших Душ, воплоти для недавно пришедшего в себя призрака стало практически таким же откровением, как и помазание Лорду Черепов в прошлой жизни. Убить же меня теперь, видя благословение стихии, служить которой поклялся, монах уже не мог.

Сон закончился, и я обнаружил себя вновь лежащим на кровати в своём квартире-шкафу с сильнейшим похмельем и не до конца развеявшимся опьянением. Думать, да и просто жить, оказалось тошно, а провалиться в сон никак не удавалось. Так я и лежал с головой под одеялом ненавидя весь свет и яркое полуденное солнце за окном, когда в дверь пронзительно позвонили.

- Твари, чтоб вы сдохли. - Себе под нос прошептал я, когда звонок не умолкая продолжил трезвонить после пяти минут издевательства.

- Мьяур. “Не смей проклинать без повода.” - Недовольно возмутился Искра, отдёргивая меня.

Что-то последнее время слишком хорошо я стал понимать, а скорее ощущать своего фамилиара. Да и умный явно не по прожитым дням оказался котёнок. Или правильнее будет его назвать коршун? Или кто он там получается? Грифон?

- А, блин-блинский. Иду я. Иду. - Пробурчал я себе под нос, вставая с кровати и не снимая с головы одеяла. Придерживаясь стен, и стараясь не уронить раскачивающийся из стороны в сторону мир, добрался до домофона.

- Хто-кхк-кх, там. - Просипел, поперхнувшись пересохшим горлом в него.

- Открывай, Мерсанари. - Спокойно ответил мне голос, холодом которого, словно ледяной водой, обдало меня.

- Не могу. - Простояв пару минут, а пустой попытке сообразить, чтобы ответить пьяная немощь в моём лице.

- Да? Почему это?

- Сейчас. - Ответил я ему, отключая домофон и отползая в кухню с вкуснейшей водой из-под крана.

В домофон снова позвонили. И мне предстоял обратный мучительный путь до двери.

- Кто там? - Уже чуть более связно, но не менее пьяно, повторил я попытку аутентификации гостя.

- Почему, “не можешь”. - Словно и не было перерыва продолжил домофон голосом тренера.

- Ты меня бить будешь, а в моём состоянии, ИК, это летально, ИК. - Холодная вода в пустом желудке вызвала икоту.

- Да? А если я пообещаю не распускать руки?

- Ик, всё равно, ИК. - Желая прекратить проклятую икоту, я со всей силы стукнул кулаком в грудь и отправился на пол, нокаутировав сам себя.

“Мда, это мне гордиться своей силой, или сокрушаться выносливостью?”, мелькнула мысль на задворках сознания, бултыхающегося в спиртных парах, пока руки и дрожащие ноги пытались довести тушку до домофона. Радовало только, что икота прекратилась.

- Входи. - Наконец-то нажал, отпирающую замок, кнопку.

- Что отмечал? - Обнаружив мою измученную тушку на кровати всё так же с одеялом на голове поинтересовался тренер.

- А? Что? - Не сразу поняло вопроса моё величество.

- Спрашиваю, с какого набухался, как скотина? - Наверное впервые на моей памяти Мерсанари позволил себе проявить эмоции.

- А, в самом деле? Ик. - Блин икота вернулась, а в голове разверзлась пропасть, отрубив к блинам горчичным, все воспоминания о причинах попойки.

- Ну хорошо, что хоть не сам. - Буркнул дрэдоносец, пнув ногой пузатую пустую бутылку из-под алкоголя.

- А?? Ик. - Многозначительно промычал я, пытаясь выбраться из ставшего душным одеяла на голове.

- Говорю, что бухал не сам, иначе бы с такой дозы, скопытился. Минимум вдвоем, а по-хорошему на троих на вечер должно было бы хватить. - Осматривая апартаменты и меня, выдал полуденный мучитель.

- Ик, …? - Пытаясь поймать в фокус мутное пятно тренера, вопросительно икнул я.

- А, толку с тобой говорить. - Махнул он рукой. - Ложись.

- Чево? - Не поняло моё сознание.

- Ложись, и футболку сними. - Повторил он с пояснениями, вернувшись из кухонного закутка с полной бутылкой воды из-под крана. - Пей сколько сможешь.

Почему-то, даже почти себя не контролируя, спорить с человеком способным говорить “такой” интонацией не хотелось совершенно. Убедившись, что колышущееся “я” присосалось к горлышку и усиленно глотает воду, Мерс зачем-то подошёл к углу с дверью в санузел и открыл её.

- А теперь, ложись. - Всё так же холодно распорядился гость, убедившись, что жидкости в меня больше не помещается. - Да не на спину, на живот.

Как оказалось, пугался я зря. Мерсанари сделал мне массаж, а когда меня разморило под крепкими руками профессионала, начал втыкать что-то мне в спину. Это было совершенно не больно, скорее даже расслабляюще. Так что, сквозь дрёму я почти не ощутил тот момент, когда он прекратил равномерное постукивани и втыкание иголок, а стал так же равномерно их вынимать. Тем неожиданнее стало, приводящее в чувство, похлопывание по плечу и слова:

- Запомни: сначала Верх, затем Низ. - Проведя рукой от моих глаз к своему лицу, помог сконцентрироваться моему сознанию на источнике голоса массажист и повторил: - Верх, Низ.

- Чег.., Бг-г-г - Попытался уточнить я, когда одновременный спазм по всему телу, вытолкнул внутренности одновременно в два направления, и моё тело рвануло к заботливо оставленной открытой двери. А в голове крутилось, “Сначало Верх, затем Низ, иначе от позора не отделаюсь”.