Магистр Абриэль все еще упрямо качал головой.

— Хочешь попытаться прорваться через этих тупых земохцев, Спархок? Даже Отт не справляется с этими дикарями.

— Позволь мне сказать, Сарати? — уважительно спросил Кринг.

— Конечно, сын мой, — озадаченно проговорил Долмант.

— Я могу провести тебя через восточную Пелосию, и дальше в Земох, друг Спархок, — сказал Кринг. — Если земохцы рассыпались по местности, мои всадники с легкостью пройдут сквозь их ряды, оставляя за собой груду тел от Палера до границы с Земохом. Только отрежем им уши. — Улыбка Кринга смахивала на волчью. Он самодовольно посмотрел вокруг, и взгляд его упал на Миртаи, скромно сидевшую позади Эланы. Его глаза расширились, и он сначала побледнел, потом покраснел и под конец с вожделением вздохнул.

— Я бы на твоем месте даже и не помышлял об этом, — предупредил его Спархок.

— О чем ты?

— Потом объясню.

— Как ни печально признавать это, — вступил в разговор Бевьер, — но план вырисовывается все лучше и лучше. Думаю, нам в самом деле будет не так уж сложно попасть в столицу Отта.

— Нам? — переспросил его Келтэн.

— Ну мы же отправимся туда все вместе? Да, Келтэн?

— Ты думаешь, из этого что-нибудь получится, матушка? — спросил Сефрению Вэнион.

— Нет, не получится, лорд Вэнион, — перебила его Элана. — Спархок не сможет отправиться в Земох и воспользоваться Беллиомом, чтобы убить Азеша, потому что у него нет второго кольца. Оно у меня, и получит он его только через мой труп.

Такого Спархок не ожидал.

— Но, моя королева… — начал он.

— Я не позволяла тебе говорить, сэр Спархок, — прикрикнула она на него. — Ты не последуешь этому дурацкому и бесполезному плану! И нечего тебе разбрасываться своей жизнью! Твоя жизнь принадлежит мне, Спархок! Мне! Ты не получишь моего позволения забрать ее!

— Как все просто, — хмыкнул Воргун, — и возвращает нас прямо на исходную позицию.

— Может и нет, — спокойно проговорил Долмант. Он встал и, обращаясь к Элане, твердо сказал. — Королева Элении, подчинишься ли ты нашей святой матери Церкви?

Элана вызывающе посмотрела на него.

— Так подчинишься?

— Я верная дочь Церкви, — угрюмо произнесла королева.

— Рад слышать это, дитя мое. По приказу Церкви ты отдашь эту безделицу в ее руки на некоторое время.

— Это нечестно, Долмант, — обвинила она.

— Ты ослушаешься приказа Церкви, Элана?

— Я… я не могу! — вскричала она.

— Тогда дай мне кольцо. — Он протянул руку.

Элана разрыдалась. Она вцепилась в руки патриарха и спрятала лицо в его сутану.

— Дай мне кольцо, Элана, — твердо повторил Долмант.

Королева взглянула на него, вытирая слезы с глаз непослушной рукой.

— Хорошо, но только при одном условии, Сарати, — проговорила она.

— Ты ставишь условия Церкви?

— Нет, Сарати. Просто заодно хочу выполнить и другую ее волю. А велит она нам соединяться браком, чтобы мы увеличивали число верующих. Я отдам вам это кольцо в тот день, когда вы обвенчаете меня с сэром Спархоком. Я слишком долго за него боролась, чтобы позволить ему теперь так просто улизнуть. Согласиться ли на это наша святая матерь?

— Мне кажется, это честное решение, — сказал Долмант, добродушно улыбаясь Спархоку, который уставился на них, торговавшихся за него, как за кусок говядины.

У Эланы была отличная память. Как ее научил Платим, она протянула вперед свою руку и проговорила:

— По рукам?

Долмант знал о многом, и об этом обычае тоже.

— По рукам! — сказал он, и они оба звонко хлопнули друг друга по ладоням, решив этим судьбу Спархока.

В комнате было прохладно. С заходом солнца жара пустыни исчезала без следа, а утром всегда было сухо и холодно. Спархок стоял у окна и смотрел, как бархат ночи стекает с небес, и тени на улицах заползают снова в свои углы и дверные проемы, чтобы их место заняла бледная серость, которая казалась не столько светом, сколько отсутствием тьмы.

Потом первая из них появилась из затененной аллеи с глиняным сосудом, покачивающимся у нее на плече. Она была с головой завернута в черное, и черная же ткань закрывала нижнюю половину ее лица. Она двигалась так грациозно в бледном утреннем свете, что у Спархока зашлось сердце. Вскоре появились и остальные. Одна за другой они выплывали из дверей и переулков, чтобы присоединиться к молчаливой процессии; каждая несла глиняный сосуд на плече и каждая следовала древнему ритуалу, что с молоком матери впитался в их кровь. Как бы ни начинали свой день мужчины, женщины неминуемо начинали его со своего пути к колодцу.

Лильяс шевельнулась.

— Махкра, — произнесла она сонным голосом, — возвращайся назад в постель.

Вдали был слышен звон колоколов, долетавший до него даже через бесконечное мычание полудиких коров, что в испуге топтали землю там, где он оказался. Религия этого королевства не поощряла колокольного звона, и Спархок знал, что звук доносится до него оттуда, где собрались приверженцы его веры. Эфес его меча был липким от крови, оружие казалось непомерно тяжелым. Он хотел освободиться от этого веса, и так легко было дать мечу выскользнуть из его пальцев и валяться потерянным в пахнущей навозом темноте. Но только смерть смогла бы заставить истинного рыцаря расстаться со своим мечом, и Спархок мрачно сжимал эфес в кулаке и нетвердой походкой шел на звон. Он замерз, и кровь, текшая из его ран, казалась ему очень теплой, даже согревающей. И таким долгим был его путь через эту холодную ночь…

— Спархок, — неожиданно раздался голос оруженосца рыцаря, трясшего его за плечо. — Спархок, проснись. У тебя опять кошмар.

Спархок открыл глаза. Он был весь в поту.

— Все тот же? — спросил Кьюрик.

Спархок кивнул.

— Может быть, это прекратится, когда ты наконец убьешь Мартэла.

Спархок сел в кровати.

— Я думал, — ухмыльнулся Кьюрик, — тебе снится кое-что другое. В конце сего дня ты венчаешься со своей суженой, а женихам всегда снятся перед этим кошмары. Это такая старая традиция.

— Тебе тоже не спалось перед тем, как ты женился на Эсладе?

— О, да, — рассмеялся Кьюрик. — За мной во сне что-то гналось, и я бежал на берег, чтобы сесть на корабль и спастись. Но вот незадача — кто-то все время отодвигал море. Хочешь позавтракать, или сначала вымоешься, и я тебя побрею?

— Я сам могу побриться.

— Сомневаюсь. Вытяни-ка руку.

Спархок вытянул вперед правую руку. Она заметно дрожала.

— Да, сегодня тебе точно не стоит бриться самому, милорд. Пусть это будет мой свадебный подарок королеве. Я не позволю тебе отправиться к ней в постель в первую брачную ночь с изрезанным лицом.

— Какое сейчас время?

— Где-то полчаса до рассвета. Вставай, Спархок. Впереди целый день. Да, кстати, Элана прислала тебе подарок. Его принесли вчера поздно вечером, когда ты уже спал.

— Ты должен был меня разбудить.

— Зачем? Ты все равно не можешь носить ее в постели.

— Что ты имеешь в виду?

— Твою корону, милорд.

— Мою что?

— Корону. Ну, шляпу такую. Однако от непогоды она вряд ли защитит.

— И о чем только думает эта девчонка?

— О своей ненаглядной собственности, милорд. Ты — принц-консорт — или будешь им к вечеру. Да ты не вредничай, это не такая уж плохая корона — если можно так выразиться. Золото, драгоценные камни и все такое…

— Где она ее взяла?

— Она заказала ее, когда ты уехал из Симмура, и привезла сюда с собой — так рыбаки всегда носят леску с крючком в каком-нибудь из своих карманов. Думаю, твоя подруга хотела быть во всеоружии, если подвернется какая оказия. Ты знаешь, она хочет, чтобы я нес эту штуку на бархатной подушечке на сегодняшней церемонии. И как только вас обвенчают, она тут же водрузит тебе ее на голову.