Спархок наконец отцепил копье и бросился в гущу свалки. Келтэн, словно кукла болтался в лапах чудища, весь шлем его был измят, как будто был сделан не из закаленной стали, а из тонкой жести.

Не раздумывая долго, Спархок всадил копье в бок твари. Чудище пронзительно взвизгнуло и повернулось к нему. Снова и снова Спархок всаживал копье в его тушу, чувствуя как руки его наполняются силой, истекающей от вдруг словно ожившего орудия. Почувствовав это, Спархок сделал ложный выпад, и, собрав все силы, на полдревка утопил копье в груди чудовища. Удар разворотил в теле твари огромную дыру и оттуда выплеснулась какая-то черная слизь. Спархок провернул копье в ране, тварь снова пронзительно завизжала и упала навзничь. Спархок выдернул оружие из туши, а чудовище все выло и выло и раздирало когтями ужасную рану на груди. Судорожно дергаясь, оно доползло до могильного холма и исчезло там так же неожиданно, как и появилось.

Тиниэн стоял на коленях в грязи и рыдал, обхватив голову руками. Неподалеку лежал на земле бездвижный Бевьер, а Келтэн, постанывая, сидел рядом.

Сефрения быстро подошла к Тиниэну и взглянув ему в лицо, произнесла несколько слов по стирикски, сопровождая заклинание короткими жестами. Рыдания начали утихать и через какое-то мгновение он тяжело вздохнул и повалился набок.

— Мне пришлось усыпить его, пока он не поправится, — сказала она. — Если это конечно вообще произойдет. Спархок, ты помоги Келтэну, а я посмотрю, что с Бевьером.

Спархок подошел к своему беззаботному другу.

— Что у тебя?

— Похоже, эта гадина сломала мне несколько ребер, — задыхаясь, пробормотал Келтэн. — Что эта была за тварь, а? Я чуть было не вывихнул себе кисть, когда рубанул по ней мечом.

— Об этом поговорим потом. А сейчас давай снимем с тебя латы и перетянем потуже сломанные ребра. Мне совсем не хочется, чтобы какое-нибудь из них воткнулось в легкие.

— Да, пожалуй, — прокряхтел Келтэн. — У меня такое впечатление, как-будто меня два дня подряд дубасили здоровенными бревнами и не до раздумий о чем-то другом. Как там Бевьер?

— Еще не знаю. Сефрения осматривает его.

Бевьеру пришлось хуже, чем Келтэну. Туго перевязав грудь Келтэна и осмотрев его на случай других повреждений, Спархок прикрыл его плащом и отправился к арсианцу.

— Как его дела? — спросил он у Сефрении.

— Дела серьезные, Спархок. Никаких сильных ран нет, но у него, боюсь, внутреннее кровотечение.

— Кьюрик, Берит! — крикнул Спархок. — Ставьте палатку! Надо унести их с дождя, — он огляделся вокруг и увидел Телэна, куда-то скачущего галопом. — И куда это он отправился? — рявкнул он.

— Я послал его посмотреть, нельзя ли где поблизости найти телегу, — ответил Кьюрик. — Возможно нашим друзьям понадобится лекарь и их нужно будет доставить к нему, а как?

Улэф нахмурился.

— Как тебе удалось проткнуть копьем шкуру этой твари, Спархок? Даже топор отскакивал от него.

— Я сам, вообще-то, не знаю как ответить, — замялся Спархок.

— Это кольца, — объяснила Сефрения, не поднимая глаз от Бевьера.

— Мне казалось, что я ощутил какую-то силу, когда я втыкал копье в это чудовище, — сказал Спархок. — Но раньше я как-то не замечал за ними подобной силы.

— Потому что кольца были разделены. А теперь одно из них у тебя на руке а другое — в копье. Соединенные вместе, они обладают огромным могуществом, они ведь сами — часть Беллиома.

— Ну хорошо, что же произошло не так? — спросил Улэф. — Тиниэн пытался поднять дух талесианца, как же он пробудил эту тварь?

— Наверно, он по ошибке открыл не ту могилу, — ответила Сефрения. — Некромантия — опасное искусство. Когда земохи вторглись в Эозию, Азеш послал с ними своих тварей, вот Тиниэн и поднял одну из них.

— Что с ним теперь случилось?

— Магическое соприкосновение с этой тварью повредило его мозг.

— Но он поправится?

— Не знаю, Улэф, я действительно не знаю.

Берит и Кьюрик закончили раскидывать палатки и Спархок с Улэфом перенесли пострадавших в одну из них.

— Нам нужно развести огонь, — сказал Кьюрик. — А это сегодня боюсь будет не просто, и сухих дров в запасе почти совсем нет. А они промокли и замерзли.

— Ну, и что же нам делать? — спросил Спархок.

— Что, что? Вот, думаю.

К полудню возвратился Телэн, везя за собой расхлябанную двуколку.

— Это самое лучшее, что я смог найти.

— Ты что, украл ее? — спросил Кьюрик.

— Нет, купил, зачем мне нужно, чтобы крестьяне гонялись за мной.

— На какие деньги?

Телэн лукаво взглянул на кожаный кошель, висящий на поясе отца.

— У тебя сбоку не полегчало, Кьюрик?

Оруженосец выругался и взглянул на кошель, на дне которого был сделан небольшой надрез.

— А вот это то, что мне не понадобилось, — добавил Телэн, подавая ему небольшую горстку монет.

— Ты что, и правда обокрал меня?

— Ну подумай хоть немного, Кьюрик! Ведь Спархок и все остальные в доспехах и их кошельки там внутри, только до твоего я и мог добраться.

— А что там, под этим тряпьем? — спросил Спархок, указывая в кузов телеги.

— Сухие дрова, — ответил мальчик. — У этого фермера их огромные залежи в сарае. И еще я прихватил с собой несколько кур. Я не крал тележки, приходится с сожалением это признать, но я постарался скомпенсировать это дровами и курами. Да, кстати, имя этого фермера Ват. Когда я был за дверью пивной прошлой ночью, мне показалось, что кто-то говорил о нем, что он мол, может оказаться зачем-то нужным.

Дождь стал слабее с озера задул порывистый ветер. Кьюрик и Берит развели огонь рядом с палатками и натянули на шестах полотно, чтобы защитить огонь от дождя, наклонив его так, чтобы все тепло шло в палатку, где лежали раненые рыцари.

Улэф вышел из палатки, накинув на широкие плечи плащ. Он смотрел на небо.

— Похоже дождь заканчивается, — сказал он Спархоку.

— Будем надеяться. Под дождем мы никак не сможем положить их в эту телегу.

— Да, дела идут не слишком хорошо, печально проговорил Улэф. — Три человека вышли из строя, а мы все так же далеко от Беллиома.

Прибавить к этому было нечего.

— Пойдем посмотрим, как дела у Сефрении, — сказал Спархок Генидианцу.

Они обошли костер и вошли в палатку, где маленькая женщина сидела рядом с раненными.

— Ну как они? — спросил Спархок.

— С Келтэном все скоро будет в порядке, — ответила Сефрения, натягивая на рыцаря красное шерстяное одеяло. — У него и раньше, бывало, кости ломались, но все скоро заживало. Я дала кое-что Бевьеру, это должно остановить кровотечение. Больше всех меня беспокоит Тиниэн. Если не сделать что-нибудь сейчас же, то его разум угаснет.

— Ну-уу, — Спархок рассеяно пожал плечами, — может ты сможешь что-то придумать?

— Я все время думаю об этом. Мозг — гораздо более тонкая вещь, чем тело и надо быть очень осторожной.

— Что же все-таки случилось с ним? — спросил Улэф. — Я не совсем понял, что ты сказала раньше.

— В конце заклинания он был полностью открыт для этой твари из холма. Мертвые, обычно просыпаются медленно, поэтому всегда есть время создать для себя защиту, а это существо не до конца мертв, поэтому вышел раньше, чем Тиниэн успел защититься, — она посмотрела на пепельно-серое лицо дейранца. — Пожалуй единственное может помочь ему. Придется попробовать, все равно ничто другое не спасет его разум. Подойди сюда, Флют.

Девочка поднялась. Ее босые ноги по-прежнему были испачканы травной зеленью.

— Какая бы грязь не была кругом, — отсутствующе заметил Спархок, — ее босые ноги всегда испачканы только этой травной зеленью.

Флют, мягко ступая, подошла к Сефрении и вопросительно посмотрела на нее.

Сефрения что-то произнесла по стирикски.

Флют кивнула.

— Хорошо, сэры Рыцари, — сказала Сефрения, — сейчас вам здесь делать нечего, вы будете только мешаться.